время пряталась и следила за нами. Куда бы мы ни пошли, она кралась рядом за кустами. Я понимаю, что всё это выглядит странно, но мы ничего не выдумываем.
- Я не сомневаюсь в этом, - заверил Николай.
- Вполне возможно, что это самая обычная собака, - на всякий случай предположила я. - Мало ли от кого она спасается.
- Или чу… - начала Аня, но я успела дернуть её за руку.
- Кто? - не понял Николай.
- А на это вы вообще не обращайте внимания, - решительно сказала я. - Раз у нас в доме воет призрак, то мы вспомнили заодно и про мистическое существо чупакабру. По описаниям, оно похоже на уродливую чёрную собаку. Но не принимайте всерьёз наши фантазии. Это всё чепуха.
- Чепуха?! - победоносно переспросила Аня. - А это вы видели?
Но на том месте, на которое указывала Аня, мы никого не заметили. Если там и была собака, то она вовремя скрылась. Я-то верила, что Ане она не показалась, но Николай имел полное право сомневаться.
- Не успели, - дипломатично сказал он.
Больше ни Аня, ни я, ни, тем более, он не видели ничего похожего на чёрную собаку. Мы погуляли вокруг недостроенного замка, а потом прошли по дороге до какого-то посёлка, посмотрели на дома и вернулись к рынку. Николай всю дорогу занимал нас рассказами то на мистические темы, то про интересные случаи из своей заводской практики. Скучать нам было некогда.
- Спасибо за прогулку, - сказала я, когда мы прощались.
- Взаимно, - ответил он, ласково улыбаясь. - Надеюсь, что завтра увидимся. А о той собаке не думайте, Аня. Мало ли сколько здесь собак.
Катю мы застали далеко не в том благодушном настроении, в котором она, по нашим представлениям, должна была пребывать, лежа в гамаке и изучая рецепты из знаменитой книги. Она была почти в ярости.
- Что с тобой случилось? - не поняла Аня.
- Что случилось? - сердито переспросила Катя. - А случилось то, что мне чуть не пробили голову. Вон какой синяк остался.
На её лбу сбоку, ближе к виску, была небольшая ссадина, вокруг которой образовался синяк.
- Вот, возьми и приложи к ушибу, - сказал Михал Михалыч, подходя и передавая Кате какой-то плоский предмет. - Это свинец, самая первая вещь при ушибах.
Катя приложила его ко лбу.
- Вот ведь сорванцы! - возмущался садовник. - Такие разбойники, что сил нет. Ведь ещё немного - и попали бы прямо в висок.
- Кто? - спросила Аня.
- Да дети с соседнего участка, - пояснил Михал Михалыч. - Совсем без понятия. Катя сидела в кресле, а они ни с того ни с сего швырнули в неё камнем. Что им не понравилось? Ведь забор между участками высокий. Живите себе спокойно, раз даже друг друга не видите. Нет же! Неймётся людям. Уж как Сергей ругался с их родителями и бабкой, а они всё не унимаются.
- Ну, я сейчас им задам! - вспыхнула Аня. - За каким они забором? С какой стороны?
- Не суетись, - остановил её рассудительный Михал Михалыч. - Ничего ты с ними не сделаешь. Я их уже шуганул, так что они знают, что чуть не убили человека, а ты не вмешивайся, потому что ничем не поможешь. Когда вырастут, то поймут, что делать этого нельзя. Сейчас там только их бабка, а она лишь накричит на тебя, матом обложит и настроение испортит. Уж на что Сергей был мужик грубый, а и то пасовал перед этой семьей.
- Так что нам делать? - спросила Аня. - Ждать, когда камень угодит прямо в висок?
- Никогда не ставьте здесь кресло, - посоветовал садовник. - Вот там красивое местечко, и тень есть, и цветы рядом. Там и садитесь.
Его неторопливая обстоятельная речь действовала успокаивающе, и воинственный пыл Ани мало-помалу угас.
Я сбегала на второй этаж, покопалась в своей сумке и достала рассасывающий гель троксевазин. Прежде он был ярко-жёлтого цвета и оставлял на коже соответствующие следы, которые долго потом приходилось смывать водой с мылом, чтобы потом случайно не испачкать чего-нибудь, но теперь его выпускают в новом виде, совсем бледным, не знаю, в ущерб его действию или нет. Катя втёрла его в место ушиба, но, на всякий случай, она весь остаток дня прикладывала кусок свинца ко лбу.
Мы не пошли на вторую прогулку, решив, что будет неловко оставлять Катю одну с её бедой. После обеда наш бедный «шкелет» лежал на диванчике, трещавшим под тяжестью её тела, а я решила отвлечь её мысли от полученной травмы, пока Аня возится с уборкой посуды.
- Хочешь, я тебе почитаю вслух? - спросила я.
Катя задумалась.
- Давай, - решила она. - А то очень уж скучно лежать без дела.
- Что бы ты хотела послушать?
- А что у тебя есть?
- Всё, что пожелаешь, - гордо ответила я. - У меня в электронной книге столько всего, что и передать не могу. А ещё у меня с собой «Собака Баскервилей».
- Давай «Собаку», - решила Катя. - Я когда-то в детстве читала.
Я сбегала за книгой и принялась читать.
- Погромче! - крикнула Аня. - Мне тоже интересно.
Я повысила голос и продолжила чтение. Аня, убрав со стола, подошла к нам и присела на второй диванчик рядом со мной.
- Извини, Мила, но не могла бы ты пересесть куда-нибудь… хотя бы в это кресло, а я лягу.
Я решила пожертвовать своими интересами на благо моих подруг и уступила диван Ане. Она улеглась и приготовилась слушать.
- Продолжай, пожалуйста.
Я продолжила. Вот что значит прекрасно написанная книга. Ведь я читала её много раз, только что перечитала снова, но всё равно испытывала наслаждение и приятное возбуждение.
- «… Но не при виде её бездыханного тела и не при виде лежащего рядом тела Гуго Баскервиля почувствовали трое бесшабашных гуляк, как волосы зашевелились у них на голове. Нет! Над Гуго стояло мерзкое чудовище - огромный, чёрной масти зверь, сходный видом с собакой, но выше и крупнее всех собак, каких когда-либо приходилось видеть смертному. И это чудовище у них на глазах растерзало горло Гуго Баскервилю и, повернув к ним свою окровавленную морду, сверкнуло горящими глазами…»
- Да, так, наверное, погиб и Сергей, - задумчиво проговорила Аня. - Может, собака и не была такой же огромной, но это всё-таки была собака, а теперь по ночам мы слышим её вой. А вдруг наша собака - тоже какое-нибудь проклятие? Мало ли кто мог пожелать Марининому мужу чего-нибудь нехорошего? Сейчас вообще модно обращаться к колдунам, ведьмам и всяким там прочим экстрасенсам. Наслали на Сергея такое вот проклятие, а мы мучаемся из-за этого. Да, Катя?.. Катя?
- М-м-м…
- Ты согласна?
- Ну да, - рассудительно проговорила та. - Я тоже всегда пользуюсь этими стёклами.
Мы замерли.
- Какими стёклами? - переспросила я.
- Ну, этими. Задними. В машине. Ладно, давай читай.
Мы долго фыркали, так что Катя обиделась.
- Я всё слышала, - уверяла она. - Ты читай и не отвлекайся.
Так, за чтением, мы и скоротали день. Катю мы больше не тревожили, и она прекрасно выспалась под загадочную историю о собаке Баскервилей.
К вечеру огромный кровоподтёк полностью залил один Катин глаз и немного распространился на второй, так что Марина ахнула, когда её увидела.
- Катенька, что с тобой? - всполошилась она.
- Понимаешь, - объясняла пострадавшая, - я сидела в шезлонге, а соседские дети швырнули в меня камнем.
Лицо Марины застыло. Она молча покинула дом и направилась к калитке. Мы с Аней вышли вслед за ней, держась чуть поодаль, потому что не знали, насколько уместно наше присутствие. Марина прошла за ворота и решительно направилась к входу на соседский участок. Она позвонила в звонок, который висел над дверцей в стене и был прикрыт от дождя козырьком. Долго никто не открывал. Марина позвонила ещё раз - тот же результат. Тогда она надавила на звонок и не отпускала до тех пор, пока калитка не распахнулась. Впрочем, это я по привычке называю её калиткой, а на самом деле на этих дачах вместо калиток были металлические двери, вделанные в большие ворота, предназначенные для выезда машин.
- Что тебе? - нелюбезно осведомилась выглянувшая из-за двери невзрачная женщина неопределенного возраста.
- Выйди, Таня, разговор есть, - стараясь соблюдать спокойствие, проговорила Марина.
Женщина вышла. Она явно очень следила за собой. Брови у неё были подбриты, лицо намазано тональным кремом, прекрасно скрывшим все дефекты кожи, но, несмотря на это, она оставляла впечатление бледной моли.
- Что ещё? Нам с тобой не о чем разговаривать.
- Твои дети швырнули камнем в мою подругу. Ещё два сантиметра - и угодили бы в висок.
- Дети есть дети, - разъяснила женщина ровным голосом. - Что с них возьмёшь? Вот если бы у тебя были дети, ты бы это прекрасно понимала. Но у вас с Сергеем нет детей и, судя по тому, как вы жили, быть не могло.
- Оставь в покое Сергея и меня, - проговорила Марина, всё ещё сдерживаясь. - Наша жизнь тебя не касается. Речь идёт о поступке твоих детей. Они не в первый раз такое проделывают. Недавно они швырнули в Катю комком земли, но мы не стали к вам обращаться по этому поводу. Однако сегодня они чуть её не убили. Зайди, посмотри, какой синяк у неё на лице.
- Нужно мне очень смотреть на ваши синяки! - ответствовала соседка. - И не надо лезть к моим детям. Заведи своих, тогда и читай нотации. Надо было получше сохранять семью, а не лезть с замечаниями к другим. Это сейчас ты делаешь вид, что жалеешь Сергея, а мы-то все знаем, как ты с ним ругалась. Думаешь, мне неизвестно, как вы поскандалили накануне его смерти? Мы всё слышали! Правильно он назвал тебя дурой и гадиной. Вот такая ты и есть.
- Не смей мне ничего подобного говорить! - гневно ответила Марина. - Лучше наведи порядок в своей семье!
- А ты мне не указывай! - повысила голос соседка.
- Не ори!
- А я у себя дома. Хочу - ору, хочу - не ору. Ты мне не указ. Это сейчас ты хвост распустила, а при Сергее пикнуть не смела. Если бы не эта его смерть, то он бы тебя уже давно прогнал. Думаешь, я не слышала, как он грозил тебе разводом? Жаль, что его собака разорвала, а если бы его убил человек, то и искать не надо было бы, кто это сделал.
Мне показалось, что Марина сейчас упадёт, но она пересилила дурноту.
- До чего же ты обозлена, - сказала она, постаравшись придать своему голосу спокойствие. - Мне тебя очень жаль, Таня. Конечно, жизнь с твоим мужем - не сахар, но из-за этого не стоит набрасываться на людей. Понимаю, что ты бы мечтала для своего Кости такого конца, но счастливее без него ты не станешь. Всё дело в тебе. Недаром у тебя такие злые и неуправляемые дети. Они смотрят на родителей и берут с них пример. И не порти себе нервы из-за того, что тебе никогда не достанется мой участок. Больше не обращайся ко мне с просьбой его продать. Этого не будет. А своих детей придержи, иначе тебе придётся иметь дело с милицией, то есть с полицией.
Она повернулась и на деревянных ногах направилась к себе, а соседка осталась стоять, совершенно окаменев от такой отповеди. Мы напоследок окинули её презрительными взглядами и тоже удалились, а Аня вдобавок ещё пожала плечами.
- Мерзавка! - донёсся до нас возглас опомнившейся женщины. - Как осмелела после смерти мужа! Он-то держал тебя в ежовых рукавицах. Он тебе пикнуть не давал. И мать твою покойницу гонял, как вшивую собаку! Ты не помнишь, как она отсюда бежала, когда приехала погостить, а Сергей вернулся не в срок?! Такого мата, каким он её провожал, я отродясь не слыхивала!..
Марина обернулась было, чтобы ответить, но я схватила её за руку и втащила в дом.
- Ты молодец, что говорила с ней спокойно, - похвалила я. - Но сейчас реагировать на её вопли не надо. Она кричит от досады, что ты ей так достойно дала отпор. Не становись на одну доску с ней. Она будет только рада,
С уважением, Андрей.