Золотые кони.

его сняла. Тяжёлый очень, цепочка шею трёт. В карман положила.
-- Надо было его всё-таки Беляшу отдать. – голос у Лошадки сух.
-- Зачем? – искренне удивилась Эля.
         Глаза у Наташи сузились, кулачки сжались:
-- Чтобы эта цепь ей голову отпилила!
Наташа берёт бинокль, смотрит на гору, не отрываясь от окуляров:
-- А когда была построена часовня?
-- Я тоже подумала. Получается, что, примерно, в одно и тоже время. Но Архитектора Батенькова не было в Красноярске. Он рисовал со слов Давыдова. Ну, или Давыдов нарисовал ему гору. Тот, наверное, написал, что нужно, тот и сделал. Ну, и зашифровал, что и как. В то время не было часовни. Если её мысленно убрать, то она треугольная.
-- Ага, как пирамида.
-- Читала, что один чудик утверждает, что под горой спрятана древняя пирамида, занесённая землёй.
         Наташа удивлённо смотрит на Элю:
-- Ты серьёзно?
-- Я просто прочитала.
-- Ничего. Откопаем коней, заодно и посмотрим, есть она там или нет. Но вершина действительно похожа на пирамиду
         Наташа смотрит на гору:
-- Эля, а вот, смотри. Справа и слева от вершины, чуть ниже, как на втором варианте чертежей, есть небольшие площадки. Они почти ровные. Понятно, что много времени прошло. Дожди сверху сровняли землю. Но, похоже. На, сама посмотри.
         Эля внимательно рассматривает гору. Действительно, похоже, что почти на одном уровне есть следы двух площадок. От них мало, что осталось, но если вглядываться… То можно увидеть!
         Эля смотрит на Лошадку, та возбуждена, радостна:
-- Элька! Представляешь, мы нашли!!! Мы нашли! – и нараспев. – Мы на-а-а-шли-и-и!
         Девочки взялись за руки и от радости запрыгали на месте. Как два зайчика. Прохожие шли и улыбались, глядя на девочек, которые светились от счастья и прыгали от возбуждения.
-- Надо подойти поближе и рассмотреть. Потом доедем до часовни и вниз спустимся, поближе всё увидим!
-- Давай!
         Девочки собрали все вещи, сложили их в сумку, и весело болтая, в предвкушении сокровищ, пошли вниз по улице.
         Они шагали по улице Перенсона, перешли улицу Ленина, подошли к перекрёстку с улицей Ады Лебедевой, оттуда открывался хороший вид на гору с часовней. Остановились. Достали бинокль и стали рассматривать гору. И чем больше они смотрели, тем больше им казалось, что они видят две площадки, как вазоны на картинке, и что там, вероятно закопаны золотые кони с большими драгоценными камнями вместо глаз!
         Мимо них проезжал поток автомобилей. Сзади  остановился старый «Мерседес» когда-то чёрного цвета, сейчас же весь обшарпанный, в царапинах, одна фара не светила, резина была изношена, рисунка протектора почти не видно.
         Девочки увлечённо обсуждали, тыкали пальцем в направлении горы. Они ничего не видели и не слышали кроме себя…
         Из машины выскочили две худые фигуры в медицинских масках и чёрных шапочках. Они быстро, умело схватили девочек, скрутили руки спереди пластиковыми хомутами, вокруг ног сделали пару оборотов серым, прочным скотчем, скотч на рот, девочек бросили в багажник, их сумку в салон автомобиля…
Из карманов джинсов девочек вытащили мобильные телефоны, швырнули на асфальт, только осколки полетели в разные стороны…
Машина рванула с места. На улице было мало машин, никто не обратил внимания, не бросился в погоню, никто не позвонил в полицию…
Девочек увезли в неизвестном направлении неизвестные люди…
         В старой машине включили громко музыку.
         Девочки в тесном, грязном, душном багажнике старались выбить крышку багажника, но старый немецкий автомобиль был сделан из толстого железа. Крышка не поддавалась. Стали крутиться на месте, били ногами во что попадали, иногда пинали друг друга.
         Они пытались кричать, но заклеенные рты не позволяли. Только мычание. Машина остановилась на светофоре. Рядом другая. Водитель соседней кричит:
-- Сделай музыку потише.
         Похититель сделал:
-- Чего?
-- У тебя в машине кто-то стучит. В багажнике.
-- Двух баранов везу. Свадьба у друга. Шашлык будем делать, плов варить.
-- А-а-а! Понятно! А то слышу мычание.
-- Морды заклеил скотчем. А то блеяли громко.
-- Свадьба – это хорошо! Счастливо!
-- Спасибо!
         На светофоре включился зелёный сигнал, все поехали, водитель прибавил громкость. Играла та же музыка, которую слушала Беляшик, и говорила, что её слушает «элита» -- гангстер рэп.
         Девочки тем временем стучали, как могли до всего, до чего могли дотянуться.
         Эля даже развернулась спиной и связанными руками за спиной пыталась добраться до задней фары и попытаться что-нибудь с ней сделать. Но ничего не получилось.
Девочки поняли, что всё бесполезно. Они прижались друг к другу, в полной темноте, почти нечем дышать, никто не знает где они, никто их не ищет, везут бандиты неизвестно куда… Девочки заплакали.
Они плакали, тела их сотрясались от рыданий. Машина ехала долго, на поворотах подружек мотало по багажнику, они ударялись друг о друга, о стенки багажника. Эля и Наташа устали. Они задремали. Им казалось, что умерли.
         Было слышно, как машина съехала с асфальтированной дороги, поехали по грунтовой, просёлочной, низкая посадка машины не позволяла быстро ехать. Иногда днищем цеплялась за кочки, перевалилась с боку на бок. Девочек мотало по багажнику.
         Машина остановилась, водитель и пассажир вышли из машины. Подошли к багажнику. Резко открылась крышка багажника, солнечный свет ударил по глазам. Дети закрыли глаза. Преступники воспользовались этим и резко вытащили девочек, схватили подмышки и спиной вперёд потащили в дом.
         Эля открыла глаза, чуть прищурив, чтобы не было больно глазам. Стала осматриваться. Узкая деревенская улица, две машины не разъедутся. Какие-то заборы чёрные от времени, покосившиеся, другие, наоборот, современные, крепкие. И дома. Некоторые с провалившимися крышами, другие – современные, яркие домики.
         Элина смотрела на дома, в надежде найти табличку с названием улицы. Но не было ничего. И людей не было, только звенящая летняя тишина, прерываемая щебетом невидимых птах и жужжанием насекомых.
Это была окраина города. Когда-то застроенная частными домами, сейчас много дачных домиков.
Но был рабочий день, дачников не было видно, как и других обитателей этого полу заброшенного места.
Боковым зрением Эля увидела какое-то большое жёлтое пятно, но не успела рассмотреть, их затащили в ограду дома. Старый забор, калитка, двор поросший травой. Деревянный дом, хоть и старый, но крепкий. На ставнях облупилась краска, чердак под крышей, окно на чердаке.
Крыльцо с перилами, три ступеньки. Дерево местами почернело, краска шелушится, обнажая более ранние слои.
Тяжёлая деревянная дверь, обитая изнутри старым, потрескавшимся дерматином, из дырок лезет утеплитель. Сени. Пустые бочки, какая-то пыльная посуда, газовая плита с подключенным баллоном. Шкаф с посудой. Понятно. Летняя кухня.
Металлическая, старая, самодельная лестница, с широкими ступенями на чердак, люк открыт.
Дверь из сеней. Тяжёлая, с двух сторон обита дерматином старым.
Кухня. Но толком не успела рассмотреть, только большая русская печь, давно беленная, быстро в комнату. Два старых металлических стула прикручены к полу и стене.
         «Готовились, значит!» -- мелькнула мысль в голове у Эли.
         Опять страх подкатил к горлу комком, и обдало жаром изнутри. Ладошки стали мокрыми, струйка пота пообежала по виску.
         Девочек грубо бросили на стулья, и тут же примотали прочным, широким скотчем к стульям. Бесцеремонно оторвали скотч с губ.
-- Ой!
-- Ай!
         Девочки почти синхронно вскрикнули, когда оторвали скотч. Больно!
         Эля рассмотрела похитителей. Это была та парочка, что приставали к ней, когда было нападение на старую учительницу Анну Алексеевну.
         Девочки молчали. Им было страшно, и одновременно, они были злы.
         Парень подошёл к Эле, приблизился к лицу, взял за подбородок:
-- Ну, что маленькая паршивка, узнала? Вижу, что узнала.
         Эля дёрнула головой, выдернула голову из ладони. Это хватание за лицо её взбесило, страх ушёл мгновенно, пришла ярость, в глазах появилась красная пелена.
-- Убери руки, мерзавец!
-- О! Заговорила.
         Он снова протянул руку к лицу Эли, но девушка резко остановила его:
-- Убери руки!
         Парень резко обернулся, зло:
-- Что ты сказала?!
         Маша тоже зла, глаза горят:
-- Гера! Не смей их трогать! Не смей!
         Тот остановился, сбавил тон:
-- Машка, ты чего? Я же её бить не буду. Так, по воспитываю.
-- Не трогай их.
         Тот пожал плечами:
-- Не ори. Не буду. – обращаясь к девочкам. – Ну, что, юные мартышки. Рассказывайте!
-- О чём?
-- Где золото? Где?
-- Какое золото?
-- Жёлтое! Ты дурочку-то не валяй?! Где кулон? Отвечайте!
-- Какой кулон? – почти хором спросили Эля и Наташа.
-- Тот самый, что вы на кладбище нашли. Откопали между могилами! Я всё знаю! Где кулон! Отвечайте!
         Он полез в сумку  Эли, достал распечатки:
-- Вот это что? Что это, я вас спрашиваю!
-- Реферат на лето задали, про исторические места города! Вот, что это! – выпалила Лошадка.
-- Не врите мне, маленькие дряни!
         Он замахнулся на Наташу, грозный окрик Маши:
-- Я тебе говорю, не смей их трогать!
         Остановил удар на полпути, медленно убрал руку:
-- Ладно. Я предупреждал!
         Гера выскочил из комнаты в сени, через минуту, раздался грохот. Дверь распахнулась.
Затащил в комнату огромное ружьё. Угрожающих размеров. На конце ствола был приварен дульный тормоз квадратной формы. Спереди сошки, сбоку ручка для переноса, пистолетная рукоятка. Очень не похоже на обычное ружьё или карабин.
         Он поставил на стол, снял с плеча чёрную матерчатую сумку,