А ты не волнуйся, успею! Ты же свои регламенты по ракетному комплексу делаешь? Не делал бы – взгрели! А я свои документы исполняю, - беззлобно огрызнулся Николай Иванович. За командирским столом Капанадзе рассказывал анекдот. Обед по автономному пайку в море был неплохой. Успели даже сухое вино погрузить и с удовольствием выпили по пятьдесят граммов. Сокрушался только Лисицын, которому эти пятьдесят были, как слону дробина. Внезапно среди обеденной тишины кают-компании, вина и командирского анекдота слух резанул прерывистый и тревожный перезвон аварийной тревоги. Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь! Началось! . - Аварийная тревога! Пожар в первом отсеке! - офицеры вскочили с мест, проверяя наличие у себя ПДУ* и ожидая дальнейших сообще-ний Благодушное настроение слетело в один миг. Вахтенные немед-ленно задраили переборочные двери в первый и третий отсеки, но ко-мандир Капанадзе рванул в центральный пост, оттолкнув матроса на переборке. - Горит ветошь в трюме первого отсека! – почему она там загорелась? Или кто-то помог? Во втором раскатали шланги ВПЛ* и в напряжении ожидали дальнейших сообщений. Через 2-3 минуты по трансляции раздалось: . . - Потушен пожар в первом отсеке, отбой аварийной тревоги! – отпустило. Из первого отсека вывели пострадавшего, рулевого-сигнальщика матроса Сизича с обожженными руками и повели к доктору. Ревега разложил комплект экстренной медицинской помощи, обработал обожженные руки Сизича и сделал перевязку. Старпом Пергамент и механик Малых обследовали место возгорания. В трюме, в умывальнике возле гальюна, чистоплотный матрос Сизич пытался отстирать свою промасленную робу. Для большей надежности использовал пластину регенерации, которая, как только попала в воду и на промасленную ткань, немедленно вспыхнула, а матрос с перепугу пытался затушить костер голыми рук Отсек в дыму. Надо всплывать, чтобы вентилировать. Хорошо, что через несколько минут сеанс связи. Рулевой-сигнальщик Сизич родом из прикарпатского села под украинским Ивано-Франковском. Товарищи иногда посмеивались: . - Сизич, а автомат под стрехой маешь, чи не маешь? – намекая на партизанское прошлое этих мест, на что рулевой - сигнальщик с укра-инской хитрецой отвечал: .
- Город полываю олиею! - что в переводе с украинского означало, что оружие он закопал в огороде и поливает его маслом, чтобы не поржа-вело.
-Ну что, воин? Как ты сподобился стирать рэгэнэрацией? – допрашивал Капанадзе Сизича, - я бы понял, если бы это сдэлал Маго-мадов, он мыло от рэгэнэрции не отличает. Ты же нэ Магомадов! Ты вэд нэ первый год на лодке и знаешь, что такое рэгэнэрация….
- Я думал – визьму трошечки, тыщ командир! - Сизич виновато поту-пился, держа перед собой забинтованные руки. . - Значит, вдвойне виноват – знал и дэлал! Старпом, провести Сизича с забинтованными клэшнями по отсекам, пусть матросы полюбуются, чем кончается разгильдяйство! - и Сизича, как музейный экспонат, повели по отсекам.
* ВПЛ - вздушно - пенная лодочная система пожаротушения
Август на Большой земле.
В годы холодной войны экипажи 675 проекта почти не бывали дома . Наплаванность доходила до 150-160 суток в год. Северный флот нес
дежурство в Атлантике и Средиземном море, а лодки Тихоокеанского флота
ходили в Тихий и Индийский океаны . . . (Сюжет программы Смотр НТВ, март 2007г.)
Они сидели с мороженым и бокалами шампанского в летнем ка-фе на открытом воздухе под акациями. Бульвар большого южного го-рода был наполнен деловитыми прохожими и беззаботными курортниками. Шелестя шинами, бежали городские троллейбусы с веселыми пассажирами. Звеня проносились трамваи. Солнце блестело в витринах магазинов и лужах недавнего скоротечного летнего дождя. Южный Буг плескался теплой, нагретой еще жарким солнцем, водой. Веяло ласковым ветром близкой бархатной осени и на душе было спокойно и умиротворенно. .
- Настя, ты хорошо подумай, я тебя умоляю! Я остался прежний и от-ношение у меня к тебе то же, что и раньше. Даже несмотря на то, что ты уже шесть лет замужем. И мое предложение - в силе! Я пока не устал ждать и надеюсь... Зачем тебе все это? . - Что – это, Борис? У меня сын! .
- Ну, я имею в виду этот Север и твое там пребывание. Бесконечные тревоги, какая-то лихорадочная жизнь, беспокойство за мужа, за свое будущее, за будущее своего ребенка… Разве все это помогает тебе жить? Ты ведь фактически не живешь, ты – вечно ждешь! В конце концов, там для тебя и работы-то нет. Ты деградируешь, как специалист. А ведь ты закончила институт! Еще пару лет и на тебе, как инженере, можно будет поставить крест!
- Уже сейчас можно! - грустно отозвалась Настя.
- Ну вот, я и говорю – зачем это все тебе?
-. Все не так просто, Борис, разве ты не понимаешь!
- Понимаю и знаю, что не просто. В жизни мало что бывает просто, но если захотеть… Ты же молодая женщина! Зачем запирать себя в четырех стенах, отказыватьcя от нормальной жизни, интересной работы, большого города с театрами… Даже просто от этого кафе, где мы сечас сидим. Как хорошо здесь сегодня, а на Севере уже холод и дождь!
- Но ведь - Андрей?...
- А что Андрей? Ты же видишь, как он к тебе относится. Для него вся жизнь в службе, а ты с Алешкой - бесплатное приложение. Нужно было жениться, он и женился. А зачем им семья, скажи мне, Настя? Они же дома не бывают. Дома они в гостях! Зачем им жены, зачем им дети… - Не бывают, но они же не виноваты. Такая у них служба!
- Это у них… А тебе это зачем?
- Убедительно, - подумала Настя. Бобровские доводы удивительно ловко ложились на собственные сомнения. И мама… А в Николаеве-то как хорошо, Настя любила родной город.
- Ну, сколько он бывает дома? У тебя сын растет без отца! Он его практически не видит и не знает, а мальчишке нужен мужчина. Что он там на службе-то делает, ты хоть знаешь? .
- Ничего я не знаю и никто из жен этого не знает. Они служат на атомных лодках, но это так засекречено, что даже территория, где стоят их корабли, обнесена двумя рядами колючей проволоки с часовыми. Домой приходят редко, а когда приходят и собираются вместе - много пьют и говорят только о своей работе. А мы в ней ничего не понима-ем. И что они делают там - знать нам не положено! Моряки, плавают в море…, - долго гуляли в парке и только под вечер Настяв задумчи-вости рассталась с Борисом. . .
- А может он прав? - и в душе снова пробежал холодок к Андрею.
Торпедная атака
Давненько шторма не было такого, . . Не ходишь, а летаешь кувырком…
(Валерий Белозеров)
Четверо суток спать приходилось урывками. По 20 – 30 минут. Или в центральном посту - сидя, на всплытии на сеанс связи, когда непосредственно работой не занят, но вынужден быть на посту по боевой тревоге. Впрочем, ситуация типичная для начала плавания после длительной стоянки корабля. Техника застаивается в бездействии и, пока налаживается в рабочем режиме, человеческую норму сна получить никогда не удается. .
- Механика в центральный пост! – это командир. Где-то что-то не заладилось и Капанадзе требует быть. Иногда по мелочам.Вошли в по-лигон учений и нащупали акустикой “врага” – крейсер, который нужно атаковать учебной торпедой. На флагмане - штаб учений и замести-тель командующего флотом. Всплыли под перископ на сеанс связи. Подняли выдвижные устройства. Волны пятибалльного шторма Ба-ренцевого моря ложили подводный корабль в крен с борта на борт до 30 градусов. Появились укачавшиеся. В отсеках посыпалось все, что не успели или забыли закрепить. Корабль ухал и стонал, как жи- вое существо и подводники передвигались в отсеках с трудом, цепляясь за трубопроводы и поручни. Сизича сняли с вахты на вертикальном руле, где он двигал манипуляторы своими забинтованными руками, патриотично отказавшись от замены. Теперь он позеленел и взгляд его стал беспомощно бессмысленным. Впрочем, не только у него. Сизича заменили вменяемым матросом Верховских. Командир Капанадзе крутился на перископе, визуально определяя элементы движения цели.
- Боевая тревога! Торпедная атака! Четвертый торпедный аппарат к выстрелу приготовить! Акустик, штурман! Докладывать пеленг на цель! Минер! Кулишин! Стреляем воздухом! В этой кутерьме они торпеду не найдут! . - Четвертый торпедный аппарат к выстрелу готов! – лодка выходила в точку залпа. - Торпедный аппарат – товсь!... Пли! - упругий толчок и гигантский корпус вздрогнул. Это означало, что залп воздухом произведен. Штурман нанес на карту координаты, время торпедной атаки и начал набрасывать отчетную кальку. . - Торпеда вышла! - привычно доложил минер Кулишин, хотя стреляли воздухом. - Боцман! Ныряй на сорок метров! Опустить выдвижные! - боцман переложил горизонтальные рули на погружение и
| Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+