я, отдуваясь и пофыркивая, отполз в сторону, а потом в блаженной неге растянулся на нагретых солнцем камнях.
Несколько подзабытое за последние сутки ощущение истомы всерьёз завладело мной.
Через полчасика Хитрый Лис повторил процедуру. То есть процедуру восполнения потерянных запасов влаги. И лишь после этого я почувствовал себя вполне жизнеспособным организмом.
Но теперь на смену жажде пришел аппетит. И я уже более трезво осмотрелся.
Очень кстати неподалёку оказался небольшой хищный ящер. Зверь прятался в засаде. За камнем. Видно охотился.
Я прикинул на глазок расстояние. Потом, вложив в пращу камень. Приготовился к атаке. Очень хотелось жрать. В животе урчало. Я крутанул пращу.
Крутанул, но в какой-то момент всё переменилось. Докрутить её мне не дали. Ведь, ни с того, ни с сего, надо мной что-то сверкнуло. А сверху упал конус света. Свет упал прямо на меня и был он таким ярким, что ослепил вашего покорного слугу.
Glava XXXXlX.
Я поднял голову. Я увидел что-то серое. Ровный серый квадрат завис надо мной посреди ничем незамутненного неба. Я сглотнул. Но квадрат не исчезал. Тогда я ругнулся. Но квадрат опять не исчез. Он нагло и деловито продолжал висеть надо мной. И тут что-то метнулось ко мне. Оно, это что-то выплеснулось, блин горелый, из вышеупомянутого серого квадрата. Это нечто обволокло меня как мягкое и податливое желе. Уже через секунду я почувствовал, что не могу двинуть и пальцем. Я словно завис в центре паутины.
Дыхательные пути забились всё тем же странным желе. И я стал скисать. Я задыхался. Грудь разрывалась между желанием вдохнуть хоть чуток свеженького, бодрящего воздуха и желанием выдохнуть из себя то вязкое и противное, что вошло в меня.
Сознание угасало, а в глазах темнело. И я упал. Я рухнул лицом на землю. Прямо на камни.
Я сильно ударился, но не почувствовал боли.
- Интересный образчик, - сказал чей-то голос, тем временем, отдавшись пульсирующей болью в висках.
- Таких мы пока не встречали, - согласился другой.
- Немудрено. Мы, ведь, на планете месяц. Как думаешь, полагается нам вознаграждение?
- Не знаю. Хотя… Хэлп обрадуется. Его заинтересует этот экземпляр.
- Проку от радости Хэлпа. Вот, если бы нам дали взамен сотню эдов энергии.
- Как же. Дадут. Дождёшься.
- Ну, ты всегда был пессимистом.
Я с трудом разлепил тяжёлые веки и понял, что нахожусь в подвешенном состоянии. Я висел в самой середине серого, набитого серебристым серпантином облачка.
Неподалеку колыхались два пятна. Бесформенные, светящиеся золотисто-багровые пятна.
Я твердо знал, голоса исходят от пятен. Однако, я не смог бы объяснить откуда это знаю.
- Очухался, - прокомментировало моё шевеление одно из пятен.
- Слава богу. Надеюсь, мы не ошиблись в расчётах и дозировку установили правильную. Теперь нужно снять с особи всю имеющуюся информацию. Потом возвращаемся на Греянду.
- Греянда красивое имя! – вякнул я, чтобы как-то поддержать беседу.
Тем не менее, никто меня не слушал.
- Мы оставим его здесь? Но, ведь, я уже окольцевал его!
- Хм. И когда ты всё успеваешь?.. Ну, ничего. Окольцовка пойдет ему на пользу. Зато мы утрём нос этому зазнайке. Всегалактическому Совету. Пусть знают яйцеголовые, что исследователями вроде нас не стоит помыкать. Будет кое-кому наука впредь.
- Ты хочешь сказать, что согласен нарушить Закон?
И я увидел как по телу того, который произнёс последнюю бессмысленную на мой взгляд фразу, пробежали сполохи ярко-голубого цвета. А тело его тут же изменило цвет с золотисто-багрового на ярко бордовый.
- Зря ты волнуешься, Гелд, - ответил тот, что был чуть зеленей. - Мы ведь, в любой момент можем аннулировать действие трансмутационного генератора.
- Но зачем оставлять генератор ему?
- Я же сказал, мне хочется подложить свинью зазнайкам из Совета. Ты, ведь, кажется тоже с ними не в ладах?
- Как всегда, ты прав. Учёный Совет год назад не дал мне очередную степень галактического разведчика. Хотя, ты знаешь, я этого заслуживаю.
- Вот видишь! Прочь сомнения! Дадим несчастному шанс выжить. Уцелеть в мире, где уцелеть невозможно. Тем более, что он не местный.
- ???
- Да. Всё так. Я не оговорился. Пока мы поднимали особь, я провел анализ ДНК биообъекта. Теперь точно знаю, он не принадлежит местной биосфере.
- Но тогда ... В таком случае он !..
- ... из очень отдаленного будущего. Гмм ... Видимо, кто-то там изобрел нечто способное перемещать живые объекты во времени.
- Теперь оно, - светящееся пятно кивнуло на меня, - наломает дров.
- Или не наломает. А наоборот. Спасёт весь мир.
- Как?.. Каким образом?
- Ладно. Скажу. Ты ещё не знаешь, конечно. Но этот мир - тупиковая ветвь в развитии вселенной. Где-то тот, кто проектировал его, ошибся в рассчётах. Вот вследствие упомянутой мной оплошности мир обречен. Мы заглядывали в будущее. Жить в этом мире останутся немногие виды земноводных. И, пожалуй, ещё те, кто успеет эволюционировать в млекопитающих. Это существо - потомок тех, кто эволюционировал. Потомок уцелевших.
- Теперь всё ясно. Узнав, что разомкнуто кольцо времени, ты решил замкнуть кольцо эволюции.
- Не совсем так. Скорее наоборот: замкнуть кольцо времени и разомкнуть кольцо эволюции. Так будет вернее.
- Тем не менее, в любом случае, наш объект, благодаря особенностям присущего ему хромосомного набора, генотипа начавшего формироваться миллиарды лет назад, идеально приспособлен для функционирования в экстремальной, агрессивной среде. Ты утверждаешь, что он невероятно живуч и в то же время даешь ему такую мощную машину как трансмутационный генератор. Твоё поведение парадоксально, Вирдж.
- Я лишь стремлюсь укрепить его позиции. Я сторонник естественного хода эволюции, Гелд. Но те придурки из Совета, они постоянно вмешиваются в ход развития материи планет. До всего хотят дотянуться грязными, загребущими лапами. И своим неуклюжим вмешательством они так затормозили развитие нашей галактики, что стала инволюционировать вся вселенная ... Отметь, вся!
Так они болтали. И постепенно светящиеся разумные световые образования начали всё более успокаиваться, постепенно отклоняя наполняющие их цвета спектра в холодную сторону. Что мне не очень нравилось.
Я больше люблю зелёновато-желтые оттенки!
Вокруг пятен появились небольшие розовые облачка. Эти облачка беззаботно плавали в сером поблескивающем пространстве. Я шевельнул пальцами правой руки, с удовлетворением констатируя, что тело вновь слушается. И когда, сей нехитрый факт дошёл до моего сознания, моя правая рука незаметно, с черепашьей скоростью поползла к карману брюк. Внутренне я ликовал в предощущении реванша.
Когда оружие оказалось у меня в правой руке, я направил его ствол на одно из пятен. Дважды нажал на спуск.
Захлопали выстрелы.
- О, боги! У него оружие! - пропищало существо прежде, чем издохнуть. - Он ранил меня.
- Быстрее опускай его по глиссионному колодцу, - воскликнул другой.
- Не могу. Мой координационный спектроглаз вышел из строя. Биообъект повредил его.
- Растяпа... Сколько раз говорил, смени защиту. Твоя устарела... Ну, ладно… Я сам всё устрою...
Я не знал, что собирается проделать этот абстрактно-цветистый тип при помощи глиссионного, или как его там, колодца, но предпринял всё возможное, чтобы он своим колодцем ненароком не прикончил меня.
Другими словами, я перевел дуло револьвера на второе цветастое существо и всадил в него без колебаний всё, что оставалось в барабане.
И тут меня плотной стеной окутал непроницаемый мрак. Наверное, то и был тот долбанный глиссионный колодец.
Я больше не видел ни серой, нудной беспредельности, стоящей плотной стеной за говорящими цветовыми пятнами, ни легких облачков похожих на розовых беззаботных барашков из мультика.
Вокруг простирался один только мрак. Всего лишь мрак. Я снова попробовал пошевелиться. И снова мне удалось это. Жизнь налаживалась.
Но вместе с тем я ощущал, что куда-то скольжу.
Наверное, я падал в их дурацкий колодец. То есть вредный голубовато-чёрт-его-знает-какой тип успел нажать на кнопочку и эвакуировал меня в глиссионный колодец!
Я упал. Я рухнул на камни, оцарапав локоть.
- Извини, - послышался голос ниоткуда. - Но ты сам во всём виноват. Нам пришлось избавиться от тебя, пока ты нас не прикончил.
- Сволочи, - буркнул я. Впрочем, беззлобно. И, потёр ушибленное место. - Сперва тебя поднимают наверх. Потом швыряют обратно. Полный бардак. И парадокс!.. Не нравится мне всё это.
Мне никто не ответил. Все мои протесты просто игнорировали. Потом моё внимание привлёк улепётывающий со всех ног по бережку динозаврик-рыболов и, по совместительству он же - мой несостоявшийся бифштекс.
Glava XXXXX.
- Прикидываетесь космической интеллигенцией, умники, - гремел я. - А сами отбираете обед у честного и, главное, добропорядочного по всем меркам человека. Сукины дети! Супостаты недорезанные космические. Эх, не хотел бы я на вашем месте, ребята, оказаться на моём! Ну, погодите, мы еще встретимся в тёмном переулке. Кстати, где вы живёте?..
Видимо, мои угрозы возымели действие. Потому что больше тех типов я не видел в своей жизни. Ни в прошлой, ни в будущей.
Говорят, в одиночестве люди приучаются разговаривать с самими собой. Вашего покорного слугу не минула чаша сия. И я-то уж довольно быстро освоил эту нехитрую науку. Искусство, так сказать, монологов.
С той лишь разницей, что придумал собственный язык. Ведь обычный лингвогалакт утомительно сложен для той системы мер и вещей, которая господствовала в этом примитивном мире.
Мой новый сленг включил в себя не более 30-ти слов. Но вместе с тем, был прост, изящен и не требовал больших энергетических затрат.
Очень скоро я даже научился петь песни на своем умопомрачительном арго. И частенько разговаривал на нём со всеми, кто ни попадался мне на дороге.
Например, если небо покрывали слишком плотные тёмные тучи, я спрашивал у него:
- Гигиауначака?
Что означало: эй, там, наверху! Будет ли сегодня дождь? Отвечайте немедленно, подлецы, или я за себя не ручаюсь!
На что небо, как правило, отвечало ядрёным раскатистым громом и иезуитски изощрённым сверканием молний. Что значило на языке тех, кто был наверху, всех этих языческих божков: может будет, а может и нет. Нам-то откуда знать?
Но, как бы там ни было, отвечая так, небо ни разу не ошиблось. Дождь, действительно или шёл или его не было.
Вот уж загадка природы, годная для того, чтобы всем этим неисчислимым учёным поломать над ней голову.
И, тем не менее, таким вот нехитрым образом, находил я общий язык не только с собой, но и с природой. И бесхитростная, незатейливая жизнь дикарей, которые всё ещё водились в окраинных мирах Галактики, к своей радости переживших сотворённые собой же ядерные катаклизмы, с каждым днём такая жизнь становилась мне всё ближе и роднее.
Постепенно, постигая нехитрые основы примитивного бытия, а так же на личном опыте знакомясь с семимильными шагами прогрессирующей во мне дегенерацией, я всё больше входил в гармонию с окружающим миром. И лишь непрестанно удивлялся, как это раньше человечество не удосужилось отыскать глубочайший философский смысл в таких благах бытия как состояние «не ума», состояния вышеупомянутых мной деградации и дегенерации.
Ведь, как ни верти, но
