П.П. Шмидт как зеркало Первой Русской революции. Альтернативный взгляд на Историю

пустоты. А президента В.В.Путина, наоборот, громогласно объявят “диктатором” и “тираном”, “душителем свободы, совести и демократии” - этаким вторым Сталиным, одним словом, которого эта визгливая, праздная и абсолютно-пустая публика боится как огня и поэтому давно уже превратила в жупел, в исчадие ада и зла, и им пугает народ с 1956-го года. Зная маниакальное упорство всех этих злобных и мстительных типов и стоящие за ними силы, можно ни грамма не сомневаться, что так оно всё и будет, точно так! История с проворовавшимся и испаскудившимся до неприличия отставным лейтенантом флота, “героем” севастопольского восстания, - яркое и убедительное тому подтверждение.
Вот героических моряков «Варяга» и канонерки «Кореец» с их удивительными по без-примерному мужеству капитанами Рудневым и Беляевым (подвиг которых во славу Отчизны впоследствии массово повторяли солдаты и офицеры Великой Отечественной войны), блестящего адмирала Макарова, без-страшного генерала Кондратенко, кто за Родину кровь проливали, а потом, не задумываясь, жизни отдали свои, - их пастернаки и ростоцкие славить не стали, пальцем корявым не пошевельнули, не дёрнулись даже, не напрягли мозги (Б.Пастернак во время Великой Отечественной войны, напомним, сначала в эвакуации, а потом у себя на даче в Переделкино спрятался и сознательно пропустил ту абсолютно чуждую и лишнюю для него войну, закрылся от неё бездарными переводами). Оба они, поэт Пастернак и режиссёр Ростоцкий, всех выше перечисленных русских ВИТЯЗЕЙ-БОГАТЫРЕЙ, на плечах и силе Духа которых РУССКАЯ ЗЕМЛЯ и держится испокон веков и держаться будет, не видят в упор, а может и не знают даже! Потому что это не их герои, не их мiр, не их родная стихия, повторим. Всё это, наоборот, до боли чуждо, враждебно и ненавистно им, вызывает в их чёрных душах одну сплошную злобу и ярость!!! Их обожатели и кумиры - это некрасовы, гапоны, азефы, рутенберги, гершуни, шмидты и бауманы; соколовы, львовы и керенские, милюковы, корниловы и гучковы, троцкие, зиновьевы, бухарины и власовы; андроповы, горбачёвы и ельцины, гайдары, немцовы и козыревы. Сиречь - психопаты, трусы и лицемеры, предатели и дезертиры, ренегаты, вероотступники и пустозвоны, гниды подлые и продажные - если начистоту, по-русски и по-простому, лакеи и холуи СИОНА, что сидят во время войны в тылу, как правило, за спинами воюющих товарищей, - и при этом гадят, бузят и паскудят по мере сил. Пытаются свалить Власть по указке своих благодетелей-кукловодов: чтобы и в лихолетье крепко спать, вкусно есть, сладко пить за эти “тыловые геройства и подвиги”; и самим потом, если вдруг повезёт, в командные кресла усесться…

19
 
Закончить же про П.П.Шмидта рассказ, тем не менее, хочется на “мажорной” ноте - скромными мыслями авторскими о якобы “безумной” его любви к Зинаиде (Иде) Ризберг.  Женщине, которую он случайно встретил на киевском ипподроме 22 июля 1905 года, где случайного счастья искал на бегах от большого выигрыша.  В деньгах счастья он тогда не нашёл, но на балконе вдруг увидел необыкновенную по красоте женщину, подслушал её разговор и узнал, что вечером она уезжает в Курск (по другим источникам - в Керчь).
Вечером он пришёл на вокзал, дождался нужного поезда и, не задумываясь, сел вместе с ней в вагон - обычная любовная история, каких случаются тысячи. Там, в вагоне, он подошёл к её креслу, присел рядом, представился, напомнил про ипподром, где её днём увидел и поразился её красотой. Узнал, что даму сердца звали Зинаидой (Идой) Ризберг, что она замужем за киевским профессором В.А.Русецким… Они говорили минут сорок по времени, как утверждают исследователи, потом обменялись фотографиями, и дама вышла на станции «Дарница», сообщив Шмидту свой адрес, а он вернулся в Киев. Чуть позже он написал ей своё первое письмо.
Ну а далее был неукротимый и огненно-жгучий как лава поток писем чокнутого лейтенанта, в которых перемешались в кучу мелкие домашние дела и незавидное финансовое и служебное положение, жена-проститутка и сын, давнее и хроническое одиночество, жажда общения и сочувствия, жажда славы. Именно ей, Ризберг, Пётр Петрович доверяет и главную тайну души: якобы его ждёт великое будущее: он так чувствует…

В кого уж там влюбился на ипподроме наш чудаковатый парень, раб Божий Пётр? - Бог весть. Не в реальную Ризберг - точно, которую он не знал совсем, и которая в действительности была гораздо сложней и хитрей, и расчётливей, главное, чем ему со стороны показалось. Но, однако ж, вот влюбился! Бывает! Придумал себе что-то такое возвышенное и прекрасное “изголодавшийся” и одичавший в казарме 38-летний мужик-солдафон, обделённый женским вниманием, заботой и лаской, и начал безудержно письма строчить даме сердца от нечего делать и переизбытка чувств, через эпистолярный жанр утолять сердечные страсти. Обычное дело для Армии и для Флота. И письма самые что ни наесть обыкновенные одинокого, истосковавшегося и вдруг влюбившегося мужика, которые опубликованы, как и шмидтовская речь на суде, и в которых при всём желании нельзя обнаружить чего-то сверхъестественного и выдающегося, душещипательного, что обнаружили в них когда-то либеральный поэт Пастернак и либеральный же режиссёр Ростоцкий. При условии, что оба они при прочтении травы не обкурились, не упились предварительно коньяком.
Напомним читателям последний разок - по необходимости больше, не по злорадству, - что Пётр Петрович был душевно больной человек, законченный неврастеник или шизофреник. Психопат, одним словом, уродец, недоделанный мужичок. Из-за чего у него были естественные и понятные всем проблемы с противоположным полом: нормальные здоровые женщины не подпускали его, психованного, к себе и на пушечный выстрел. Только одни проститутки и только за деньги любовь и ласки давали по крохам, не более того.
Поэтому-то каждый его новый чувственный сердечный порыв ничем, как правило, и заканчивался - вдребезги разбитым сердцем только лишь и стопками страстных писем-поэм, которыми он понравившихся ему женщин раз за разом одаривал-бомбардировал, не имея возможности напрямую излить душу и тело своим избранницам, при личной встрече и интимном общении. И такие эпистолярно-платонические горе-истории сопровождали неудачника-лейтенанта всю его взрослую жизнь. Это можно с большой долей вероятности предположить: у всех душевнобольных, обитателей психиатрических клиник и дурдомов, похожая наблюдается картина. Всякое новое сердечное увлечение для них, бурный выплеск чувств и страстей душевных - это огромные кипы стихов и писем в итоге, без-плодные муки и резанье вен, целые потоки слёз и истерики ежедневные - и только...

Вот и с Петром Петровичем за полгода до казни случился очередной такой любвеобильный приступ-недуг, на этот раз к Зинаиде (Иде) Ризберг… И никто бы не заморочился и не обратил на данный предсмертный сердечный порыв Шмидта никакого внимания - если бы его последняя избранница была русская барышня по крови, какая-нибудь Анфиса или Акулина, Дуня или Маша. Но она оказалась еврейкою как на грех, - а это уже другой сорт-с, это уже серьёзно. В этом деле любая мелочь принимает особенный отсвет и оборот - возвышенный и запредельный. Ибо евреи - это такая нация особенная и исключительная, что их-де просто обязаны безумно любить и боготворить все, буквально. Это, если хотите, - закон жанра и нашей жизни бренной. А в противном случае Вас злобным антисемитом сразу же нарекут - со всеми вытекающими отсюда лично для Вас печальными, а то и трагическими последствиями.
Поэтому-то последнюю страсть лейтенанта и раскрутили и подняли так высоко, до заоблачных высот прямо-таки, до самого Эвереста; да ещё и живописали её самыми яркими, самыми восторженными красками и полутонами! Чтобы именно это и доказать на его конкретном примере: исключительность славной еврейской нации, её завидную способность очаровывать и покорять людей, подчинять их, слабаков-простаков, своей воистину железной воле. Кто в полон и объятья к евреям или еврейкам попал, - вольно или невольно хотели показать России и мiру поэт Пастернак и режиссёр Ростоцкий, - тот сразу же и пропал, растворился в возлюбленном человеке как самостоятельный индивид, как личность, как щепка растворяется и тонет в море…

20

В действительности киевлянка-Ризберг мутная была мадам, опасная, и поначалу отнеслась к письмам Шмидта холодно и сухо. И то сказать: к чему ей, замужней солидной даме, профессорской жене, вульгарные и хлопотные на стороне интрижки с каким-то там шальным переростком-лейтенантом из Измаила… Но потом отчего-то она вдруг резко переменила тон на снисходительно-заботливый и душевный, участливый и внимательный. И сделала это заочно, заметьте, даже и не встречаясь повторно с назойливым адресатом, не сближаясь и не очаровываясь им при интимных встречах. Спрашивается: почему?
А потому, вероятно, что получила задание от евреев-кураторов, главарей-закопёрщиков Севастопольского восстания осени 1905 года, с которыми она была тесно связана, как представляется, таинственной паутиной через киевское подполье (в 1905 году, напомним, революционными выступлениями в Киеве руководили едино-кровники и единоверцы Зиночки, евреи Ратнер, Шлихтер и Шефтель). Вот она и получила от них приказ привлечь неудачника-лейтенанта - дезертира, прохвоста и казнокрада - на сторону революции, предварительно одурманив его, охмурив, вскружив ему его и без того дурную голову тайными любовными чарами. Пёрт Петрович Шмидт был идеальной кандидатурой для кукловодов-подпольщиков, лучше которой не скоро ещё и найдёшь - при всём, так сказать, желании!
Можно с уверенностью предположить ещё, не страшась впасть в ересь, в крамолу, что таких неудачливых “любовников”-лейтенантов у неё, подсадной светской львицы Ризберг, было с десяток на Флоте и в Армии, у кого она была душеприказчицей и путеводной звездой. С десяток дурачков-простачков имелось в наличие, кого она завлекала в сердечные сети своей красотой, строила глазки и рожицы, раздавала авансы на будущее при встречах, письма писала страстные и озорные, что-то особенное в них обещала, от чего голодные “адресаты” как горящие свечи текли. А почему нет, почему?! Занятие-то необременительное! - чего не писать, если это тешит тщеславие и служит делу революции! Словом, брала мадам, использую древнюю любовную магию, их души и сердца в полон. А потом поставляла их, безголовых и похотливых дурней, руководителям восстания в полное подчинение, и те пачками отправляли их на убой, зомбированных красотой и авансами Иды, использовали как террористов-смертников при покушениях на высокопоставленных чиновников-патриотов. Ведь в партии эсеров было много и русских парней по крови, не одних лишь евреев. И кто опровергнет теперь, что они, славяне-русичи, попали туда не без участия Ризберг и ей подобных хищных девиц еврейской национальности, которыми кишмя кишел тогда Юг России. «Институт кремлёвских невест» - это ведь не выдумки русских писателей-черносотенцев, это суровая реальность, которая существует и поныне и исчезать не собирается… А то, что узнали впоследствии лишь про одного Шмидта, по уши влюблённого в подпольщицу-киевлянку, - тоже понятно и