История государства которого никогда не было.

или иной объединённой общими интересами группы, содержащая много слов и выражений, отличных от общего языка, в том числе искусственных и иностранных. Сегодня существует довольно много жаргонов. Существует армейский жаргон, студенческий и даже школьный. Широко известен жаргон уголовного мира, в котором сегодня более тысячи различных слов. Некоторые слова  и выражения из этого жаргона уже давно и прочно вросли в «великий и могучий» и мы, зачастую произносим их в повседневной жизни сами того не замечая. Связанно это скорей всего с тем, что при Советской власти, особенно в сталинские времена, « на кичи парилась» едва ли не половина советских граждан. Раньше жаргонов было меньше, но они всё равно были – купеческий  (феня), разбойничий, и конечно же был казачий жаргон. Во всяком случае, когда послы Стеньки Разина прибыли в 1668 году  к персидскому шаху в его столицу Испагань и предъявили грамоту своего атамана, то прочитать ее никто не мог, потому что написана она была, как поведали шаху находившиеся там в то время европейцы, на особом казацко-русском языке.  На казацко-русском языке (жаргоне) разговаривали и казаки в Украине, которые, если верить харьковским исследователям В. Семененко и Л. Радченко в  средине XVII столетия совсем не представляли собой «моноліт», в смысле этнического единства – «націю». По мнению харьковских историков, всего лишь 32% казаков было славянского происхождения (русские, белорусы, поляки, чехи и пр.), 27,9% составляли выходцы из Азии (турки, татары), 21% народы Средиземноморья (греки, итальянцы, испанцы, евреи и др.) и народы Кавказа - 17,4%. Вы представляете какой богатейший жаргон должен был быть у этой разноплемённой «…социальной и объединённой общими интересами группы…» людей. А так как при Богдане Хмельницком в казаки подался весь народ, то не удивительно, что и многие слова из жаргона казаков стали достоянием народных масс. Именно поэтому кандидат филологических наук Павленко И. Я. находит и сегодня в низовьях Днепра очень своеобразный фольклор отличный от других регионов Украины и пишет: - «Многолетняя работа по собиранию и изучению фольклора Запорожской и Днепропетровской областей позволяет говорить о специфической фольклорной традиции на украинских землях, находящихся ниже Днепровских порогов. Особенности регионального фольклора здесь обусловлены историко-географическими и демографическими факторами, поскольку долгое время на этой территории проживало мужское воинское сообщество – запорожское низовое войско, что обусловило особый гендерный характер фольклорного репертуара, мощный исторический пласт в культуре региона».  Если ко всему этому добавить многовековое влияния польского и литовского языков, то мы можем себе составить представление, что это была за «мова». Это, действительно был настоящий винегрет, из наречий разных народов обильно приправленный словами из русского языка. При этом  какая то часть населения, в зависимости от места проживания, больше употребляла слов из польского,  другая из литовского или русского языков, а кто-то отдавал предпочтение казацкому жаргону. Вот почему Костомаров и отметил тот факт, что «…одно село смотрело на другое как на особый от него народ». Грушевский же, Гринченко и другие стоящие под их знамёнами, признали в этом суржике язык древних русичей, язык Киевской Руси, хотя сами владели им очень скверно. Язык то ведь древний - подзабыли. Вот несколько выдержек выписанных мною у наших «провідних українців», которые нуждаются в переводе с украинского, на украинский.   Грушевский: - 1) «…про це не можна було писати свобідно», а надо – вільно. 2) «…видимо, московське правительство знало…». Здесь, как мы видим, исковеркано целое предложение, так как писалось он на «мові» и должно выглядеть так:  «…вочевидь, москвський уряд знав…». 3) «… оповідання інтересне тим…» - «…оповідання цікаве тим…». 4) «…Мих. Драгоманов… виїхав за границю (за кордон)… двадцять літ  (років) прожив там…». Такие же коверканья слов: діло – справа, зіставатися – залишатися, я сподіюсь – я сподіваюсь и т. д., и т.п. часто и густо можно встретить у Драгомаова и Гринченко. О чём это говорит? А говорит это о том, что даже для наших «провідних» украинцев, украинский язык не был тем языком который, как это принято говорить, они впитали с молоком матери. Так, например, Борис Гринченко(1863 – 1910 гг.) автор первого в мире «Словаря украинского языка», который был издан в 1907 году, писал о себе, что «…змалку завсігди балакав по-московському, бо інакше у нас  у сімї не балакано...». Зато уже его дочь, «…очаровательная девочка Натка, семи лет – вспоминает Алчевская – не говорила ни слова по-русски…». А создатель «суцільной глиби» Грушевский о «мові» «моноліта» писал: - «Плохо знаю я язык (украинский) – многих слов не знаю, выразить не могу мыслей имеющихся у меня… Но что делать – необходимо, насколько можно упражняться в языке». Драгомнов, (1841 – 1895 гг.) когда опубликовал свою «Громаду» в Женеве на украинском языке, писал, что при этом инициатива написать по украински, исходила от «…дуже гарячих українців, навіть, націоналістів… I що ж?... Послідком було те що 10 з 12-ти головних сотрудників «Громади» не написали в неї ні одного слова… З двох десятків людей, котрі обіцяли працювати для «Громади»… зосталось при «Громаді» тільки 4… Iнакше не могло бути, бо нам зразу прийшлось, та ще на чужині, заговорити по-українському про сотні речей з світу науки, політики, культури, про котрі по-українському не говорив ніхто ні в Росії, ні навіть в Галичині… По правді треба сказати, що ми потратили страшну працю майже задурно: нас не читали навіть найближчі товариші». Ну, действительно, попробуй сейчас «ботать по фене» о политике, искусстве, науке, - не получется. Если же написать какой-то рассказ или стихотворение – легко. Можно даже заниматься собиранием блатняцкого фольклора, как Драгоманов собирал украинский – получится. Вот хотя бы такая песня для начинающих:

Канает пёс насадку ливеруя,
Где шермачи втыкают вилы налегке,
Он их хотел покрамзать, но менжует,
Ох как бы шнифт не вырубили мне.

Идёт этап, канает гад я буду,
А жучка локши хавает сполна,
И вот клянусь, клянуся гадом буду
Ты не уйдёш парсючка от меня…  

Ну, и чем не фольклорный экземпляр? Замечу – слово из блатного жаргона «ботать» произошло путём устранения буквы «Л» из русского слова болтать, то есть разговаривть, и слово «мова»  (казацкий жаргон) произошло так же путём удаления буквы «Л» из русского слова молва (молвить, болтать).  А нации, такой как  ЗКа, почему-то, пока нету, хотя в Союзе  ЗэКов было больше чем украинцев. Шутка. Но, как говорится, - шутка дело серьёзное, и вся серьёзность этой шутки в том, что украинский язык, фактически, в немалой степени состоит из жаргона, а создавали его, такие как Кулиш, Драгоманов, Гринченко,  Шевченко и им подобные энтузиасты «мовы». И ещё их современник профессор В. Б. Антонович писал что «…украинофилы до сих пор не установили одного общего правописания для своего наречия; до сих пор все согласны признавать недостатки првописания употребляемого г. Кулишом, называть археологической ветошью правописание г. Максимовича и музыкальными нотами правописание г. Гацука; подшучивать над джетой и дзетой, и запятыми, поставленными в средине слова г. Шайковским, отрицать правописание «Галицкого Слова», но никто ещё не придумал правописания общепринятого, никто не подчинился безропотно одному из проектов существующих. Если такая безурядица существует в элементарном лингвистическом вопросе, то нечего говорить о несогласии насчёт всяких частностей и оттенков, касающихся самого языка, а тем боле этнографических и исторических данных восстанавливающих проявление местного отличительного характера…». Между прочим, эти слова принадлежат человеку, который и сам принимал участие в созидании «мовы». Он,  в средине XIX столетия вместе со студентами медиками Фёдором Панченко, Николаем Ковалевским и некоторыми другими членами студенческой организации «хлопоманов» «пошёл в народ», и долгое время разъезжая по хуторам и сёлам выискивал давно позабытые в городах слова на «мови», записывал народный фольклор. А в 1859 году был в числе организаторов украиноязычной  семилетней школы в Киеве для бедняцкой молодёжи. Туда удалось набрать аж целых 15 человек желающих. Среди них оказались два родственника Шевченко, двоюродный брат Фёдора Панченко и некий Дмитрий Пихно, который со временем станет доктором экономических наук и почему-то непримиримым врагом всего украинского. После 1905 года он даже возглавит киевское отделение черносотенного «Союза русского народа». Видимо, не понравилась ему с первых дней учёбы та самая «безурядица», о которой писал Антонович и которая продолжается даже сегодня. Возьмите, хотя бы, заморочку с буквой «Г», которую сегодня, почемуто, произносить надо не так, как она произносилась в советское время. Я не говорю уже о тех новых словах и правилах, которые «грузят» нам из Западной Украины и которые коробили даже Гринченко и Драгоманова. И Драгоманов, как всегда, корректный и сдержанный писал: - Мова та (галицкая) російським українцям видаеться важкою, мішаною, часто зовсім варварською».  Ну и что, подумаешь варварскою. Надо будет, мы заговорим и  языком неандертальца, лишь бы все поверили, что мы не один народ с москалями, и что «українська нація» видела даже живых мамонтов, которых и зныщила вщент оставив москалям только лошадь Пржевальского.
Вот так вот и живем, возвышая нашу «горду націю» до небес, и закапывая её корни, всё глубже и глубже. Иногда так, что даже сами забываем, на какой они глубине. Так Грушевский, опустивший первых украинцев на самое дно кладезя жизни, вдруг заявляет, что только лишь «…Шевченко то, можна сказати й рішив се питання, як мають себе називати його земляки – люди, котрі говорять українською мовою…». Вот те на, выходит столетиями жили – жили, всю жизнь говорили «українською мовою» и не могли подобрать из этой мовы подходящее для себя название и если бы ни Шевченко, то мы бы и до сих пор не знали кто мы есть и назывались бы «жидами» или «ляхами», а может быть даже просто – «эй». Ведь писал же Гринченко, что «…наш мужик не знав навіть своего национального імені… Ми мужики, ми хахли! – каже так, мов би існувала така нація…». Странный какой-то он был этот Гринченко – думает раз он такой грамотный, что может даже словари  составлять, так и все такие. Ну откуда мужику знать, как его вчера назвал какой-то там Шевченко, которого он и в глаза не видел. Зато «мужик-хахол» отлично знал то, что видимо, подзабыл от большого  ума Гринченко. Он знал, что от деда и прадеда, он русский. Так даже в Галицкой Руси, которая, начиная с XIV столетия, находилась то в составе Польши, то с 1772 года под Австро-Венгерским владычеством, русский человек знал и помнил кто он, и никогда не называл себя ни поляком (ляхом) ни австрияком, даже тогда когда в Австро-Венгрии само слово русский было в не закона. Когда в ноябре 1890 года на Галицком сейме 16 депутатов, членов «Русского клуба», во главе с Юлианом Романчуком публично заявили, что население Галицкой Руси не имеет ничего общего ни с Россией,