Адаптер

пропуская женщин и детей. С ними ему было все ясно, и он старался понять, кто из мужчин способен будет на сопротивление. Система не определяла агрессии или подозрения на бунт, находясь в напряженном спокойствии, контролируя весь контур радиусом более пяти километров. Патрульные машины держали всю территорию под прицелом, часто перемещаясь с одной позиции на другую, отрабатывая программу по доведению подозреваемого или задержанного до средней степени невроза. Алгоритм запрещал превышать этот уровень, следуя рекомендациям министерства здоровья и не нарушая основные права человека на жизнь и здоровье. Заключенные и даже приговоренные к смерти не теряли этих прав, если не было отдельного судебного решения.
Он долго смотрел на детей. Лиз уловила его взгляд, почувствовала жгучее напряжение в висках, и крепче прижала Ману и Мурата к себе. Дети боялись и не могли заплакать, боясь, что могут навредить. Ю-ли слегка подрагивала, сжимая руку Ислама, не знавшего как поступить, если Ю-ли отберут, захотят увезти с собой. Его предупреждали, чтобы он ни при каких обстоятельствах не сопротивлялся, но он внутри закипал от ярости, зная, что не будет никого слушать. Система улавливала напряжение в его глазах и лице, помечая как неблагонадежного. Таких набралось уже больше шести человек, и за ними следили отдельно.
Мужчина увидел взгляд Лиз, с интересом разглядывая ее. Он углубился в ее профиль, не найдя в жизни Лиз Гаджиевой ничего интересного. Она была замужем за Рустамом Гаджиевым, у которого было двое детей. Частая ошибка в базе заключенных, когда не указан второй родитель, и все же он видел в этом что-то большее. Когда вернется, стоит поднять лог, мужчина уже знал, что найдет там тайный скрипт и записи задним числом. Это была она – Мара Ахметова, и он ее нашел. Теперь стоило проверить ее и эту девчонку, которая, скорее всего, была Марфой Юмашевой. От Марфы толку мало, ему была нужна Мара — им нужна была Мара. Но сначала надо их протестировать.
Вышли полицейские после обыска. Они ничего не нашли и со злостью смотрели на заключенных. Это был пятый по счету пересыльный пункт, и только здесь не было ни одного нарушения, даже наркотиков не было. Мужчина в костюме отдал команду через планшет, и полицейские стали по одному уводить мужчин в черную машину. Пока шло сканирование, они шли за следующим и через минуту вытаскивали предыдущего, конвоируя матом в общежитие.
Когда остались Лиз и Ю-ли с детьми, мужчина выключил прожекторы. Ослепшие от яркого света, они не сразу поняли, что к ним подошел человек в сером костюме и два полицейских. Но Лиз безошибочно ловила его взгляд, ощущая нервное покалывание в висках. Он тоже чувствовал ее.
– Вы можете немного отдохнуть перед сканированием. Думаю, что не стоит играть в несознанку, мы знаем кто вы. Остается вас проверить, – сказал мужчина. – Сначала пойдете вы, Марфа Юмашева.
– А дети? Они вам не нужны, – сказала Лиз.
– Они останутся с вашим мужем. Нам нужны вы, Мара, и вы это прекрасно знаете. У вас есть полчаса. Рекомендую поесть, процедура теста не самая приятная штука.
Наконец Мара сумела разглядеть его лицо. Глаза не до конца привыкли к слабому свету дежурных фонарей. Она никогда не видела его, с лицом, похожим на старого филина, но Лиз чувствовала, что знает его или таких как он. Он кивнул ей, приложив пальцы к вискам, и поклонился сначала Лиз, потом Ю-ли.
Они остались стоять одни под лучами патрульных машин. Лиз повела детей в дом. Мана схватила Ю-ли за руку, выводя из ступора. В столовой собрались все. Мужчины в большинстве своем молчали, угрюмо смотря в пол. Лиз думала, почему охранника и полицейского обыскивали также, как и всех остальных. На ее вопросительный взгляд, охранник с силой рванул нашивку с воротника, бросив ее за спину.
– Мы теперь как вы, – пояснил полицейский. – Всех обозначили одинаково. Так проще, потом не надо разбираться, кто и зачем здесь находился.
– Вам надо поесть и выпить, – засуетился молодой старик. – Это надо сделать обязательно, а то может стать плохо. Здесь нет оборудования, и вас подключат без подпитки, только на ваших ресурсах.
– Он сказал то же самое, – кивнула Лиз и пошла с детьми на кухню. Ю-ли и Ислам поспешили следом.
– Так что делать будем? – хрипло спросил мужчина со шрамами. – Что, вот так просто отдадим наших девчонок?
– Не отдадим. Они сами не возьмут, – сказал Беджан. – Надо в это верить. Не забывай о детях, Лиз и Ю-ли нам не простят, если с ними что-то случится.
– Это да, машина разбираться не будет. У них план на полное подавление всех биоорганизмов, – подтвердил старик, нервно щипая бороду. – Сам не раз такое видел. Машина не щадит никого.
– Этой машиной управляют люди. Придумали ее люди, а машина сама ничего не делает, – возразил молодой старик.
– Не скажи. У нее в мозгах есть выбор и проекция воли, но она залочена приказами верхнего уровня. Вот если бы их снять, отвязать машину от центра, – мечтательно сказал старик.
– Пока ничего не произошло. Надо дождаться сканирования, – сказал полицейский. – Не стоит заранее ждать беды. В любом случае у нас нет шансов, никаких шансов.
Все замолчали, было слышно, как старик щипает себя за бороду, выдергивая тонкие пряди и охая. Пришли Ю-ли с Исламом. Они принесли кастрюлю чая и поднос кружками. Ю-ли привычно встала на раздаче, взглядом рассаживая всех по местам. Она была невозмутима, и только молодой старик унюхал острый запах водки.
– Это правильно, моя дорогая. Правильно, но не переборщи.
– Постараюсь, – хрипло ответила Ю-ли. Полстакана водки едва не свалили ее с ног, голос осип, а голова кружилась так, что она украдкой держалась за кастрюлю.
Лиз прикатила тележку с кастрюлями, а Мана с Муратом катили тележку с тарелками. Детей это так развеселило, и они смеялись и вскрикивали, когда тарелки звенели особенно громко.
– Я разложу, садись, – Лиз посадила упирающуюся Ю-ли к Исламу. – У тебя мир кружится, еще начнешь кидаться.
Ю-ли покорно склонила голову и всхлипнула. Ислам взял ее за руку, хотя за столом этого делать не разрешалось, но это было там, на большой земле, среди свободных людей. Заключенные могли по мелочи нарушать правила жизни, определенные верой и законами Пророка, система все фиксировала, не передавая дальше и не сохраняя, оставляя в ненадежных хранилищах оперативной памяти.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – Лиз наполняла миски, а Мана с Муратом разносили горячую кашу.  – Я уверена. Я знаю.
– Ты не думаешь, что ошибаешься в своих выводах? Стоит быть осторожнее, – заметил молодой старик. – Тот, кто ими командует, адаптер минимум третьего уровня. Он обучен работать с высшими адаптерами, у него высокий доступ. Ты не сможешь от него закрыть свой мозг.
– Я это почувствовала. У него встроенный излучатель, – кивнула Лиз.
– Я ничего не  почувствовала, – просипела Ю-ли.
– И это очень хорошо! – обрадовался молодой старик.
– То есть, он отсканировал только Лиз? – спросил охранник.
– Получается, что да. Поэтому и надо быть осторожнее. Ты уже выпила?
– молодой старик принюхался. – Тебе надо выпить! Обязательно надо выпить, чтобы связь была нестойкой, чтобы было больше ошибок, тогда тебя точно забракуют.
– Не надо, – уверенно произнесла Лиз. – Я не смогу это объяснить, но я знаю, что надо делать. Мы все скоро уедем отсюда.
– Я тебе верю, – сказал Беджан.
Мужчины вздохнули. Дети, все это время разносившие миски с кашей, застыли на месте, недоуменно смотря на взрослых. Они не понимали, о чем идет речь, но чувствовали, что взрослые боятся.
– Не надо бояться! Мама сказала, что все будет хорошо, а она никогда не врет! – звонко воскликнула Мана. Брат поддержал ее стуком кулачка по столу.
– Все, убедили! Мурат, где моя каша, а то есть хочется так, что стол начну грызть! – воскликнул мужчина со шрамами.
– Тебе бы все время есть. Не лопнешь? Смотри, вон все лицо уже потрескалось, как зашивать будем? – подначивал его сосед, ткнув локтем под ребра.
– Ничего, Маночка зашьет. У нее золотые ручки. Я не боюсь. А будешь возникать, тебя съем! – мужчина со шрамами изобразил страшное чудовище, дети громко засмеялись, мгновенно вступая в любимую игру.
– Не ешь его, он хороший, – Мана поставила ему миску и убрала мощные руки с шеи соседа, которого душили понарошку, но голова его болталась вполне по-настоящему.
– Вам бы все играть, – буркнул старик.
– Не ворчи, дедушка, – Мурат поставил ему кашу. – Ворчать может только Ю-ли.
Все рассмеялись. Ю-ли встрепенулась, услышав свое имя, но ничего не поняла и смеялась вместе со всеми.

34. Освобождение
– Не надо бояться, вам ничего не угрожает. Садитесь, пожалуйста, процедура сканирования не займет много времени.
Ю-ли со страхом смотрела на мужчину в сером костюме, не двигаясь с места. Она пять минут назад вошла в страшный фургон и впала в ступор у входа в основной отсек, в котором располагалось потрепанное кресло и стол с огромными мониторами, почти упиравшимися в потолок. Мониторы смотрели на кресло, и было видно, что стол специально передвигали ради этого к стене, остались вмятины на полу от ножек и свежие полосы от волочения.
– Смотрите, совсем небольно и нестрашно, – серый костюм сел в кресло и, не глядя, воткнул себе черный разъем в интерфейс канала обмена данных. Он охнул, так бывало и с Ю-ли, когда она работала адаптером, только она делала это бессознательно, а серый костюм не боялся, и она видела, что на самом деле ему больно. – Да, поначалу немного больно или скорее непривычно. Видите, я не умер, система меня опознала.
Ю-ли взглянула на черные экраны, медленно заполнявшиеся массивом цифровых данных. Она застыла в полуобороте от него, не замечая, как мужчина в сером костюме внимательно следит за ее лицом. Ю-ли считывала данные, не осознавая этого. В этом хаосе цифр она видела структуру и смысл, постепенно обретавший ясные очертания.
– Вы сканер, у вас третий уровень. Вы работаете с нами, – Ю-ли с трудом оторвала взгляд от мониторов.
– Все верно. Конкретно с вами я не работал. Итак, вы все знаете. Не будем терять время, садитесь, – он выдернул из головы адаптер и резко встал. Ю-ли заметила, что ему плохо, на вид он был раза в три старше нее.
Ю-ли села в кресло и пощупала голову ниже затылка. Она и забыла, что там, в не зарастающей зоне, прячется ее интерфейс. Раньше она каждый день трогала его, ощущая странное чувство, больше неприятное, что-то вроде грубой ласки, переходящей в истязание. Сейчас она ничего не ощутила.
– Я вам помогу, – серый костюм поставил на столик у правого подлокотника бутылку с водой и помог Ю-ли правильно сесть. – Закройте глаза и сделайте глубокий вдох. Когда я вас подключу, пейте воду, даже если не хочется. Вам надо выпить всю бутылку. Считаю до трех: раз, два, три.
Ю-ли глубоко вдохнула и закрыла глаза. Он дотронулся разъемом до нее, и по телу пробежали болезненные мурашки, как от удара током.
– Выдыхайте, – скомандовал он.
Ю-ли выдохнула и чуть не закричала от ужаса, чувствуя, как что-то ледяное и раскаленное пробирается ей в голову. Это что-то скребет ее мозг, пытается раздавить черепную коробку, ею стала овладевать паника.
– Пейте воду. Пейте же!
Она пила через силу, захлебываясь, с каждым глотком ощущая, что инородное тело в ее голове становится меньше, сжимаясь до