Захолустье 2

него был победный.
        - Прошу оплатить за проезд, гражданка. Это частный рейс, - подчеркнуто вежливо обратился ко мне водитель. Маленький, толстый, он раздулся от важности, что лягушка перед дождем. Щеки его в красных прожилках набрякли. Глазки с желтыми белками внимательно изучали мои суетливые движения. Я никак не могла обнаружить деньги в боковом кармане юбки. Даже сущая мелочь куда-то  провалилась. Над головой торжественно возвестили: «Щас за козла ответишь!»
         - Извините… так получилось… были же деньги, тут в кармане, -  бормотала я, словно нашкодившая старшеклассница. – Мне надо лекарство… я больше не буду.
         Помимо воли пустила слезу:
        - Я в положении, понимаете…
        - Я понимаю, гражданка, что вы в дурацком положении. Щас поедете со мной в парк.
        - Я не могу! У меня график! – взмолилась я.
        - У меня тоже график. – Логика водителя была железной.
        - Да пустите ее, она же беременная, ну! – раздался голос сзади.
        - Беременно это временно, - хохотнул шофер. Расстегнул короткую дерматиновую куртку и ухватил меня за рукав. – Остальные могут быть свободны.
        Водитель-крепыш прижался к поручню, освобождая пассажирам путь к свободе.
        - А давайте уплачу за нее, - донесся тот же сочувственный голос.
        - Ха! А штраф вы тоже оплатите, гражданин? – ухмыльнулся хозяин рейса.
        Три пассажира сошли с автобуса на горячий асфальт. Последний, высокий парень в джинсовой куртке, обернулся: «Ну, ты и жлоб, дядя!»
        Хозяин частного рейса сдвинул створку двери и прокричал вслед:
        - А кто мне износ амортизаторов оплотит, а? А бензин? Добренькие, падлы, за чужой-то счет!        
        Я попыталась вырваться из короткой сильной руки. Она держали мое узкое запястье браконьерским капканом. Пальцы как сосиски, ногти с черными каемками. Я взмахнула плюшевым медведем и ткнула им в наглую шоферскую морду. Она напомнила соседскую собаку.
         Я почти ничего не видела. Очки то и дело сползали с потного носа.
         Сердце стучало, отдаваясь в висках, - казалось, молотком по башке бьют секунды. Время утекало. Время приема препарата! Стекла очков помутнели. Не видя ничего и не помня себя от злости, я вцепилась зубами в вонючую толстую руку.     
         Водитель охнул и отшвырнул меня на сиденье.
         - Драться и кусаться, дамочка, не рекомендую, мадам. Ничего страшного, щас поедем в парк, составим протокол с милицией, оформим штраф, проверим адрес …
         - Эй, водитель, давай, поехали уже!.. -  громко сказали в салоне.
         - Автобус дальше не пойдет, – рявкнул маршрутчик. Этот тип решил пойти на принцип. – Все видели, дамочка меня укусила. Вот… - он задрал рукав куртки.
         Истошные гудки, разноголосица клаксонов прервали словесную перепалку. Да и кучка пассажиров на остановке выражала возмущение.
         Пассажирские перевозки в городе недавно отдали в частные руки. «Карманы» для остановок были узкими, в случае малейшего сбоя в графике движения возникала «пробка».
         Наконец проезжую часть перегородила желтая «Волга» с синей полосой: госавтоинспекция, служба ДПС.
         В салон, придерживая фуражку, вошел молодой офицер милиции. Небрежно козырнул, представился – звание, фамилия.
        - Почему задерживаем движение, водитель?
        Водитель начал путано объяснять, тыкая в меня коротким пальцем. Я барахталась одна на двухместном сиденье, не в силах встать.
        Гаишник мгновенно оценил ситуацию:
        - Водитель, продолжайте движение… Претензии в письменном виде.  Женщина, вам плохо?
        Лейтенант подал руку. Опираясь на нее, я поднялась. Невзирая на мои слабые протесты, гаишник на «Волге» довез до подъезда, помог подняться на седьмой этаж. С огромным животом я бы не смогла одолеть и трех ступенек.
        Борька в кои-то веки - посреди рабочего дня! - оказался дома. Забыл документы.      
        Отдуваясь, я рухнула в прихожей на стул и заорала: «Лекарство, ну!..»
        Боря без слов принес таблетку и стакан воды – были наготове на столике.
        Я перевела взгляд на часы. Успела – тютелька в тютельку!
        Только вот плюшевый мишка оказался без передней лапы. Кеша как зыркнул на него желтыми глазищами, так зашипел, выгнул спину.
        Я вкратце обсказала свои приключения в магазине и в автобусе. Помянула добрым словом гаишника.        
        - Вот как его?.. – перевела дух.- Надо благодарность, что ли… Как же фамилия-то? Лейтенант…ээ… Марков, кажись… Точно! Марков. Невысокий, круглолицый такой…
        - Лейтенант Маркаков, - изрек Борис.
        Память у Бассарова была фотографической. Ее еще называют зеркальной. В зеркале заднего вида.
 
         Пленка 18е. Лори. «Мультики» 
 
         Итак, первые роды от ВИЧ-инфицированной случились за Байкалом в моем лице, когда в муках рождался ХХIвек. Родам сопутствовала трехэтапная химиопрофилактика. Ежели без «химии», то это разноцветные таблетки.  
        На будущий год началось другое кино. Тоже разноцветное. Высокоактивная терапия. Кино для  избранных – по личному распоряжению главного врача. С высокоактивными побочными эффектами.
        «Лепилы, падлы, не предупредили, что от этих таблеток “вертолеты” бывают. Вся простыня мокрая… Зашквар реальный!»
         По дерматиновой  кушетке с выдавленным по краям студнем поролона размазался парень с обшарпанным лицом. Будто его волочили за ноги по асфальту. Явно торчок, из-за угла видать. Пин, короче. Потребитель «герыча». Юзер-лузер.
         «А ты б меньше ширялся, торч несчастный!» - беззлобно отозвалась от двери клинического отдела девушка в драных джинсах, от нее, как от мужика, на три метра разило табачищем.
         «Заткнись, шалашовка, с кем ты токо не трахалась на районе!» - осел на кушетке торчок и облизнул изъеденные губы.
         «Зато у меня диагноз, как у людей! – парировала девица и без стеснения проверила зиппер на джинсах. – Любой может залететь через койку, любой, отвечаю».
         Девица высунула язык и затрепетала им, как змея, проверяющая температуру воздуха.
         «Да какая, блин, разница!..» - снова повалился на кушетку тощий наркоман.
         «А такая, – гордо выпрямилась девушка, - у меня иммунитета больше, и гепатита нету!»
        «Вау, пипл, а мне поуху! Даже по кайфу “мультики” зырить! – заржал амбал в углу, опустив  квадратный подбородок. Курточка на его плечах была готова лопнуть от бицепсов. Не верилось, что в эту гору мускулов проник вирус. – Чисто кино!.. И ты в главной роли».
        «Вертолеты», «глюки», «мультики» - сны, чаще кошмары. Побочки антиретровирусной терапии. Обычно это «кино» смотрят наркоманы в ремиссии. Как они попали в первоочередной список ВААРТа – загадка. Туда же только беременных и доходяг берут. Я подумала, что Бузина держится на свое место, и на нее, возможно, давят из минздрава. Большинство получателей терапии были детьми местных начальников, крутых бизнесменов, директоров крупных фирм  – «герыч» дорогое удовольствие.  Собственно, таковых «счастливчиков» набралось не больше десятка, но они отражали пациентский спектр Центра.
        У состоящих на диспансерном учете своя иерархия. И эта табель о рангах у каждой кодированной группы своя. «Попавшие на ВИЧ» через незащищенный секс считают, что залетели в СПИД-Центр по недоразумению, что это трагическая случайность, невезуха, типа не так фишка упала, не под того легла, не на ту лег, гондон не так налез; они полагают себя выше грязных наркоманов. ПИНы, в свою очередь, презирают гетеросекуальное «стадо», у которых вместо головы фаллосы, а вместо рта – вагины, они ощущают себя элитой, познавшей высший кайф и «приход» как смысл бытия на этой Земле в отличие от всех этих шлюх и «синяков». По углам скромно переминаются люди, на их недоуменных лицах застыл вопрос: «Почему я? Что я здесь делаю?». Это реальные жертвы, без вредных привычек, их наградили «чумой века» неверные жены-мужья, любовники, сожители, им чудится, что этот ужасный сон вот-вот кончится, а все эти странные люди из очереди – персонажи театра абсурда, но этот трэш к четвергу пройдет, рассосется по подвалам. Особняком держатся «отказники», «отрицальщики», отрицающие диагноз, исподлобья  глядящие на врачей как на участников всемирного заговора. К ним примыкают краснокнижные индивиды, которые подозревают, что их заразили случайно, по халатности или нарочно – в медицинских учреждениях, чаще во время полостных операций. Все остальные смотрят на «отказников», как на идиотов. Гомосексуалисты, закодированные в отчетах, скрывают возможную цепочку инфицирования и охотно указывают в анамнезе разнополый путь заражения, даже путаются со своим полом (тяжела жизнь педераста вдалеке от просвещенных столиц!).
         Деление сие условное, встречаются экземпляры, которые сами не знают, как заразились – через иглу или через постель. Каждая группа, проходящая по разным кодам, легко перетекает из одной в другую, но цепко держится своей легенды. 
         Обычно «мультики» в период терапии посещают наркоманов. У них, говорит Тришина, извилины не так уложены. Но могут привидеться и «нормальным» диспансерным больным, тем, у кого в анаманезе было сотрясение мозга.  
         Помню, на зимних каникулах в классе шестом я свалилась с оленя. Меня стошнило. Перепуганная тетя Аявуна запричитала и стала ругать дядю Хадиуля. Дядя бросился к палатке, там была рация, и начал запрашивать санавиацию. Райцентр ответил, что нет керосину. И посоветовал обойтись народными средствами. Тетя Ая вспомнила, что в соседнем урочище живет бабка-целительница. Дядя Хадиуль завел мотонарты, привез бабку, и она за два дня выправила мою бедовую головушку.
         То давнее падение мозг запомнил. После «химии», положенной всем вичевым беременным, у меня не восстанавливался костный мозг, несмотря на хорошие показатели по лейкоцитам и тромбоцитам. Вирус пожирает мозг, сказала Тришина. Препаратов для стимуляции костного мозга в Центре не было. Вкалывали папаверин, после процедуры Алдар отвозил домой и, взвалив меня как куль картошки, тащил на себе на седьмой этаж. Думаю, я выжила, точнее, дожила до родов только потому, что очень хотела жизни для Вареньки. И, получается, жизни для себя.
        На то она и ВААРТ, высокоактивная терапия, чтоб активировать всякие побочки.
Я спала полусидя, задыхалась. Сил не было. Борис заверил у нотариуса доверенность, получал лекарства в Центре без меня. Потом в спальню на правах хозяйки без стука вошла бессонница.
        Людмила Алексеевна предупреждала, что в силу