Произведение «Роман Ангелины.» (страница 39 из 54)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Роман
Автор:
Оценка: 5
Баллы: 2
Читатели: 6389 +34
Дата:

Роман Ангелины.

я так старо выгляжу?!
Асусена наклонила голову, и из-под непокорной чёлки блеснул её задорный взгляд:
— Ну что ты, дядя, ты ещё полон молодости! — и не понятно было, говорит ли девушка серьёзно, или же это милая, но чувствительная колкость.
А она, проглотив ещё одну ягодку, бросила полуощипанную кисть на столик:
— Правда, ты выглядишь очень молодо, но именно поэтому я и не стану позировать тебе!
— Почему же? — удивлённо взметнулись брови Диего, а рука его провела по густым чёрным волосам, словно проверяя, на месте ли они.
— А вдруг ты не сможешь удержаться от соблазна?!
Асусена звонко рассмеялась и, легко поднявшись с мягкого канапе, деланно грациозно подошла к дяде и заглянула в его глаза:
— Я же тебе нравлюсь не как племянница?!
Диего мгновенно вспотел, словно в помещение ворвались жаркие солнечные лучи, но ответить не успел.
— Я пойду прогуляюсь, дядя. И не слушай меня, пожалуйста, я молода и глупа, а ещё часто бываю дерзкой!
Асусена легко щёлкнула Диего по кончику чуть вздёрнутого носа и быстро устремилась к выходу.
А он стоял неподвижно, словно его самого изобразил некий живописец, но не на плоскости холста, а в реальном живом объёме!
 
III
 
Кончита изнывала от желания! Да разве может быть иначе, когда вот уже второй год пошёл, как умер её муж, и она совсем одна!? А тело её, молодое и страстное, и только познавшее сласть и жар любви, разве могло оно не желать снова и снова вкушать это блаженство!?
Кончита потянулась, отведя руки за спину, и грудь её мощно подалась вперёд. Ах, это было само совершенство!
Нет, не нужно меня хаять за то, что я вот так примитивно восхищаюсь прелестями какой-то женщины, словно позабыв про свою любимую героиню! Разве я могу о ней забыть!? Но как-то же нужно привести вас к нашему герою и накидать побольше соблазнительных ловушек, дабы проверить его любовь. Что-что вы говорите? Что любовь нельзя предать и невозможно изменить ей? Конечно, это только так и есть! Но всё же, бывает в жизни и так, что кто-то на мгновения теряет память и разум, и тогда случаются многие невероятные события! Но я совсем не хочу, чтобы это случилось именно с Романом! Более того, если б вдруг такое произошло, я б сам его закатал в такие глубины преисподней! Берегись, Роман, я тебе не прощу предательства, даже и совершённого в пылу забвения!!!
 
— Ну скажи, как мне тебя называть? — Кончита придвинулась поближе к объекту своего вожделения. — Или тебе совершенно безразлично это?
— Абсолютно, — кивнул головой мужчина, и волосы его, мелко вьющиеся и перепутанные, набежали на матовый, в мелких морщинках лоб.
— Хорошо, если ты не против, я буду называть тебя Педро! Так звали одного мальчика, в которого я была влюблена в детстве. А это не ты, случайно?! — и красивые зелёные глазки Кончиты озорно прищурились.
— Хорошо, называй, но это не был я, иначе вряд ли забыл бы такую красотку, как ты!
Педро это сказал просто так, в угоду вежливости, но Кончита всё восприняла иначе и так, как ей этого желалось:
— А ты правда считаешь, что я хороша?! — её глаза вспыхнули страстью ещё больше, а грудь всколыхнулась, натянув до предела цветной шёлк платья.
— Конечно, — улыбнулся Педро, но решительно отодвинулся от надвигающейся на него прелести.
— Так что ж ты отходишь от меня? Неужели боишься?! — Ладони Кончиты легли на упругие возвышенности и сжали их с силой, так, что даже кожа под ноготками слегка побелела. Ты же художник, а художники не боятся красоты! А хочешь, я сниму эти одеяния, и стану тебе позировать?
— Но я пишу только портреты. Если хочешь, я напишу и тебя. Но только портрет.
— Хочу! — Кончита жадно облизнула язычком свои пухлые губки. — Прямо теперь!
— Нет, не сегодня. Мне нужно уходить.
И Педро стал собирать принадлежности для рисования в объёмистую холщовую сумку.
— Но когда же? — простонала Кончита и сжала зубы так, что они скрипнули, как битое стекло.
— Завтра, может быть…
Педро закинул лямку сумы на плечо и поспешно вышел.
Да ладно, чего мы тут тень наводим на изгородь! Конечно же, это был наш милый Роман! Да вы наверняка это уже почувствовали! Конечно, это он стал в этом непростом времени и художником, и Педро! Вот ведь имечко! Для милой Кончиты оно так значимо и ласково, но вот для нашего героя… Хотя, теперь он о нём и не думал. Не всё ли равно, с каким именем ты проживёшь несколько дней или недель. Надолго задерживаться здесь Роман не собирался, он почти не мог думать больше ни о чём, кроме своей любимой Ангелины. Он бы с радостью проглотил оставшиеся горошинки и вернулся в своё время, но что-то не давало это совершить. Была всё же тень сомнения, что всё не так, как виделось и представлялось. Роман гнал от себя эти мысли, но они не могли не посещать его сомневающийся ум, который всё равно оставлял Ангелине шанс на свободу от его любви!
И ещё было одно, что сдерживало поэта. Ему так хотелось встречи с любимой, и он так её ясно представлял, что хотелось немного отдалить этот счастливейший миг! Ведь это станет самым волшебным мгновением в его жизни, и его повторить будет невозможно!
Роман видит, как Ангелина подходит к нему, и в глазках её жемчужная россыпь счастливых слезинок. Она молчит, но он слышит и её сердце, и её душу! Они шепчут и кричат слова, которые может услышать только он один, которые может понять только он один! Ангелина обнимает его, и тепло её тела вливается в тело его! И тепло души её втекает в душу его! И соль счастливых слёз её сливается со слезами его! И они становятся одним целым, одною душою, одним сердцем, одною любовью!!! И будут они стоять так долго-долго, наверное, целую жизнь, и ничто уже не сможет разорвать это целое, ничто не разделит их, ни жестокость людская, ни зависть человеческая, ни глупость его, Романа, причинившая столько боли и ему, и его любимой!
Роман уверен, что это всё свершится! И я тоже в это теперь верю, потому что не верить нельзя, когда видишь такую любовь, великую в своей терпимости и простую в своей красоте!
 
IV
 
Ангелина не знала, куда идёт. Да разве это важно? Главное, не сидеть на месте, а находиться в движении, и тогда она обязательно найдёт его! Или хотя бы почувствует!
С каждой новой эпохой Ангелина становится всё взрослее и мудрее, да так и должно быть, ведь она не просто бредёт по векам, а проживает жизни тех, кто там, в этих веках! Она впитывает в себя их опыт, их ощущения и их заботы со всеми радостями и печалями. Она уже и рассуждает так, как её героини, в которых она воплощается. Единственное, что не меняется в нашей Ангелине, это её любовь к Роману и жажда его найти! Она точно знает, что встретит его лишь там, где потеряла, но всё равно искра надежды на то, что это произойдёт именно здесь, не угасает!
Конечно, вы уже давно распознали в прелестной Асусене нашу любимую героиню и подсмеиваетесь надо мною! Пожалуйста, мне очень нравится, когда читатель опережает повествователя, хотя, я и сам точно не знаю, Ангелина и Асусена — это одно ли и то же?
Да ладно, не возмущайтесь, я просто пошутил. Конечно, Асусена — это наша Ангелина, и других вариантов здесь быть не может!
 
Сегодня народу на улицах Мадрида не много.
Солнце палит нещадно, выгоняя праздных зевак с жарких и пыльных улиц и площадей в тень жилищ.
Перед базарной площадью народу побольше. Тут обосновались художники. Они творят прямо на глазах, и можно за совсем небольшие деньги получить свой портрет или купить какой-нибудь пейзажик. Кого только нет в этой живописной братии! Здесь и старики, и совсем юнцы, и элегантно разодетые, и в почти нищенских лохмотьях! Но все они творят, все они созидают!
Ангелина проходит вдоль рядов и всматривается в рисунки, словно надеясь там найти что-то указующее на своего потерянного любимого. Но, конечно же, там не может быть ничего, кроме изображённых с разной степенью таланта разнообразных лиц, весёлых и не очень, красивых и уродливых, напряжённых и естественных.
Но многие художники обращают внимание на красавицу, грациозно проходящую по их рядам, и пытаются зазвать к себе, обещая нарисовать её совершенно бесплатно. Кто-то это говорит совершенно серьёзно, считая для себя наградой лишь саму возможность запечатлеть само совершенство, а кто-то просто завлекает, чтобы потом, по завершении работы, поторговаться за рисунок и получить хоть что-то.
Но Ангелину не прельщают эти предложения. Да ещё бы, сам Диего Веласкес, величайший из великих, пишет её портреты! И всё же, ей нравится это внимание. А кому, скажите, не понравится быть красавицей и предметом всеобщего поклонения и вожделения!? О, не нужно, девушки и женщины, гневно хмурить бровки, с негодованием доказывая, что вам это безразлично! Простите, но я вам не поверю!!! Так же, как не поверю и вам, о, мужчины, что вы бы не возжелали самую прекрасную девушку на свете! Ну, хотя бы чисто теоретически!!
 
Ангелина проходила мимо художников, задерживаясь лишь на минуты, и иногда восхищаясь творениями уличных гениев. Но ничего её не зацепляло, ничего её не смогло взволновать или поразить.
Чуть поодаль от основной массы творцов притулился симпатичный мужчина средних лет.
«А вдруг, это Роман!? Ведь может же так быть!» — мелькнуло в голове девушки.
Ангелина подошла к нему, чтобы взглянуть на творения этого симпатяги. Но вид того был неприступен и строг, и ему было абсолютно безразлично, что рядом с ним находится такое чудо. И это Ангелину обидело! Она сама не понимала, почему пришла обида, да и какое, в общем, ей дело до этого самовлюблённого красавчика, но всё же её это задело.
Девушка остановилась перед художником и увидела, что тот вообще ничего не рисует, а просто сидит, задумавшись, перед чистым листом бумаги, теребя в длинных пальцах уголёк. Он бросил на девушку быстрый взгляд, но и всё, на этом интерес к ней у него пропал, да, вероятно, его и вовсе не было.
Тогда Ангелина шагнула ближе и капризно проговорила:
— Я хочу, чтобы ты меня нарисовал!
Художник снова посмотрел на девушку, но теперь уже более пристально, и отрицательно мотнул головой:
— Нет.
— Почему же? — от негодования у Ангелины щёчки вспыхнули ярким румянцем.
— Не хочу. Иди, вон, сколько мастеров, и получше меня.
— Но я хочу, чтобы меня нарисовал именно ты! — Ангелина вдруг почувствовала такое желание этого, что решила добиться согласия невежи во что бы то ни стало!
— Да какое мне дело до того, что ты хочешь! — в глазах художника родилась злость. — Не мешай мне, я занят!
— Занят?! И чем же? Созерцанием своей неповторимости?! Ты просто грубиян и наглец!!
— Да, согласен. А теперь иди отсюда.
Ангелину словно облили холодной водой, и она вздрогнула, а потом из глаз её неудержимо хлынули слёзы.
— О, Господи! — простонал художник. — Только не это! Хорошо, садись, я тебя нарисую, лишь не плачь!
Он усадил девушку на низенькую скамеечку, которая чуть слышно скрипнула под почти невесомым телом, словно выражая своё восхищение его прелестной обладательнице.
Вся работа длилась едва ли полчаса, и Ангелина заметила, что художник рисует её лишь из уступчивости,

Реклама
Реклама