заполнять комнату. Удальцы пришли сюда за ценностями, этой тройке обворовавшей полстраны всё было мало.
— Хорошенькое одеяльцо чёрным и жёлтым в полоску, а заберу-ка я его домой, - скороговоркой пропищал Билайн.
— Красный кусок мой! – наглел Губастый грабитель Мтс.
— Надо обшманать гробницу, чувствует моё сердце этого фараона или кто он был - не одного отправили, на тот свет. Что-то я не видел таких высоких египтян, - громко заявил Хмырь, прозванный мегафон, ощупывая пьедестал. У воров загорелись глаза в предчувствии богатства, которое обрушится на них. Только сдвигая одеяло, они поняли, что крышка гробницы была открыта и сдвинута.
— Кто-то уже лазил?
— Наши сюда ещё не заходили. Всё достанется нам троим!
— Хорошо, тело на месте, что-нибудь да найдём, - прожевал толстогубый наглец Мтс.
Его внимание привлекла поблёскивающая в углу комнаты вещица. Губастый отпрянул от пьедестала и, протянув жилистые руки, схватил предмет. Это была статуэтка Неферефра 288 реликвия – с атрибутами царской власти - скипетр, змея-урей на лбу фараона, накладная борода и образ сокола Хора, который, как и в статуе Хафры, прикрывает крыльями голову своего земного воплощения. Хмырь подкрался сзади, и не пропуская Губана, заявил:
— Друг, эта наша общая находка так ведь?
— Друг, ты ошибаешься, её нашёл я! – уверенно возразил Губастый.
— Друг, мы с тобой что братья – куда ты туда и я, разделим добычу?
— Ещё чего! Ищи и найдёшь, а эта штуковина моя, я уже заработал себе на жизнь.
— Вы ничего не чувствуете? – на всякий случай спросил их Полоска.
— Нет.
— И я ничего не чувствую.
Хмырь хмыкнул, утёр нос и вернулся к ложу и Губану, а Полоска заметил нож в руках у приятеля.
— А-а-а-а-аа! – раздался внезапно его дикий крик. Он, беззвучно шевеля бледными губами, указывал на ложе - рука вылезла из-под одеяла! Губан и Хмырь попятились из комнаты, пытаясь разглядеть, что происходит.
— Мы вроде трогали тело рука и выпала? – осторожно предположил Хмырь.
— Нет, не трогали.
Зловещая тишина безмолвно повисла – пирамида Неферефра скупо подрагивала. Бандиты не успели описаться, как почувствовали глубокую тоску, им захотелось домой – дальше обманывать людей. К чёрту – не успели они так подумать, как в груди хапуг сдавило, а голова точно разделилась на две части – ужас, боль и потеря разума сковали троих, валявшихся на мраморном полу. Телесный цвет их кожи поменялся на серый, глаза ввалились, а пальцы безвольно выгнулись. Они быстро худели, теряя массу, всё, что нахапали у народа мгновенно уплывало. Речь, координация были утеряны, невозможно было пошевелить ни руками, ни ногами. Сила мгновенно таяла, сознание угасало, разум покидал их, энергия и генная информация утекали влекущие потоком извне, в миг всё кончилось. Выжимки остатки трёх тел ветром вынесло наружу и унесло за косогор, перетирая в песок. Статуэтка осталась лежать на пороге пирамиды. Ветерок стих и запоминающееся созвучное арпеджио "айдиола прунтян", вырвавшееся из пирамиды Неферефра не услышали люди. Фигура лежала, плотно обернувшись чистым белым одеялом.
Саккар встречал наших путников четырьмя пирамидами, каждому отряду выходило по пирамиде. Используя минимум информации, пирамиды поделили и разошлись по своим направлениям. Пирамида Усеркафа располагается в Саккаре к северо-востоку от погребального комплекса Джосера. Достоверно установлено, что зодчий Усеркафа, избегая древнеегипетских традиций, руководствовался иными мотивами, и Фантаст чувствовал особый дух пирамиды. Всё в ней было сделано по-другому, не по человечески, иначе и очевидные нестыковки приводили в оторопь. "Тот, кто за южной стеной", бог по ту сторону творения, тот, кто в вечности, бог сам в себе, творец за пределами своего творения. Птах на потолке пирамиды изображался в виде человека в одеянии, плотно облегающем и закрывающем его, кроме кистей рук, держащих посох.
Фантаст волновался словно мальчишка, впервые он приблизился к богу, быть может главному богу древности. В "Текстах Саркофагов" содержалось речение от имени Птаха: "Я тот, кто к югу от моей стены. Повелитель богов, царь небесный, правитель обеих земель (неба и земли), дарующий душам венцы, существенность и бытие. Я творец душ и жизнь их в руке моей, когда я желаю, я творю, и живут они, ибо я творящее слово, которое на устах моих и премудрость, которая в теле моем, достоинство моё в руках моих, я — Господь". Таинственность и непостижимость бытия Птаха внушало само расположение его мемфисского храма — вне стен города, за южной стеной. "Ptah" - переводилось как "разработчик" или "застройщик" и ему цивилизация обязана древнеегипетскими памятниками.
Фантаст выбежал из пирамиды, догоняя Фарадея, крикнул ему:
— Я нашёл ключ к Египту – это Птах! Пока не ушёл, посмотри и оцени сам!
— Кто не ушёл – я или Птах? Сейчас посмотрю! Но впереди ещё магическая пирамида не забрались бы в неё пираты или матросы?
— И то верно, надо спешить, нам лучше разделиться. Вот просил я верховенства в экспедиции – не дали, и командиру Лугано не дали, а тут ещё босс Завараджо воду мутит. Армия, академия и криминал – весёлая компания для путешествия.
— Власти поостереглись тебе давать командование, но вижу, дружище Фантаст, что пришла твоя лебединая песня! Не дрейфь старина, где наша не пропадала!
— Боязно как-то, может само рассосётся без нас. Одно дело мифы – другое, когда бог реальное лицо и стоит рядом.
— Не боги горшки обжигали! Не боись хозяин! Боги, маги, герои, мутанты – сколь ещё этого добра повстречаем на дорожках цивилизации!
—Я тебе дам хозяин, оптимист, ядрёна кочерыжка! - Фантаст разлил привезённый с собой крюшон с Источника молодости. — Выпьем, развеемся, такая работа предстоит.
— Что заберём с собой для Национального музея? – разглядывая изображение Птаха, спросил Фарадей.
— Штурман передал в музей эгрегор, сейчас там начнётся гонка раритетов. Царь-батюшка издал указ собирать реликвии, артефакты, обереги, древности, амулеты, талисманы, священные символы и диковинные сувениры. Кто больше соберёт тот и выиграет.
— Национальный музей открыт в оазисе Чарыман Гуру? Неожиданное место для музея, правда? Слышал я, там есть "рождённый в пустыне", получается музей под носом у дьявола?
Крюшон пили, смакуя не торопясь, высоко подняв бокалы. Это был не слабый ритуал пьющих бальзам – и тайны богов Уриссу приоткрывались перед ними. Крюшон в иной пирамиде Усеркафа привязывал умников к пирамидиону, дабы окунуться во время, прожив там частичку своего.
Оживление на нисходящих стенах пирамиды заставило их замолкнуть. Справа от Птаха в огненной колеснице проявился вдохновенный образ Ра – он смотрел на обоих, точнее на Фантаста и приглашал его в колесницу. По вторую сторону от Пта расположился рыжий гигант Сет, бесцеремонно поигрывающий своей третьей ногой. А когда рядом с учёными прошла знакомая девочка с большими выразительными глазами и укоризненно присела на единственное имеющееся возвышение оба потеряли дар речи. Тогда заговорили боги.
— Учёные – головы толчёные! – выкрикнул рыжий мальчишка, прыгавший на месте Сета, и показал им козу у лба.
— Это земля ока Хора, Сет проткнул глаз Гора своим пальцем и проглотил его. Гор использовал возрождённый глаз для воскрешения отца Осириса, - нравоучительно сказала Исида.
— После того, как твой Осирис проглотил око Гора, его расчленённое тело срослось, и сокол стал нашим воплощением, - подтвердил Анубис.
— Сокол и наш славянский символ! – вмешался Антон.
Тут боги уставились на него.
— Кто это?
— Где?
— Где-где в Сколково.
— А так бы сразу и сказал, это слесарь.
Антон не знал кто такой слесарь, но зарумянился, почуяв издевку.
— Вот он и починит колёса у моей огненной колесницы, - заулыбался добродушный Ра, представляя, как пощёлкивая бенгальскими огнями, моментально сгорят косточки Фарадея. Антона потянуло к колеснице, как мальчика к нарядной машинке. Ослепительный Ра вальяжно сошёл с высоты, предвкушая тысячеградусный лангет из мастера.
— Твоя колесница итак летает, а моя телега совсем заржавела по грязи ездить, - пожаловался Анубис. — Пускай слесарь смазывает её на краю переселения, долго не протянет. Он приоткрыл повозку и на инженера поволокло затхлым. Фарадей не желал, но ноги сами шли к жуткому такси. Наполовину серый Анубис улыбался ему, перекошенным гримасой лицом.
В разные периоды наиболее почитаемыми египтянами были божества Ра – Амон, Осирис, Исида, Сет, Птах, Анубис. Расположившись на огромных нисходящих стенах пирамиды Усеркафа, эти странные неземные фигуры довольно мирно переговаривались, поглядывая на исследователей.
— А почему они не лысые? Дак что-то они и не похожи на наш народ!
— Говорят же тебе, они сла-вяне!
— А почему не лысые то, так не видно же о чём они думают!
— Что там видеть то, приходи лет через 300 в лучшем случае – авось и докумекают! Тогда и поговорим, что зря лясы точить?
— Ты не понимаешь, знаешь, как интересно за ними наблюдать пока они такие дураки!
— Обратите внимание, они сказали сла-вяне! Значит, есть народы, поклоняющиеся и другим богам, и пока вы тут сидите, время идёт, - девушка обольстительно улыбнулась Антуану. Хрупкая девчонка лет тринадцати, а как нежно посмотрела на русского изобретателя, чёрная косичка непослушно выбилась, и Антону захотелось её дёрнуть как когда-то в школе.
— Исида!? – проникновенно выдохнул Фарадей.
Боги захохотали. — Исида девочка ну ты преуспела, стань их богом!
— Наш бог Христос, за людей распятый на Кресте, - вспомнил Антуан и первый раз в жизни перекрестился.
— Если бог у вас сильный он доберётся и до Египта. А мы навестим вашу землю.
— Вера молодая, маги неизвестны, кто у вас правит – царь? Настолько силён, что сам справляется? Ох, хлебнёте вы горя, бог-страдалец и вы вечно страдать будете, - разрумянившийся Ра только развёл руками.
— А как сделать народ счастливым?
— Принимайте нас, мы поможем.
— А без богов можно?
— Можно, но лучше с богами. А как иначе победить?
— Трудом и смекалкой!
— Не получится!
— Почему?
— Этого мало, без помощи богов вам не справиться. Мы это уже проходили.
— Пусть их Господь подаст нам знак, если он возражает, - Исида подпёрла тонкой ручкой подбородок и в раздумье принялась ждать ответа. Но пирамида Усеркафа оставалась безмолвной.
— Вот и всё, дорога к русским душам открыта, - возвестила девочка.
— Забавно, как он это делает. Я хочу также! – рыжий мальчишка на вид лет двенадцати, увидев, как перекрестился Антон, спрыгнул на пол пирамиды. Мальчик Пьер попробовал повторить священный ритуал, но уже на втором заносе руки его фигура поменялась, и страшный Сет вытянулся до верха пирамиды. Он вещал. — Невозможно! Это чужой ритуал. Мы не сталкивались с ним. Сильная вера способная заполонить всё человечество. У нас ещё есть время, уж на подходе мой подарочек!
Исида и Амон-Ра замахали на него: — Успокойся Сет! Остынь!
Исида стояла
