Отпетые мошенники галактики (фант. юмор, роман)

места, зашелестело в воздухе и… глубоко впилось во вздрогнувшую плоть, найдя себе место рядом с первым.

На этот раз грудь заура не выдержала. Она лопнула. А и из образовавшейся раны хлынула кровь. Густая, тёмная и тягучая она полилась на землю. Эта маслянисто поблёскивающая жидкость залила ноги хищника, впиталась в пепел покрывающий землю.

Теперь зверь не мог противиться охватившей его боли. Закачавшись на ослабевших ногах, он сделал последний шажок в мою сторону и, взревев как допотопный паровой звездолёт стал крениться. Он падал на меня.

Птеродактили оживились. Потревоженные новым вулканическим взрывом и истошным рёвом хищника они метались и кружили над нами.

А я, глядя на хлещущий тёмный, дымящийся фонтан из груди великана, подумал, что, пожалуй, никогда я не был так близок к смерти, как минуту назад.

Тем временем жизнь оставляла монстра. Она уходила из его тела бесповоротно и окончательно. Она вытекала из некогда могучего тела дождём тяжелых, дымящихся капель. А потом смертельная пелена затянула хищные зрачки и, ещё раз качнувшись, тиранозавр рухнул вперед, разнеся в щепки тем самым погубившую его машину.

Хищник раздавил мою конструкцию. Он разнёс её в щепки одним только весом своего тела, словно мстя за себя. Его могучие лапы подрагивали в смертельной агонии. И мне стало даже немножечко грустно. Но не из-за гибели динозавра. А от осознания того, что моё эффективное средство защиты превратилось в хлам. А из-за скал тем временем донёсся рёв другой твари. И судя по звукам, которые издавала эта вторая, она была не менее опасна, чем мной убиенная.

И я не ошибся. Действительно, к скалам приближался второй хищник. Он спешил, откликаясь на предсмертный зов соплеменника.
Ветер, то ли следуя каким-то непостижимым собственным причудам, то ли закономерностям природы, изменил направление. На лужайку пополз дым.

Грязные хлопья пепла ложились мне на плечи.

Пепел залеплял нос, глаза и уши. Обжигал кожу. Дым набивался в лёгкие, вызывая приступы кашля. Отныне у меня были все шансы погибнуть от удушья, поджарившись хорошенько предварительно.

Если остаться в этих пугающе изменившихся, со времен сегодняшнего утра ландшафтах, задержаться, хотя бы на полчасика, можно смело причислить себя к разряду самоубийц покончивших с жизнью весьма и весьма оригинальным, но вместе с тем, довольно эффективным способом.

Мельком взглянул я на вулкан и увидел как зависшую над ним, иссиня черную, ужасную тучу пронзают вспышки быстрых молний.

Земля под ногами вибрировала. Только теперь в её колебания вновь стали вкрапляться сильные, короткие толчки. И чтобы не свалиться с ног, я крепко ухватился за обломок боевой машины.

Глаза, слезящиеся от дыма, наткнулись на тяжёлую шишковатую голову.
Слюна ещё вытекала из открытой пасти.

Вновь послышался утробный рык. Теперь он был ближе. И я уже видел, да я видел источник рыка. Он здорово напоминал сваленного мной давече гиганта и двигался со стороны непроходимого болота, вклинивавшегося, как я знал, с северо-запада в уголок пространства между лесом и лужайкой.

Дьявол, только этого не хватало! Мне не хватало второго чокнутого тиранозавра!

В довершение ко всем напастям, свалившимся на меня так некстати, хлынул дождь. До этого я даже не подозревал, что во время извержения может лить дождь.

Этот дождь был необычен. Ведь он был самым грязным дождем из всех, какие я только знал. Грязным и ещё, пожалуй, горячим! К тому же дождь отвратительно пах серой. Словно его создали в химической лаборатории. Смешиваясь с пеплом, дождевые капли превращались в неприятную субстанцию.

Меж тем, расстояние между мной и вторым хищником сокращалось.
Раскачиваясь на огромных, когтистых лапах, тварь направлялась ко мне. Свой мощный хвост, способный одним ударом разнести в щепы небольшое дерево, зверь держал на весу.

И в этот миг я вспомнил о пещере. К счастью я сумел отвоевать своё укрытие.

Вулкан продолжал вести непонятную войну с окружающей средой, посылая заряды магмы в затянутое тучами низкое небо.

Да и небо не сдавалось. Прикрываясь, словно щитом, мощным слоем облаков, оно отвечало много возомнившей о себе горе, посылая в её раскалённое жерло разряды ослепительных фиолетовых молний.

Что и говорить, зрелище грандиозное. Но фееричность происходящего не вызывала у меня, как наблюдателя, ни оптимизма, ни каких-либо других эмоций, на которые, видимо, и рассчитывала природа, разворачивая передо мной, единственным зрителем картины сногсшибательных баталий.

Дело в том, что наученный предыдущим опытом и, не желая больше состязаться в беге с динозавром, как раз в это время я пытался обминуть, показавшуюся мне невероятно огромной и перекрывавшую путь к спасительной пещере, лапу динозавра.

И я чуть не расцеловал в морду усопшего и потому кажущегося невероятно симпатичным динозавра, когда мне, наконец, удалось сделать это.
Я припустил к пещере. Я бежал быстро. Оставалось сделать последний рывок, чтобы оказаться у вожделенной стены рядом с лестницей, когда мир раскололся. Он раскололся надвое и титаническая сила выбила землю у бегущего из-под ног. Эта же сила подбросила меня в воздух. А потом я шлёпнулся лицом в грязь, чуть не захлебнувшись в ней.

Я барахтался в луже мокрый и жалкий, проклиная все геотектонические процессы, которые когда-либо происходили во вселенной.

Конечно, наложить столь масштабное проклятие за несколько минут было слишком сложно. Но в те минуты мне было на всё плевать, я был вне себя от злости и готов был на большее, если только потребуется.

На приближающегося к скале и ко мне динозавра подземный толчок, сбивший меня с ног, не оказал почти никакого воздействия. Динозавр продолжал двигаться так, будто никакого землетрясения и в помине не существовало.

Грязевой дождь, скорее всего, тоже не являлся для него помехой. Зверь был совсем близко, и я уже ощущал вызывающий оторопь смрад, исходящий от его тела.

Потому, не тратя времени на вставание, на четвереньках, помогая себе и руками и ногами, я бросился к лестнице.

Но лестница обезумела. Раскачиваясь и подпрыгивая, она не давалась мне в руки.

Пришлось приложить усилия, чтобы поймать ее. Но зато, когда я это сделал, мне понадобилось только пара мгновений, чтобы оказаться наверху.

Только в пещере пришел я в себя. Сердцебилось в груди, как не нормальное. Краем уха я слышал, как что-то где-то трещит. Скорее всего, ломалась решетка. Треск усиливался. И завершился он целой серией громких хлопков. А одно из бревен, расколовшись, даже отлетело в сторону. Оно чуть не перешибло меня пополам.

Два других бревна, потоньше, переломились как спички. Осыпавшиеся пожухлые листья зеленым ковром покрыли пол пещеры.

Некоторые из листьев вывалились из пещеры наружу. Подхваченные ветром, они закружились в странном, завораживающем танце и кружились так до тех пор, пока не оказались прибитыми к земле потоками льющейся с неба грязи.

Я сел под каменной стеной и, сжавшись в комок, вздрагивая при каждом сильном звуке, прислушивался к тому, что происходит снаружи. Я прислушивался, пока в какой-то момент мне показалось, что в пещере я не один.

Да, скорее всего, так дело и обстояло. Я ощущал,я чувствовал: в пещере кто-то есть! Я готов был поклясться в том своим револьвером, не раз выручавшим меня из разных передряг.

Этот кто-то находился недалеко. Он расположился по другую сторону решетки. И это его глаза я увидел, лишь только оторвал взгляд от стены и вгляделся в сумеречное пространство.

Чёрт! Это существо наблюдало за мной! Я видел его. Я видел его силуэт! Непонятный, будто изломанный. Устрашающе изломанный силуэт.

Постепенно глаза привыкли к темноте. И сам я успокоился. И я уже почти разглядел то, что находилось за решёткой, когда мой приятель снаружи напомнил о себе злобным рёвом. Рёв звучал рядом. И, высунувшись из пещеры, я увидел под собой тошнотворно бугристое, шишковатое темя.

Это темя уступало размерами средней лодке. Но не очень сильно. Оно чуть-чуть недоставало до моего укрытия.

Милая двуногопрямоходящяя многотонная ящерка была, пожалуй, покрупнее первой. И отличалась от первой ещё и цветом. Однако причина её более тёмного окраса заключалась в непрерывно льющейся с неба грязи.

Не имея под рукой ничего такого, что могло бы причинить бестии хоть какой-то вред, я был вынужден плюнуть на шишковатое темя. Ну, сами понимаете - чтоб хоть как-то отомстить за себя.

Багровые отблески дальнего пожара плясали на и без того красных скалах, делая их краснее. И в неровном, пляшущем свете я видел побеждённого мной, в общем-то, в честной схватке хищника. Он лежал на обломках разрушенной им машины и напоминал кучу рыхлой, сырой глины выброшенной из шахты землекопами.

Но, тот, что был жив, всё топтался внизу. Раздираемый какими-то внутренними противоречиями, он шумно вздыхал. А потом он отошёл от пещеры и, подойдя к соплеменнику, мучимый голодом, вонзил в плоть кинжалоподобные зубы.

Я зябко поежился. Я и раньше слышал о каннибализме, явлении не очень-то редком в животной среде. Но воочию акт каннибализма наблюдал впервые. Между тем тираннозавр, вырвав из бока сотоварища здоровенный кусок мяса, проглотил его целиком, дернув по-птичьи головой.

Я отвернулся. Привалившись спиной к шероховатой стене, с невеселой усмешкой я оглядел свои заляпанные грязью брюки. Чувство всё сметающей ярости отчего-то поднялось в груди.

- Черт побери! - думал я. - Ведь я уже несколько месяцев в этом распрекрасном мире. И всё до недавнего времени было преотлично. Если б не вулкан с его глупым извержением.

Я чертил на чём свет стоит надумавший ни с того, ни с сего взбеситься вулкан ещё некоторое время. Пока что-то не заставило прислушаться к происходящему вокруг.



Glava XXXXVl.

Ветер!.. Он больше не дул из глубины пещеры. За время моего нахождения в пещере я как-то уже попривык к тому, что поток чистого и прохладного воздуха, зарождающийся неизвестно где и, несомненно, являющийся следствием естественной вентиляции имеющей место в подземных лабиринтах, этот воздушный поток всегда двигался через мое жилище, вынося дым костра наружу. Что было для меня весьма удобно. И вот сейчас этого слабого, едва ощутимого движения воздуха не было. Я не ощущал его. Я не чувствовал его скольжения на лице.

И я всё ещё тупо размышлял над нечаянным таким открытием и над тем, чтобы всё могло бы значить, когда из-за решетки донёсся некий неопределенный, весьма загадочный звук.

Конечно, за грохотом вулканического извержения услышать слабый звук дело не простое. Однако, я его слышал. И, пытаясь разглядеть, что или кто мог издать такой звук, я медленно повернул голову к решётке.

Насекомое!.. Вот, что я увидел, когда глаза мои нашарили в сумерках пещеры некий объект.

Муравей! Он был огромен. Словно увеличенный кем-то до невероятных размеров, он стоял в трёх шагах. Прижав массивную с пугающе огромными жвалами голову к бревнам, изо всех сил таращился монстр на меня. Он меня видел.

Я боялся шевельнуться. Я оцепенел. Впервые я наблюдал такое странное и такое крупное насекомое. Я вглядывался в слабо флюоресцирующие размером с блюдце глаза и до меня медленно доходил весь скрытый до этого