делаешь.
Юля подняла глаза, Ланы не было рядом, и никто не касался ее, кроме нее самой. Юля обхватила плечи, закрыв крест-накрест грудь, и почувствовала, как мышцы стали железными, и это ужасно пугало. Оторвав руки от себя, Юля схватилась за щит. Пальцы вошли в металл, как горячий нож входит в масло, не разрезая его, а растапливая, превращая в бесформенные наплывы, легко проходя насквозь. Щит упал на пол, разрезанный на две неровные части. Юля вспомнила об Илье и Арнольде, вскинула руки от ярости, но Лана тут же схватила их, не дав световому потоку вырваться, ударить со всего маху в потолок.
— Держи себя в руках, никогда не показывай, что можешь, — Лана обняла ее. Юля с трудом успокоилась, чувствуя правоту ее слов.
— Почему я? — всхлипнула она. — Почему Альфа, Почему Максим, Илья?
— Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Как принято говорить у вас — потому. Запомни свои ощущения, попробуй с малого, не больше свечного накала. У тебя есть время, они ищут Альфу и будут долго искать. Они думают, что она — это ты. Ты слишком рано проявила себя, теперь они знают, что к ним пришла новая богиня света, а тебя ее сила не тронула, потому что у вас связь не по крови, но по сердцу.
— Кто? — Юля отстранилась и удивленно посмотрела на Лану.
— Ты — U-Li Sun. Не смотри на меня так, богинями не рождаются, а становятся. У тебя есть шанс, и ты пока справляешься.
— А если я не хочу быть богиней? — возмутилась Юля. — Я хочу быть совершенно обыкновенной, и чтобы мои друзья вернулись домой!
— Не злись, не я и не ты решаем это. Нельзя изменить предначертанного, — улыбнулась Лана.
— Значит, богинями все-таки рождаются? — хитро прищурилась Юля.
— Въезжаешь в тему, верно я сказала? — Лана рассмеялась и, поцеловав Юлю в лоб, прошептала. — А сейчас ты будешь спать, очень долго. Не пугайся, так надо. Они не смогут тебя разбудить и отступят.
Юля послушно легла, выполняя внешнюю команду, пришедшую прямо в мозг. Лана погладила ее по голове и сняла перчатки. Руки у нее были такие же черные, как и ноги, а пальцы будто бы обгорели. Она положила перчатки под кровать и исчезла, но Юля уже не видела этого, провалившись в глубокий здоровый сон.
30. Игра
— Надо прописать эту локацию в нашей игре, — шепнул Максим, Альфа часто закивала.
Они дошли до грузовой станции, слабо освещенной редкими прожекторами, испускавшими ленивый желтый свет. После блуждания в темноте свет казался ослепительным, и все некоторое время стояли, закрыв глаза руками, даже Айна, ворчавшая под нос, какие-то ругательства. Зрение быстро возвращалось, мозг радовался свету и подобию жизни, а то скитание по владениям Аида интересно первые полчаса. Никакого хаоса, все палеты, бочки, тюки и катушки расставлены в строгом математическом порядке, не мешая погрузке. Два робота-погрузчика без спешки укладывали в прицеп палеты с листами, тягач стоял на зарядной станции и, если бы у машины был рот, то непременно бы зевал во всю ширь. Увидев людей, тягач моргнул фарами в знак приветствия.
— Мы с тобой до третьего поста! — крикнул ему старик, тягач подмигнул левой фарой. — Теперь надо прицеп найти.
— А вагонов для людей нет? — с опаской спросила Альфира, видя, как Айна легко забирается в прицеп с тюками и катушками.
— Давно нет. Люди обычно никуда не ездят, а кому надо, тот и с грузом посидит, — ответил старик и не с первого раза залез в прицеп. — Залезайте, надо еще место обустроить, чтобы в дороге не завалило.
— А может завалить? — Максим посмотрел на массивные катушки, стоявшие крепко, и ему стало не по себе от понимания, что такая катушка с кабелем не заметит, как раздавит их.
— Если прицеп перевернется, — весело ответила Айна, выбрав себе место между тюками и биг‑бэгами с чем-то мягким. — Давайте сюда!
— А мне еще в метро не нравилось, — фыркнул Максим и помог Альфире забраться. Она не замечала трудностей, уставшая, но веселая. — Нам долго ехать?
— Не особо, часов пять или шесть, какое у него будет настроение, — старик кивнул на робота, спавшего на зарядке. — Сегодня он тихий, а так ему зашили ради смеха холерический профиль.
— Робот-холерик, с трудом представляю себе, как это может быть.
— Увидишь, в основном все роботы нейтральные, пока в ремонт не попадут, а там мастера с юмором. Так даже веселее, они же как люди, у каждого свои странности и причуды, главное не злить и не обижать, роботы этого очень не любят.
— Согласен, технику надо уважать, — кивнул Максим.
Роботы-погрузчики пропищали веселый марш, и тягач, мигая всем, чем можно, дернулся к автопоезду, с лязгом и хрустом хватая вагоны. Автопоезд уперся, не желая двигаться с места, тягач разозлился и дернул сильнее, завизжав покрышками, и состав, кряхтя и матерясь, двинулся в путь.
— Не угадал, веселая будет поездка, — сказал старик, крепче упираясь спиной в мягкий тюк по ходу движения. — Первая остановка через два часа, не раньше. Там можно будет в туалет сходить и супа поесть.
— Супа? — переспросила Альфира, и в животе призывно заурчало.
— Айна лучше варит, но и этот есть можно, — ответил старик. — Устраивайтесь поудобнее, скоро начнет трясти.
Айна спряталась в мешки, Альфира села рядом с Максимом. Первую колдобину они не заметили, спина отозвалась после второй и третьей, возмущаясь и негодуя. И пошла стиральная доска с оспинами на всю полосу. Автопоезд трясло так, что было непонятно, как грузы не вывалились на обочину, если здесь и была обочина. Катушки у передней оси жалобно скрипели, позади грохотали бочки, звенели листы на паллетах. Стало жарко и душно, они въехали в туннель.
Суп-пюре из автомата напоминал что-то среднее между фасолевым и гороховым, вполне съедобный. Автомат включил приятную музыку и настойчиво предлагал добавку, Альфа съела три порции, в Максима влезло две. Больше всех съела Айна, влив подряд пять чашек. Туалет был и слава местному богу, что был. Альфа так и вышла оттуда с подушкой у носа, после прохождения границы о конспирации можно было не беспокоиться. Айна хотела смыть грим, но старик остановил ее, вероятность повстречать патруль была меньше одного к ста тысячам, но все же была.
Разговаривать во время пути было бессмысленно, трясло так, что не удавалось сказать ничего членораздельного, качественный индастриал от грохота бочек и железных листов глушил все. Поэтому, когда над ними завис патрульный дрон, никто его не заметил. Первой была Айна, приветливо помахавшая роботу шариком, дрон мигнул в полсилы. Максим долго показывал роботу бейджи, дрон никак не мог считать их из-за тряски. Прожектор робота слепил до черноты, и ему никак не удавалось разглядеть робота-дозорного. На этом все и закончилось, и робот-тягач успокоился, перестав пробуксовывать после каждого поворота.
— Хм, похоже на рабочий поселок, — вслух подумал Максим, осматривая стройные ряды вагонов-бытовок, поставленных в три этажа. Улицы широкие, свободно разъедутся два грузовика, и останется место для пешеходов. Фонари светят тусклым красным спектром, но и этого света достаточно, чтобы не чувствовать себя в полной темноте. Глаза легко привыкли, и можно было рассмотреть трещины в бетонных плитах.
— Как чисто! — удивленно воскликнула Альфира, идя за руку с Айной. С момента прибытия и сползания с автопоезда, она не переставала удивляться, словно попала в сказочный город, хотя ничего примечательного здесь не было: бетонные улицы, дома из бытовок, склады, фонарные столбы, был даже палисадник, но деревья оказались пластиковыми, и все же они шумели и трещали на ветру, как настоящие.
— За мусор высокий штраф, а еще могут выпороть, — серьезным тоном ответила Айна. — У нас никто не мусорит.
— Да уж, я себе иначе представлял улицу красных фонарей, — хмыкнул Максим. Альфира покраснела, но сказала: «Мы с Юлей хотели съездить в Амстердам, даже начали копить, чтобы после окончания школы поехать».
— Ого, девушки, ну вы даете. И Юлька тоже? — Максим очень удивился. — А вроде на тормоз похожа, не думал, что в ней бурлят такие страсти.
— Ну, не придумывай, — еще гуще покраснела Альфира, в свете красных фонарей ее лицо исчезло. — Нам просто интересно, столько нам всего о разложении Европы в школе вдалбливали.
— И вам очень захотелось убедиться самим. Знаем-знаем, любая яростная пропаганда «против» всегда имеет противоположный результат, — Максим сжал ее локоть. — Вместе поедем, еще и Серегу прихватим.
— Это вряд ли, никуда мы уже не поедем, — вздохнула Альфира. — Вас-то точно не пустят.
— Не пустят, я и забыл про доступ, — он вздохнул.
— У вас тоже красные фонари? — спросил старик.
— Нет, обычно белого спектра. Есть улица в одном городе, там в витринах женщины стоят, товар демонстрируют, — перешел на шепот Максим, чтобы Айна не услышала, но слух у девочки был отличный.
— Проститутки? — с живым интересом спросила она. — У нас тоже есть, с веткнижками, вакцинированные.
— С веткнижками? — переспросила Альфира, Максим стал хохотать.
— Айна, а ты откуда знаешь? Мала еще, — заворчал старик.
— Деда, я немаленькая и все уже знаю, — важно ответила Айна.
— Знаешь, да не все, — щелкнул по носу девочку старик. — Не торопись стать взрослой, нет в этом ничего хорошего.
— Это точно, — согласился Максим.
— На самом деле фонари горят красным только ночью, днем они желтые, — весело сказала Айна. — Днем ярко, я даже немного вижу свет.
— А почему ночью красным? — спросил Максим.
— Чтобы день от ночи отличать, а еще, чтобы никто не забывал, сколько крови было пролито за нас, за нашу счастливую жизнь. Но нельзя забыть то, чего не знаешь и никогда не узнаешь, — ответил старик. — Они там придумывают, указывают, а люди как жили, так и живут, приспосабливаемся, некуда деваться.
— Пожалуй, нам осталось не так далеко до красных фонарей, — задумчиво сказал Максим, Альфа недовольно пнула его ногой. — Все, молчу.
— Скоро придем, еще два квартала и наша ферма! —
