Захолустье 2

нереально?
           - Реально – генитально, - отрезала Лариса Алексеевна. – Генитально – не гениально.
           - В группе говорят… - подала я голос и опять осеклась.
           - Та-ак. С группой взаимопомощи мы еще разберемся… -– возвысила голос Тришина. – Это что же, втихую занимаетесь самопальным экстракорпоральным оплодотворением? Шприц, говорите… А врачи побоку?
           - Это я во всем виновата. – Голос мой окреп.
           Клиницист развернулась ко мне уже в полный свой фасад.
           - Та-ак, Арпиульева, иди к доске.
           Я встала, не зная, куда идти.
           - Сядь. И зачем, скажи на милость, тебе это надо? На свою попу приключений! Да у тебя и попки-то нету, между нами, девочками… Тебе бы, девонька, о себе подумать. СПИД, он не спит. Вирус трудится день и ночь, у него выходных не бывает. И перерывов на обед тоже. Ты стоишь на его пороге, тёзка. Это СПИД, детка.
           Я опять зачем-то встала. Будто на уроке математики (в школе плохо давалась) подняли из-за парты  с невыученным уроком. Лицо горело.
           Борис откашлялся.
           - Лариса Алексеевна, мы подумаем… пришли посоветоваться...  как скажете…
           - Помолчи-ка, советчик. Арпиульева, отвечать.
           Мне захотелось выбежать на свежий воздух. Я перевела дух.
           - Ну… у вас же будет лечение для беременных, грят, с нового года… - пролепетала.
           - Говорят, в Москве коз доят! – рявкнула клиницист, невзирая на габариты, легко метнулась к двери, притворила плотнее. Села, оправила халат. – На чем мы остановились, девушка? Ах, да, на интересном положении... Еще раз заостряю, что беременность в твоем положении приблизит терминальную стадию. Точка.
           Я поймала себя на мысли, что Тришина - красивая женщина в расцвете лет. Ей бы рожать и рожать. Умная, незамужняя. И попа, кстати, та самая. И куда смотрят мужики?
           Заведующая профильным отделом Центра наставила на меня палец:
           -  И ты, значит, дуреха такая, решила лечиться вне очереди? Отвечаю за базар, Арипульева, ты доживешь до ВААРТа.
           - Нет.
           - Садись на место. Двойка.
           - Нет. Просто… я хочу ребенка. Лучше девочку.
           - Жесть.
           Тришина села за стол. Пролистнула настольный календарь. Взглянула устало.
           - А где гарантия, что ребенок родится здоровым?
           - Грят, у вас будет химиопрофилактика для мамочек… та же терапия вроде как...
           - Погоди, Лори, - перебил я, - в сухом остатке - пятно от спермы. Смывается с трудом. Сперва и я был против родов. Но. Если вы не начинаете ВААРТ – начинаем ее мы. Половым путем. Посредством беременности.
           - Так, мамочка, выйдите в коридор. А вас, Штирлиц, я попрошу остаться.
           Я вышла. Говорил Борис с врачихой минут пять, не больше. Но о чем говорили, не сказал. Отшучивался. Например, что Тришина предлагала поужинать… Почему бы и нет? Как-никак лечащий врач, можно уважить. Много ли радости видал от меня Боря? Мужчина в расцвете сил. Да и у врачихи таз развитый… Можно сказать, выдающийся.
          Видимо, предмет краткой приватной беседы являл собой «жесть». Это холодящее словечко Тришина явно подслушала у пациентов-нариков, «пинов», то бишь. Оно только входило в молодежный сленг. И, пожалуй, наиболее точно характеризовало то, что творилось в СПИД-центрах страны на пороге смутного тысячелетия.
 
          Пленка 12е. Лори. Железные яйца
         
          Спустя девять месяцев и еще семьдесят семь дней Борис поведал, о чем накоротке говорили «патронажный брат» и клиницист. Тоже мне, Штирлиц! Я обо всем догадалась раньше – к шаману не ходи.
          Но Боря рассказал в лицах:
          - Короче, дело к ночи, - обратилась к посетителю Тришина. – Вопрос для  биологического папы. На засыпку. Кто будет воспитывать ребенка, если: а). матери не станет; б). дите будет с ВИЧ плюсом? Отвечать, не сходя с места. Смотреть в глаза. Или яйца всмятку.
          - Пожалейте мои яички, Лариса Алексеевна. Надеюсь, они мне еще пригодятся. Так что ответ плюсовой, - отступил на шаг, неосознанно коснувшись пальцем «зиппера».
          - Без экивовоков мне тут! Кто-о?.. – выкрикнула в лицо врач.
          - Хорошо, доктор. Я. Воспитывать буду я. – Взглянул в глаза лечащему врачу
Бассаров. – При любом раскладе. Но я надеюсь...
          - Надежды юношей питают. Вы хорошо подумали, папаша?
          - Да.
          - Что ж, так я и думала, - подала руку завотделом. – Как там говорит молодежь: уважуха и респект. А надеяться можно... У вас есть настрой.
          Рукопожатие врача оказалось неожиданно крепким.
          - Я могу быть свободен?
          - До свидания.
          Бассаров взялся за ручку.
          - Минутку, - окликнула Тришина. Подошла ближе. – Всмятку не получится. Яйца у вас железные.          
 
          Пленка 13е. Бассаров. Брачные игры
 
         Нервных просьба не читать.
         Кто бы подсказал в моем отрочестве, что презренное рукоблудие вполне себе приличное занятие! В нашем с Лори положении зачатие следовало начать с научного обоснования. Под руководством Татьяны, секретарши «Белого квадрата», я на сносном уровне овладел компьютером «Формоза», который притаранил для родной фирмы из Москвы. И нашел нужную информацию самостоятельно, без Таниных подсказок - лишние разговоры в коллективе ни к чему.
         Так вот, согласно изысканиям Dr. R. Miller, seniorpsychologist, AcademicDepartmentsofGenitourinaryMedicineandPsychiatry, MiddlessexHospital & MedicalSchool, London, наиболее безопасным видом сексуальной практики с точки зрения риска передачи ВИЧ-инфекции является мастурбация в одиночку, а также массирование зон, удаленных от гениталий. Корректным видом, относящимся к разряду малого риска заражения, представляются взаимная мастурбация, сухие поцелуи и трение телами. Согласно другой цепочки исследований с точки зрения риска передачи ВИЧ к безопасной практике относится фелляция, или обсасывание половых органов до наступления оргазма (перевод ужасен). Переводчику - мне он представлялся прыщавым, в мешковатых джинсах - следовало оторвать кое-чего в первоисточнике. Далее к степени умеренного риска сексуального времяпрепровождения отнесен «водный спорт». Ну, золотой дождь, знакомый всем в детстве. Анилингус же invitro посеял у исследователей опасения. Как самый рискованный. Даже в презервативах. Могут порваться в силу повышенного трения. В натуре. Нда. Чем это флегматичные джентльмены занимаются в своих лабораториях?.. Трешь-мнешь.       
        Во, ё-мое, дают сексу в Middlessex’е! Да самый первый вид сексуальной практики безо всякого клинического подтверждения мы познали в сопливом детстве, когда СПИДом и не пахло! В тоскливом одиночестве дощатых уборных Захолустья.
        Вот этой-то ерундой с дамой моего сердца (не говорить же: жена, любовница, партнерша) мы занимались долгими зимними вечерами. Кеша истошно мяукал откуда-то из-под кресла. Вы будете долго смеяться, но задача стояла (statim!) безотлагательная. Как добыть «на-гора» свежей спермы? Вопрос, как ни крути, щекотливый. Не щекотать же яйца с целью семяизвержения, в конце концов! «Это не секс, не кекс, не клубника со сливками, это процедура», - повторяла Лори. Я предложил старинный способ: сразу после окончания процедуры набрать спермы со дна презерватива в шприц и аккуратно ввести ее в самое нутро. А пассивному участнику научного эксперимента, или, если угодно, процедуры, предлагалось возложить свой малоразвитый таз повыше, на подушки.
       Лори с ходу поддержала этот вариант: «Ага! Вот и Оксана говорит...» Причем тут Оксана? Я не собираюсь ни с кем делиться своей драгоценной спермой.
       Однако есть риск в «методе тыка». После долгого воздержания гипотетические биологические родители могут чересчур возбудиться, потерять контроль, а головы им следуют сохранять холодными. Я возразил, что женская матка в момент оплодотворения должна быть возбужденной.
        Короче, намучались мы с этими брачными играми! Всю зиму участница эксперимента шастала в туалет и закрывалась на щеколду. Выходила оттуда мрачнее тучи, плюхалась на диван и таращилась в телевизор, явно ничего не видя. На мои расспросы не отвечала, смотрела исподлобья.
        Прекратились наши милые посиделки с бутылкой сухого вина. Даже Новый, 2001-й, год мы встретили без шампанского, не говоря уж про напитки иной крепости. После ряда наскоков, по выражению девы на закланье, эксперимент, похоже, забуксовал. Я сверился с первоисточниками – как это в натуре, в природе? Например, у бабочек, коли такая тема.
          «На свете есть, в сущности, только одна проблема... Как прорваться? Как выйти на волю? Как разорвать куколку и стать бабочкой?»*
         Когда самец нашел подходящую пару, он обычно летает выше или ниже самки и выделяет химические феромоны, чтобы передать свои намерения к спариванию. Брачный танец заканчивается переносом самцом сперматофора в организм самки. 
         Брачные игры, так и написано. Выходит, мы с Лориго находились в брачном союзе.
         И смех, и грех. У нас брачные игры сопровождались смехом. Отощавшие прелести Лори меня мало… мм… стимулировали. Ну, не возбуждали. Когда моя возлюбленная (назовем вещи своими именами) раздевалась, мне хотелось ее тут же одеть. Какой-то голодомор, прости господи. Недаром любовь на Руси исстари именовали жалостью. Крестьяне никогда не говорили, инда, люблю де свово миленочка. А, потупясь, молвили, что жалею голубя свово сизокрылого... Высокие отношения-с!
         Расстроенную Лориго я утешил, что нынче так модно: многие женщины страстно желают похудеть. Желательно, чтоб ребра выпирали.
         «Да? – скривилась партнерша по брачным играм. – У меня зад малоразвитый... Не отклячивается».
         Как ни странно, я понял. Мужик все-таки.
         Две попытки[i] отклячивания