- И по какому вопросу?
- Да вот, барышня, поясница замучила, но! В кедраче упал с дерева.
- Н-да? А мы тут причем?
Барышня встала, прошла к подоконнику и принялась изучать кактус, приняв выигрышную позу.
- Ну, у вас же минздрав. Мне бы снадобье какое. И массаж, но! Деньги вперед.
Раздалось шипение. Бассаров вздрогнул. Пенал приемной прорезал резкий и требовательный глас внутренней связи.
- Мариночка, прошу пока ни с кем не соединять!
Марина бросилась к столу, нажала клавишу «интеркома»:
- Поняла, Ариадна Аркадьевна.
Девушка заняла секретарское место. Покашляв, взглянула на посетителя из Сибири. Развела ручками с хищным красным маникюром. Вздохнула: – Работы много…
- Сочувствую, Мариша.
Девица пропустила мимо ушей фривольное обращение.
- Я – серьезно. – Девушка взглянула на большие часы с маятником. Маятник за стеклом маялся туда-сюда неслышно. – У нас скоро обед и вообще… - Марина сделала неопределенный жест.
- Кстати, насчет обеда …
Секретарша встрепенулась, щелкнула сумочкой, изъяла зеркальце, состроила глазки своему отражению. Встала, кошечкой потянулась из-за стола, демонстрируя гибкий стан и тощий задок, бросила взгляд на часы.
- Вообще-то я на диете, - задумчиво бормотнула Марина.
- Говорят, бокал сухого красного вина в обед сжигает калории, - заметил Борис.
- Что вы, что вы, - всплеснула ручками девушка, - какое вино! Я на работе!
Донесся шорох. Бассаров как опытный змей-искуситель знал, что это не канцелярская мышь. Секретарша под столом, не глядя, меняла туфли – низкий каблук на высокий.
- Ну, тогда закажем что-нибудь вегетарианское…
- Разве что-нить вегетарианское…- находясь в том же глубоком раздумье, произнесла барышня. Чувство долга в ее небольшой головке боролось с искушением. После непродолжительной схватки победило последнее.
- Кстати, утром торопилась, ничего не съела… ужас!
Этот прием, апробированный в разных учреждениях, конторах и структурах, коммерческих и бюджетных, Бассаров называл «взять в плен языка». Вящий эффект этот тактический маневр давал на неизученных объектах, в коих предстояло нанести удар изнутри. «Язык», понятно, бывал чаще слабого пола, ибо женщины известные сплетницы. И язык, уже во втором значении слова, бывало, шел в дело.
По Неглинной ветер со звоном гнал мятую пивную банку. Прическа Марины растрепалась. Пока она ее поправляла, Борис сделал знак Харе, чтобы тот исчез с глаз долой – а то дружок, отшвырнув окурок, хотел было кинуться навстречу.
Расплавленные от жаркой отрыжки мегаполиса бархатные облака, карминные по краям, нехотя вплывали в пурпур небесного купола Москвы, подтверждая неумолимую смену времен года, доказывали, что дни становятся короче, а ночи длиннее. Греховные ночи.
Пленка 05d. Серенус. Минздрав опять предупреждает
Вывеску ресторанчика «МУР-мур» на углу Неглинной и Петровского бульвара украшало изображение черной кошки с задранным хвостом, при этом ее глаза и днем горели неоновым огнем.
В полуподвале старинного здания было малолюдно. Суетилась, стуча каблучками, молоденькая официантка. Второй официант, парень с бабочкой, жевал резинку и смотрел телевизор за стойкой. Передавали рекламу. В зале мужчина средних лет, по виду коммерсант средней руки, в одиночестве цедил водку из лафитника, да за дальним столиком - пара «челноков», судя по клетчатым объемистым сумкам у ног, прозванными в народе «оккупантками»: посетители наотрез отказались сдать багаж в гардероб.
Бассаров с легким удивлением наблюдал, как Марина мастерски кромсает далеко не вегетарианское блюдо – бифштекс и, не чинясь, пригубляет красное вино посреди рабочего дня.
- Никогда бы не подумала, что вы из Сибири, - чокаясь, заявила дама. Видимо, это был комплимент.
В ответ Борис предложил перейти на «ты». Предложение было принято с энтузиазмом. Марина даже призналась «по секрету», что она тоже из Сибири, из Красноярского края. Дальнейшее Бассаров мог описать за сотрапезницу-провинциалку: с трудом устроилась на проходное место в столичном министерстве с целью отхватить видного жениха, ну, или богатого любовника, на худой конец - просто москвича. Снимает квартирку в спальном районе, от метро далеко, последние денежки уходят на косметику... И где они, женихи, ау?
- Да чего про них говорить! Там одни козлы работают, - фыркнула девушка, когда Борис ненавязчиво попытался нащупать слабые места в ее родном департаменте, перейти к персоналиям. – На фига, спрашивается, Алке, тоже из нашенских, золотые сережки, старой пробы, меж прочим, отдала за это место? Тут один подкатывался, типа переспать, сам нищеброд, кругом и сплошь голый номер…
Марина чуток захмелела, тушь поплыла. Девушка подозрительно хлюпнула носиком, потянулась за салфеткой.
Бассаров отклонился от стола, незаметно оглядел собеседницу. Нда, шансы у девицы на выданье небогатые. Зря она расстегнула верхнюю пуговичку батника, зря - из него выглядывала тоненькая шея, угадывалась плоская грудь, медальон не спасал, смотрелся излишне крупным, неаппетитные ножки болтались в остроносых сапожках на каблуке что ложка в сткане (небось, на Черкизовском всю зарплату оставила!). Черты лица хоть и мелковаты, но в целом правильные, правда, носик, пожалуй, хищноват. Единственное, что притягивало в облике дамы напротив – губы. Полные, изящной формы, данные природой (вряд ли слепленные пластическим хирургом, не та клиентура). У провинциалки хватило ума не красить их чересчур яркой помадой…
- Нам, землякам, надо держаться ближе, - кавалер накрыл своей ладонью девичью ручку, похожую на куриную лапку с крашеными коготками.
- Как можно ближе! – хихикнула Марина, сползая на стуле. Бассаров ощутил, как голой ступней огладили его колено.
Любовная интрижка стремительно набирала оборот.
Борис решил, что девушка созрела, перешел к конкретике – к отделу региональных программ Департамента фармакологии. Пофамильно.
Подали кофе.
- А тебе это зачем, землячок? – вдруг нацелила глаз, оттененный поплывшей тушью. И прищурилась. - Вообще-то, Борис, я держусь за свое место.
То ли кофе отрезвило записную сплетницу, то ли кокетливая провинциалка оказалась не столь глупа.
Бассаров вздохнул. Придется вычислять людские слабости поэтапно. Перейти к осаде. Особого вдохновения он не испытывал.
- Забудем… А вот что вы делаете сегодня вечером, Марина?
Банально. Зато верняк.
Девушка встрепенулась, картинно взглянула на часики.
- Ой, мне пора, Борис…
Видя кислую рожу кавалера, Марина перегнулась через стол и сунула что-то в руку. Борис на ощупь понял: презерватив. Минздрав предупреждает.
- Позвоните... позвони к концу дня.
Улыбнулась и тут же поморщилась, елозя ножкой под столом. Бассаров догадался: натерла ступню в туфлях на высоком каблуке.
Кавалер расплатился и проводил даму к выходу.
Харя маялся у дверей ресторана, лениво переругиваясь с толстяком-метрдотелем, который не пускал его внутрь.
При виде Бориса дружок шагнул на крыльцо, напугав даму. Метрдотель преградил путь, интуитивно чуя угрозу ресторанному бизнесу. Нежданный гость хуже татарина.
- К-кто это? – шепнула Марина.
- Да так… личный телохранитель, - усмехнулся кавалер.
Дама кивнула. Кажется, она восприняла шутку всерьез. Марина неловко попрощалась и поковыляла прочь на высоких каблуках.
Ринат проследил за ней взглядом и поцокал языком:
- Тощевата чо-т твоя чувиха.
Бассаров сделал знак метрдотелю, чтоб пропустил странного типа. Харя победоносно плюнул толстяку под ноги.
- Понял, гандон!
Толстяк, измученный разнообразием жизни, сделал отсутствующее лицо. Курточка с галунами и вензелями не застегивалась на пухлой груди служителя общепита. Под напором настырного посетителя он отступил к гардеробу.
- Я жрать хочу, начальник! – громко заявил Харя в фойе, хищно раздувая ноздри. Из зала доносились сложные запахи.
- Не ори, - процедил «начальник». – Это тебе не в пивнушке у тети Шуры.
- И выпить, - снизил голос «телохранитель».
- У нас не курят, - мгновенно возникла у столика официантка.
- Огоньку не найдется, девушка? – отреагировал клиент, выбивая сигарету из пачки польского «Марльборо».
- Минздрав предупреждает, - вырвал сигарету изо рта сотоварища Бассаров. Он уже в который раз пожалел, что взял его в столицу.
- Обижаешь, босс.
- Выбирай: пить или курить.
- Пить.
- Не более ста… двести грамм, - вздохнул босс.
За столом Ринат вел себя как росомаха. Он мгновенно опустошил содержимое лафитника, с чмоканьем и бульканьем употребил суп-харчо, с чавканьем уничтожил бифштекс и картофель фри, а также недоеденное рагу по-венгерски, под горячую руку подсунутое другом.
- Не чавкай! - прошипел я.
- Еще, - рыгнул Харя чесночной вонью. В подземном переходе мой напарник после первой ночевки в Москве нашел далеко от Витиной мастерской, аки зверь по запаху, старушку, торгующую чесноком и зеленью.
- А ты не лопнешь, юноша?
- Я не жрать, босс, - смиренно уточнил напарник. – Я выпить.
- Не более ста грамм.
[justify] - Эй, минздрав, вертай сюда! – увидев официантку, пробирающуюся с подносом к столику с «челноками», радостно вскричал
