чудовищный смысл всего произошедшего со мной за время моего пребывания в этих диких местах.
Как же я раньше не мог догадаться, что моя относительно спокойная жизнь в неспокойном, страдающем страданиеностностью мире была предопределена не столько собственным влиянием на этот мир и уж ни в коем случае не моими деловыми качествами, выразившимися однажды в построении великолепного забора. Как теперь выяснилось, мою безопасность в этих местах гарантировали вот эти скромные и невидимые до поры до времени существа, представитель которых и стоял сейчас передо мной за решеткой, ощупывая воздух антеннами усиков. Усиков, каждый из которых потягался бы в длине с удочкой.
Муравьи. Мир динозавров. Мир, до отказа набитый безмозглыми пожирателями себе подобных, хронически голодными убийцами, боялся вот этих, как известно, дружных, сплочённых существ.
Без сомнения, рептилия, достигающая в высоту нескольких метров, сильный зверь. Но попробуйте противостоять полчищам гигантских полутораметровых муравьев, каждый из которых способен раздробить жвалами крепкий камень, и поднять вес неизмеримо, превышающий собственный и вы поймете с кем бы пришлось иметь дело заурам, вздумай они посягнуть на территорию прячущихся под скалами насекомых.
Тысяча птеродактилей! Всё это время я жил на муравейнике! А моя скала не что иное, как часть муравейника. И совершая свое безрассудное путешествие по подземным переходам, я всерьез рисковал нарваться на просто кишащих там чудовищ-насекомых.
Муравьи, а может термиты, кто их там разберет, всегда были здесь!.. Я проживал в их доме.
Или же их не было. А теперь они вернулись после долгого отсутствия. И застали меня в принадлежащих им апартаментах.
Вероятно, они не тронули меня до сих пор лишь потому, что приняли за здорово повредившегося в уме и берегли на тот случай, если в мезозое закончится пища.
Чёрт побери, какая непозволительная наглость с моей стороны - залезть в чужое жилище, забраться в гигантский муравейник и жить себе там в своё удовольствие. И это в то время как самые крупные и сильные хищники мезозойской эпохи обходили эти зловещие для них места девятой дорогой.
А забрести в них, в эти места парочке малахольных тиранозавров позволила лишь всеобщая сумятица, внесенная в размеренную и налаженную жизнь сельвы разгулявшейся не на шутку стихией.
Меня передернуло. И только теперь я осознал, что меня бьёт озноб. Я весь дрожал. Видимо от всех стрессов у меня поднялась температура.
Снаружи донёсся тиранозаврий рёв, способный напугать и ввести в ступор любое существо, какое только обитало на этой земле со дня сотворения мира.
Термит (или муравей) исчез. Он растаял, как привиденье, оставив налитую тьмой пустоту в том месте, где только что стоял. И я в какой-то миг даже усомнился, видел ли я насекомое взаправду. Или оно мне только померещилось.
Я прислушался к странным звукам, донёсшимся до меня снаружи. У подножия скалы что-то происходило. Нечто из ряда вон выходящее. Иначе с чего бы насыщавшийся тиранозавр исторг дикий рёв.
Превозмогая свой вполне законный в моём положении страх, я высунулся по пояс из пещеры. Таким образом у меня появилась возможность видеть всё, что происходило возле скалы.
Подземные толчки то ослабевали, то снова усиливались, пытаясь вытряхнуть из меня душу, а меня из моего укрытия – пещеры, как картошку из мешка.
Зарево пылающего леса объяло полнеба. Неверные отблески оранжевого пламени ложились на мои руки и плечи.
В голове шумело. Но то, что я увидел внизу, с лихвой окупало все неудобства связанные с временной потерей трудоспособности и здоровья.
Дело в том, что пока я безалаберно протирал штаны о пыльный пол пещеры, у скалы разыгрались события достойные, чтобы о них упомянуть.
В вихрях и целых тучах опускающихся сверху хлопьях пепла шло сражение.
Мой знакомый - хозяин здешних просторов - исполинский бородавчатый динозавр метался у скалы, топча некогда зеленую, а ныне залитую жидкой грязью лужайку, то и дело взмахивая длинным хвостом. Он дёргал узкой, змеиной головой со злобными глазками в глубоких глазных впадинах и пытался стряхнуть с себя странных и нелепых существ. Целая дюжина их вцепилась в холку зверя и это обстоятельство здорово раздражало заура.
Несомненно, тиранозавр являлся сильным бойцом. И только потому на земле виднелись останки раздавленных им агрессоров. Одного он так вообще перекусил пополам прямо на моих глазах. После чего обе половинки втоптал в грязь, смешав с нею.
Краснокожий птеродактиль, метнувшийся было подхватить кой-чего на поле сражения, чуть не врезался в массивную тушу буйствующего зверя. После чего с истошным криком унёсся в сумеречную круговерть - месиво из пепла, дыма и таких же, как он сам летающих тварей.
Один из покалеченных хищником, ползающий у его ног муравей попытался тяпнуть зверя за лапу. Но гигантскому умирающему насекомому так и не удалось дотянуться до объекта своей мести.
Тиранозавр же тем временем, щедро посыпаемый сверху пеплом, пытался сбросить вцепившихся в него муравьев.
И пока ему это сделать не удавалось. И потому он лишь угрожающе шипел, как огромный паровой котёл перед тем как взорваться. Он метался во всевозможных направлениях, втаптывая в грязь останки уже убитых существ. Из низкой тучи снова вынырнул птеродактиль и стремительно пронесся у земли, не решаясь приблизиться к сражающимся.
Вдали громыхнуло. Скалы затряслись. Они скрипели и подпрыгивали. Они едва не сбросили меня вниз.
Glava XXXXVll.
Неожиданно тиранозавр замер. Он застыл в неподвижности. Его влажно поблёскивающие бока ходили ходуном. Они, то мощно вздымались, нагнетая в легкие кислород, то опадали, чтобы в следующий миг вновь захватить солидную порцию кислорода из окружающего пространства.
Теперь муравьям выпала возможность беспрепятственно вскарабкаться на высокую спину. Чем они не преминули воспользоваться. Скорее всего, мега-муравьи просто не знали, что рептилия только изменила тактику.
Все так же на первый взгляд неторопливо, но, на самом деле, невероятно быстро и ловко, насекомые деловито карабкались по хвосту и нервно подёргивающимся лапам рептилии. Но такое не могло продолжаться вечно.
Великан снова взорвался серией стремительных движений.
Какому-то муравью не повезло. Отброшенный, словно пушинка, ударом хвоста, он ударился о скалу, лопнув, как перезрелая дыня.
Но остальные не зевали. Трое давно крепко вцепились в холку хищника, пытаясь добраться жвалами до хрящей.
Тиранозавр закружился. Он делал это с иступлённым остервенением, круша всё вокруг ударами мощного хвоста. И на миг, нападавшие показались мне жалкими букашками, участь которых была предрешена.
Одно за другим срывались они со спины хищника. Насекомые падали на землю. С негромким, омерзительным хлюпаньем исчезали они под тяжёлыми лапами.
Скорость, с которой передвигались палеомуравьи, была удивительной. Бледные, трудноразличимые для глаза молнии, наносящие разящие удары в самые уязвимые места монстра. Но и они спасовали перед силой и ловкостью гиганта. В какой-то момент зверь принялся за обидчиков всерьёз. И вскоре по лужайке словно торнадо металась опасная, трудно уязвимая гора мышц.
Я с ужасом взирал на всё это светопредставление, думая лишь о том, что рано или поздно тот, кто победит в сражении вспомнит обо мне.
Со своей жалкой пукалкой в кармане я вряд ли представлял серьезную угрозу для сражающихся. Для любой из сторон.
Я машинально провел ладонью по карману и ощутил под рукой оружие. Но в этот раз облегчения не испытал. Стальная вещица была при мне. Но годна она была на что-то серьезное лишь в неком ином мире. Мире, для которого, собственно, и была создана. И, который был от меня теперь так далёк, что я уже и не мог толком вспомнить насколько тот мир хорош, представляя себе его лишь в самых общих чертах. Да и существовал ли вообще мой прежний мир? Или он только приснился мне в неком фантастическом сне?
В какой-то момент блюдцеглазые оказались на высоте. И тогда исход сражения переломился не в пользу тиранозавра. И случилось это, когда муравьям удалось завалить гиганта на бок. Но, похоже, муравьи не радовались победе, относясь к ней, скорее как к необходимой, обыденной, рутинной работе. А, возможно, эти существа вообще не ведали эмоций, являясь частицей того биологического надорганизма, каковым собственно, и является муравьиное сообщество.
Ни ликования. Ни злобы. Ни торжества… Ничего... Они просто старательно делали своё дело. И от этой их хладнокровной деловитости мороз продирал по коже. Тиранозавр беспомощно бился погребенный под кучей странных, нелепых существ. И в то же время он каким-то образом ещё умудрялся убивать муравьев по одиночке.
Он убивал их до тех пор, пока на сражающихся не опустилась тишина.
Стало тихо. Всё замерло. И, возможно, сигналом к паузе, наступившей в действиях мегамуравьев, и послужила тишина опустившаяся на мир.
Вулканы молчали. Скалы не сотрясались. Землю больше не потрясали судорожные толчки. И даже тучи сыпали меньше пеплом.
Птеродактили покинули клубящееся, набрякшее небо, казалось приобрётшее плотность киселя. Первоптицы расселись по отрогам скал. А некоторые так и вообще попадали на ветки уцелевших после пожара деревьев и, вцепившись в толстые сучья острыми когтями, свесились вниз головой и сложив кожистые, огромные, крылья.
Всё замерло. И даже время, похоже, остановилось. Но затишье продолжалось не долго. А потом всё опять пришло в движение. Вулканы вздрогнули, загрохотали. Земля затряслась.
Но муравьи теперь вели себя странно. Они оставили поверженного, недобитого ими хищника. Словно забыв о нём, сползли они на землю и затрусили прочь. Цепочкой уходили насекомые в догорающий лес. Это было красиво, таинственно и пугающе
Меня подобная перемена событий удивила. Но я совершенно не понимал сути происходящего. Тем временем тиранозавр, ещё не полностью пришедший в себя после заданной взбучки, поднялся с земли и, поведя мутным, взором вокруг, пошатываясь и прихрамывая, поплёлся следом за муравьями.
Больше всего в этой сценке меня поразило то, что ни одно из усатых шестиногих созданий теперь не удостоило тиранозавра даже взглядом.
Посветлело... Не то облака укрывающие небо поредели, не то пожар разгорелся. И я вдруг, обратил внимание на то, что языки раскаленной лавы, сползающие по дымящимся склонам огнедышащей горы, совершенно неожиданно для меня оказались ближе к пещере, чем какое-то время назад.
Теперь они подступили близко. Очень близко. Я кожей ощущал их жаркое дыхание.
Тем временем последние из муравьёв скрылись среди нагромождений сгоревших стволов.
Муравьи ушли. Но на их место из пока не тронутой пожаром части леса вывалилось такое количество другого разномастного зверья, какого я еще не видывал на таком ограниченном клочке земли за всё время своего пребывания в этих местах.
Все это прыгающее, скачущее, извивающееся многообразие пресмыкающихся!.. Обгоняя друг дружку, они устремилось вслед за насекомыми. Словно те одни знали дорогу. Словно муравьи были проводниками, единственными существами на планете знающими как увести
