дирижабли. Надо меньше слушать байки неграмотной Ядвиги.
При её возвращении в летний домик, спящая девочка пробудилась и, просияв светлым своим личиком, простёрла к ней руки, как ребёнок, ищущий материнской ласки.
– Как вы, ангел мой? – присаживаясь рядом, с неисчерпаемой нежностью обратилась к ней Божена. – Вы, наверное, ужасно проголодались, а я в этой суете никак не уделю вам достаточно внимания. Ах, милая, остаться бы мне тут с вами, вдали от этих несносных людей. Вы не будете против, если я переночую здесь сегодня? В особняке опять всю ночь будет стоять шум да гам, что и глаз не сомкнёшь.
В ответ на эти слова девушка радостно закивала головой и привлекала её к себе. Скинув с себя платье и рассыпав по плечам богатые локоны, панна Левандовская залезла под одеяло, где барышни, умиротворённо внимая убаюкивающему потрескиванию дров в камине, разделили свою полночную трапезу.
– Добрый мой друг, как же мне обращаться к вам, если вы не можете назвать мне своего имени? – через некоторое время вздохнула Божена, перебирая пряди её искрящихся в полумраке волос.
Тут её гостья оживлённо встрепенулась и указала ей на лилию, вырезанную на спинке кровати.
– Так вас зовут Лилиана! – обрадовалась хозяйка усадьбы, но та отрицательно покачала головой. – Тогда как же? – расстроенно протянула девушка. – Быть может, Элиза? Или Изабелла? Зузанна? И это тоже не то? А что, если Бланка?
Но сколько бы Божена ни перечисляла имён, ей никак не удавалось угадать, так что она уже была готова сдаться, как вдруг её посетила любопытнейшее предположение.
– Ах, знаю! Марианна! – с ликованием рассмеялась она и пояснила. – Ведь лилия это символ Девы Марии, не так ли?
Однако таинственная незнакомка вдруг сделалась невероятно хмурой и даже оттолкнула её от себя с каким-то агрессивным ожесточением во взоре.
– Что случилось, душа моя? Чем я столь жестоко вас обидела? – сокрушённо молвила огорчённая панна. – Простите меня, умоляю! Похоже, я утомила вас своими расспросами. Но, быть может, мы всё-таки остановимся на первом варианте, если это имя не столь противно вам, как то, что я назвала последним. Не позволите ли вы мне временно, до тех пор, пока вы не сможете представиться, звать вас Лилиана?
Смиренно улыбнувшись, миниатюрное создание пожало её руку в знак согласия и приникло к ней с поцелуем.
– Вот и славно, Лиля. – умилившись на неё, произнесла Божена и, пригрев ту в своих объятьях, нашептала ей на ушко. – А теперь спите, дорогая. Все ваши горести позади. Я верю, новый день принесёт вам радость и покой. Ах, голубка, какие же у вас холодные ножки. Ложитесь-ка вот так, поближе ко мне, чтобы согреться. Завтра я подыщу вам что-нибудь из одежды. Вот только мои платья вам точно не подойдут... Возможно, мой отец прав, называя меня коровой. – с горечью усмехнулась она.
Но новая её подруга, резко замотав головой, привстала на локте и принялась расцеловывать её руки и ланиты, каждым своим прикосновением опровергая жестокие высказывания пана Левандовского. Тем самым она словно одарила девушку щедрым букетом комплиментов, выраженным без силы слов, одним лишь языком безмолвной нежности. Ещё никогда Божена не ощущала себя столь любимой, прекрасной и счастливой. Обретя в своей дружбе утешение после всех минувших печалей, девушки крепко заснули в объятьях друг друга. Однако мирный их сон продлился недолго. Среди ночи окрещённая Лилианой дева заметалась в постели с тягостным стоном, так что резко пробуждённая Божена решила, что той снится кошмар. Но глаза несчастной оказались широко распахнуты, и всякий след дрёмы покинул её черты. Мучительно извиваясь в судорожном трепыхании, девушка внезапно запрокинула голову и звонко заклацала маленькими жемчужинками зубов, издавая при этом глухой рык, что доносился даже не из глотки, а откуда-то из самой глубины её утробы. И незрячая луна заглядывала в окно своими слепыми бельмами, высвечивая каждый уголок комнаты, так что всё происходящее напоминало театральное представление на ярко освещённой софитами сцене. Пытаясь удержать в своих руках бедняжку, Божена вспомнила о словах доктора Жемайтиса, учтиво предлагающего им помощь в любое время суток. Но для того, чтобы позвать его, ей пришлось бы оставить несчастное дитя в одиночестве, а это было попросту недопустимо. Да и сможет ли им помочь этот учёный человек, категорически отрицающий сверхъестественное? Разве сейчас идёт речь о заурядной телесной немощи, которую можно вылечить настойками и пилюлями? И вновь проносились в памяти леденящие кровь образы из рассказов Ядвиги, услышанных ею в детстве. Шепча молитву, Божена ни на миг не отпускала яростно беснующуюся панночку, пока страшный приступ не начал медленно отступать. Рваные облака, налетевшие с востока, запеленали собой злую луну, и комната погрузилась в целительный полумрак. Бессильно обмякнув в руках своей радетельницы, девочка уронила голову вбок и застыла, как покойница, чем весьма её напугала. Однако присмотревшись, панна Левандовская с облегчением заключила, что девушка спит сном младенцам, словно ничего и не случилось вовсе. Но вот сама Божена, которую так и потряхивало, будто в ознобе, уже не сумела сомкнуть глаз до самого рассвета. Когда же бледное солнце, с трудом пробивающееся сквозь полог тусклых облаков, прогнало призраков ночи, девушка тихонько, чтобы не тревожить спящую, встала с постели и оделась. После пережитого ночью ужаса ей не лежалось спокойно, тело ломило от напряжения, к тому же началась мигрень. Поэтому барышне требовалось движение и свежий воздух, чтобы взбодриться и окончательно не растерять трезвость духа. Поправив одеяло на своей сладко дремлющей гостье, она уже хотела покинуть летний домик, как вдруг с удивлением обнаружила свой нагрудный крестик, лежащий на полу посредине комнаты. И когда же она успела его обронить? С волнением сжав крест в ладони, Божена вышла в затенённый утренними сумерками сад и поежилась от промозглого объятья сырого с ночи воздуха. Рассеянно пробираясь между розовыми кустами и разросшимися плодовыми деревьями, девушка раздвинула нависшие над головой ветви и, непроизвольно вскрикнув от неожиданности, едва не врезалась в преградившего ей дорогу пана Мицкевича. Возникнув будто из-под земли, стройный юноша навязчиво придерживал её рукой за талию, ведь она едва не потеряла равновесие от их неловкого столкновения, и столь въедливо заглядывал в лицо своей невесты, будто намеревался выковырять её глазные яблоки. Нипочём бы она не подумала, что этот разнаряженный франт способен подняться в такую рань. Впрочем, сей же миг она догадалась, что, скорее всего Станислав ещё даже не ложился в постель после ночного кутежа. А за какими занятиями и главное, в чьей компании, он мог провести минувшую ночь, думать ей совершенно не хотелось.
– Что вы себе позволяете?! Отпустите меня немедленно! – опомнившись, вскрикнула мигом вспыхнувшая Божена.
– А что я себе позволяю? – театрально вскинув брови, изумился молодчик. – В приличном обществе это называется галантными манерами. Но в здешней глубинке, как я понял, подобное поведение не в чести. Учту на будущее. И в следующий раз обязательно позволю вам шлёпнуться на лопатки, буде такова ваша воля, панна. – осклабился он, неспешно выпуская её из своих объятий, и прежде чем оскорблённая барышня успела ему ответить, иронично присвистнул, оглядываясь кругом. – А садик-то у вас так себе. Настоящие джунгли. Того и глядишь, заведутся какие-нибудь чудовища. Как в сказках. Вы не боитесь монстров, панна Божена?
Собственно говоря, замечание было сделано вполне по существу, сад действительно находился сейчас не в лучшем состоянии, но даже невзирая на объективность сей ремарки, девушка взорвалась от гнева и возгласила срывающимся голосом:
– А я что-то и не припомню, чтобы приглашала вас в свой сад!
– Но ваш сад весьма влечёт меня. И я желаю изучить его поглубже. – пожирая её своими обжигающе холодными глазами, неприятно ухмыльнулся Станислав и продолжил наступать на неё, так что ей пришлось позорно попятиться назад. – Понимаете, панна, я очень люблю первозданную, никем не тронутую природу. А особое удовольствие я получаю, приручая диких животных.
– Дайте мне пройти! Я спешу! – вскрикнула она в отчаянии, упёршись спиной в древесный ствол и запутавшись волосами в его густых ветвях.
– Признаться, панна Божена, я в глубоком смущении. – трагически вздохнул молодой человек, неотступно нависая над ней. – Ваша холодность меня просто обескураживает. Такого со мной ещё не случалось. Ведь обычно я вызываю в людях исключительно лишь самые нежные чувства. Даже... – двусмысленно фыркнул он себе под нос. – …в вашем батюшке. Так чем же я не угодил вам?
– Я не в силах понять, пан Мицкевич, чего вы добиваетесь. – сбивчиво проговорила девушка, избегая сталкиваться с ним взглядом. – Неужели вы сами не видите, что я вам не пара. Как вообще можно свататься к незнакомому человеку?
– Я видел ваши фотокарточки и был просто очарован с первого же взгляда. – расплылся он в столь лживой улыбке, что Божена ощутила рвотные позывы, как от смрада протухших продуктов. – К тому же Кася столько о вас рассказывала...
– Сомневаюсь, что Катаржина способна сообщить обо мне нечто лестное. – раздражённо откликнулась она на его слова.
– Вы несправедливы к бедной Касе. – мягко упрекнул её юноша. – Она ведь в вас души не чает, а вы всё пытаетесь выставить её злобной мачехой. Может, не стоит сгущать краски, панна? Жизнь это не страшная сказка вашего детства. Да и вы вовсе не Белоснежка. Определённо не Белоснежка. – иронично договорил он, в упор рассматривая её с ног до головы.
– Да куда уж мне! Это скорее вы смахиваете на Белоснежку. – огрызнулась барышня, неприязненно взирая на этого белощёкого, черновласого и алогубого юнца. – Особенно учитывая, что у вас талия тоньше моей и ручки истинной принцессы.
Но если она надеялась хоть немного задеть самолюбие этого выскочки, то потерпела в сём деле полное фиаско. Залившись противнейшим смехом, будто ему в сладость подобные комплименты, Станислав уставился на неё этими своими хитро прищуренными глазищами и вдруг огорошил девушку:
– Панна Божена, вам не стоит стесняться своего тела. Поверьте, я совершенно ничего не имею против женщин с формами.
Ах, он ничего не имеет против! Как же несказанно он её осчастливил! Задохнувшись от гнева, девушка с трудом совладала с собой и сдержанно выговорила:
– Прошу вас, пан Мицкевич, давайте разорвём эту никому не нужную помолвку. Вы ничего не выиграете от брака со мной. Я совсем вам не подхожу. Уверена, вы с лёгкостью найдёте невесту себе под стать.
– Сыскать женщину себе по вкусу я всегда успею. – лениво повёл плечом изнеженный баловень судьбы. – Но мне хотелось бы попробовать чего-нибудь новенького. А тридцатилетней девицы подобной наружности у меня ещё не было. Любопытно, каково это. Наверное, чем дольше голодаешь, тем ненасытнее становишься.
Не веря своим ушам, ведь она даже от этого негодяя не ожидала такой пошлости, Божена занесла ладонь, чтобы огреть его крепкой пощёчиной. Да вот только юный Мицкевич впился в её запястье этой своей
