Проект "ХРОНО" За гранью реальности

теме про эти «параллельные миры» уже и интересный разговор у нас пошел. Я старался не давить. Предстояло ее вывезти в Москву через Киркенес. Там бы раскрутили по полной, а пока нужно было первые сливки снять, поэтому я не гнал. Кстати мою силу она сразу почувствовала.
Она действительно была оттуда. Но у нас был семидесятый год, а у них время было другое, я так понял, на несколько лет разница. Она знала про то, что случилось в Кенигсберге, в августе сорок пятого года и сказала, что у них были серьезные разборки. И победили противники скрытого вмешательства в жизнь других миров. Кроме нашей реальности они знают еще несколько, с которыми взаимодействуют, но также, не привлекая внимания. Первый контакт ее мира с нашим, произошел случайно в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году. Вернее, это у них был пятьдесят шестой, а какой у нас, понятия не имею. А вот теперь, товарищ генерал, после того, как ты ко мне со своей проблемой заявился, я все больше склоняюсь к тому что вот это и есть тот «первый контакт».
— А что она еще рассказала? Я ведь понимаю, что и ее ты до Москвы не довез… — скривил рот чем-то похожим на усмешку Кожевников.
Павел Петрович вздохнул, потер себе шею рукой, не глядя на собеседника и генерал понял, что не ошибся.
— Как? — коротко спросил он.
— Чем дальше мы общались, а это почти весь день после моего приезда, тем спокойней она становилась. И тут я ошибся, Николай, сильно ошибся. Счел, что она сдалась, смирилась… а она просто приняла решение. Разговаривала она охотно, много слов, много необычного, но ничего такого, что могло бы дать мне какую-то серьезную информацию. Я и не торопился, надеялся, что никуда ей уже не деться от меня и моих людей. Ближе к вечеру уже разговор зашел о профессоре и причине ее приезда в Норвегию. Герберг Янкун оказался конченой нацисткой мразью, он продолжал по сути то, чем занимался при Гитлере. Конечно, ни в чем за эти годы не раскаялся и готов был работать дальше. Уже на Рейх из другого мира. С ним вышли на контакт лет пять назад, когда узнали о его исследованиях и находках. Как ни странно, он совершенно спокойно воспринял новость о многомерности мира и других цивилизациях в этих мирах. Ученым он был и правда головастым, лучшим доказательством чего служило, что он чисто математически, без всякой агентурной работы вычислил вмешательство в нашу реальность на основании убыли немецкого населения после сорок пятого года.
Янкун был настроен фанатично, и отказался покинуть этот мир, желая продолжать свои изыскания. Еще он активно работал с неонацистами и ревизионистами в Западной Германии. Одним словом, я в голове поставил напротив его фамилии жирную галочку, что этот гад сильно зажился на белом свете. То, что его не вывезли в Москву в пятидесятые, вовсе не значило, что он не мог упасть на лестнице и свернуть себе шею или попасть, к примеру, завтра под грузовик у себя в Германии.
А нашел он в тридцатых годах в Хедебю, в одном из могильников не что иное, как Агисхьяльм, иначе называемый Шлем ужаса. Ты, конечно, понятия не имеешь, что это такое, но среди эзотериков, эта вещь очень известна. Это амулет. Нет, Коля, не улыбайся! Это очень серьезно! Ты уж мне старому поверь! По-разному о нем рассказывали, в одних источниках: отобран героем Сигурдом у дракона Фафнира. Еще одно поверье гласит: Агисхьяльм является частью сокровищ Нибелунгов. И мощь его поддерживается змеей-прародительницей. Она и охраняет сокровища от посторонних. Считалось, что благодаря ее силе воин обладает чутьем змеи, а также способностью вводить жертву в транс. После этого он мог беспрепятственно с ней расправляться. Как бы то ни было, считается, что Агисхьяльм — это самый мощный оберег для воинов, который делает их практически непобедимыми. Именно эта находка и стала причиной прекращения раскопок в тридцать девятом году. Никто не мог совладать с необъяснимым ужасом, накатывавшим на всех приближавшихся к древнему городищу викингов. Сам понимаешь, как взяли эту штуку в оборот в «Аненербе», это же идеальное оружие, когда враг разбегается от тебя в диком, необъяснимом страхе. Но, тут у них ничего не вышло. Обуздать древний артефакт не смогли, более того, она стал настоящей головной болью. Никто не знал, как укротить силу Агисхьяльма, не говоря уже о том, чтобы использовать его против врагов. Было решено захоронить Шлем ужаса, до поры в особом месте, который вычислили немцы каким-то известным им способом. И почему-то не опять в Южной Дании, а в Норвегии. И после оккупации Норвегии, Гиммлер поручил это нашему Янкуну, что он и выполнил блестяще. А теперь было решено переправить его в мир нацистов. Наша пленная сказала, что время, когда можно достать артефакт, как раз подошло, сделать это может только она, так как знает место и конкретное время. Если это время упустить, то в ближайшие сто лет Агисхьяльму на поверхность земли не подняться.
О чем я только думал в тот момент? Это сейчас я понимаю, что замануха то была. А если бы, и правда, то давать врагу в руки такую страшную силу было глупо. В один миг, она, владея Агисхьяльмом, превратилась бы из пленницы в нашего победителя, а мы бы, поскуливая, насрав в штаны, разбегались по округе в ужасе. Но гордыня взыграла. Я чувствовал себя чуть ли не долбаным великим волшебником! Мерлином, блядь! Надеялся поставить такую защиту, которую никакой шлем ужаса не пробил бы… Решил ей позволить достать артефакт. Казалось бы, нас была дюжина, опытных разведчиков, с такими способностями, которые и не снились всяким зеленым беретам, что нам с ней. Про двух военных разведчиков, которых она вынесла, как-то и не вспомнилось.
На следующее утро на двух микроавтобусах поехали за город. Это сейчас я понимаю, что она и не собиралась Агисхьяльм достать. И везла нас, скорее всего в какое-то другое место. Но мы этого не знали. Ехала и молча улыбалась, словно и не было над ней пыток и насилия. На ней был светлый плащ, кофта вязаная на пуговицах, чулки и резиновые сапоги, зонт с собой взяла. Приехали в долину Исдален, она недалеко от города. У долины этой, как я потом узнал, слава дурная была. Со средних веков… самоубийства, люди пропадали. Но именно ее называли долиной смерти, то самое название, что на записи разговора с профессором. Прошли пешком ближе к горам, видно было, что она что-то ищет по известным только ей ориентирам. У груды камней, она остановилась. Я дал команду, осмотрели ребята камни, мало ли, может под ними оружие спрятано или место заминировано. Я чувствовал, в том месте что-то есть. Будто воздух рябит, как над костром, и вроде отталкивает, будто ветром сильным. Хотя ветер холодный, ноябрьский, как раз в спину мне дул, наоборот, к камням. Я дал команду отойти своим и встать вокруг шагов за десять, если стрелять придется это не расстояние, да и убежать ей не получится. Она, Коля, так и не назвалась, я ей говорил то «ты», то «вы», она мне так же… Женщина медленно сняла с себя перстень, старый, из красноватого золота, с сапфиром, серьги из ушей, такие же солидные круглые с мелкой вязью узоров, положила их на камень перед собой, рядом наручные часы. Мне бы тогда еще понять, что это неспроста… Потом говорит мне на чистом русском, с чуть заметным акцентом: «В горле пересохло, дайте воды, господин чекист!» я и опешил. До этого на немецком с ней все время. Махнул я рукой, ребята подали фляжку пластиковую. Она выпила всю, на землю уронила и руку ко мне тянет, еще мол… Дали еще одну фляжку, она вокруг камня, на котором драгоценности и часы лежали, полила по кругу и тоже бросила флягу. Потом волосы перевязала ленточкой, как сейчас помню, сине-белой. Раскинула руки в сторону и стала нараспев читать что-то, на каком-то языке, похожим на норвежский. По крайней мере некоторые слова я узнал. Голос сначала тихий стал звучать все громче, а руками она какие-то движения делала. Затем так уже голос уши резал, что закрыть их хотелось, ребята мои переглядываются, пистолеты достали, держат двумя руками. Тут она плащ распахнула, быстро руками по пуговицам кофты пробежала, откинула полы в стороны и грудь наружу выставила. Как сейчас помню, соски торчат как каменные…
И тут загрохотало что-то, и земля качнулась под ногами. Из камней стал вдруг огонь подниматься вихрем закручиваясь, как будто на фигуру человеческую похож стал, она ко мне голову повернула и улыбнулась, так с торжеством. Я вспомнил, как немец тот на меня глянул, когда его в самолет грузили на аэродроме Девау. Успел я защиту поднять, и тут полыхнуло… Я в себя пришел, меня ребята к дороге тащат, сами все в копоти, да в волдырях. Если бы я их подальше не поставил, наверняка, сгорели бы. А меня только слегка опалило, волос кончики, да брови. Я дернулся было, «А где эта…» Только рукой махнули, одни угли, мол, остались. Дергать отсюда нужно, не хватало еще с местной полицией схлестнуться. До города совсем недалеко, а взрыв был приличный, да еще дыма до неба. Меня щит спас, от огня уберег, но силы мои считай все в него ушли, слабость такая, что и рукой двинуть тяжко.
Повезло хоть в том, что никто нас не видел, пришлось крюк сделать в Берген с другой стороны въехать, да по дороге у ручья останавливались, копоть с лиц смывали. К вечеру, я послал их на место, нужно было хоть какие-то улики найти, но там уже полиции полно было. Обосрались по полной программе! Хорошо, что один из наших агентов под прикрытием, как раз, в полиции местной работал. Почти первым на месте был. Тогда он еще не знал, что к чему, а потом вся информация о расследовании уже через него шла.
Труп лежал на нескольких камнях, руки находились в позе боксера — типичной для обгоревшего трупа. Тело сильно обгорело спереди, включая лицо и большую часть волос, а на спине ожогов не было. Похоже, она отпрянула назад — от огня.
По его словам, тело столь сильно обгорело, что невозможно было представить, как эта женщина выглядела изначально. Ну мы-то знали, фото ее у нас остались. Но с норвежской полицией, конечно, этим делиться никто и не думал. Полиция нашла на месте происшествия несколько предметов, в том числе ювелирные украшения, часы, сломанный зонт и две наши бутылки. Полиция также обнаружила остатки резиновых сапог и нейлоновых чулок.
Еще более таинственен тот факт, что ярлыки производителей были срезаны с одежды. Это и мы еще видели, некогда было только вплотную заняться. Полиция не нашла на месте преступления ничего, что могло бы указать на личность женщины. С одной стороны, хорошо, нас с ней увязать невозможно, а с другой стороны и мы не знали, кто она и откуда. Вернее, откуда, уже знали, но о ее легенде тут, знали не больше полиции.
Полиция землю рыла со всей серьезностью. Эта история потрясла Берген — город это тихий, с низким уровнем преступности, а тут такое происшествие! Несколько дней спустя полиция обнаружила дополнительные улики. А через нашего человека у них узнали и мы. Нам пришлось залечь плотно на дно, слишком активно у них работа шла. Полицейские нашли два чемодана в камере хранения на вокзале Бергена. В одном из чемоданов лежали очки. Отпечаток на них соответствовал отпечатку пальцев погибшей женщины. В чемоданах также лежали вещи: одежда, несколько париков, немецкие и норвежские банкноты, а также бельгийские, британские и