П.П. Шмидт как зеркало Первой Русской революции. Альтернативный взгляд на Историю

страдальца. Странная фигура приковала к себе внимание публики, и эта странность многим показалась какой-то особенной оригинальностью вождя и фанатичного мученика идеи. Однажды со Шмидтом на митинге случился очередной припадок, и проявление психической патологии толпа приняла за революционную одержимость.
Он был единственным офицером военно-морского флота (пусть и бывшим), ставшим на сторону революции, и поэтому именно к нему обратилась делегация команды крейсера «Очаков», направлявшаяся на собрание представителей команд и экипажей. На стихийных митингах нижних чинов решено было на этом собрании сформулировать их общие требования к начальству, и матросы хотели посоветоваться с “революционным офицером”.
Они пришли к нему на квартиру, Шмидт поздоровался с каждым за руку, усадил за стол в гостиной: всё это были знаки невиданного демократизма в отношениях между офицерами и матросами.
Ознакомившись с требованиями “очаковцев”, Пётр Петрович посоветовал им не размениваться на мелочи (матросы хотели добиваться улучшения быта, условий службы, увеличения выплат и т.д.). Шмидту это казалось мелочью, и он предложил им выдвинуть политические требования - тогда к ним прислушаются всерьёз, и будет о чём “торговаться” на переговорах с начальством.
Совершенно очарованные приёмом матросы-депутаты ушли на своё собрание, а Шмидт стал спешно собираться и облачился в форму капитана второго ранга. В принципе это звание ему автоматически полагалось при увольнении в запас обычным порядком. Но при тех обстоятельствах, при каких он был уволен, его право на ношение кителя было весьма сомнительным. Затем он взял извозчика и поехал к пристани, где отыскал катер крейсера «Очаков», на котором прибыли к берегу депутаты.
Сказав, что собранием команд он назначен капитаном, Шмидт приказал вахтенным доставить его на крейсер. Действовал он почти наверняка: приходившие к нему представители команды рассказали, что после того, как матросы стали саботировать исполнение приказов, офицеры в полном составе покинули корабль.
Прибыв на борт «Очакова», Шмидт собрал команду на шканцах и заявил, что по просьбе общего собрания депутатов принял на себя командование всем Черноморским флотом, о чём приказал немедленно известить срочной телеграммой государя императора. Что и было исполнено.
«Очаков» был новейшим крейсером и долго стоял на “доводке” в заводе. Собранная из разных экипажей команда, тесно общаясь с рабочими и растворенными среди них агитаторами революционных партий, оказалась основательно распропагандированной, а среди матросов были свои влиятельные персоны, фактически выступавшие инициаторами если не мятежа, то, по крайней мере, демонстративного неподчинения. Эта матросская верхушка - несколько кондукторов и старших матросов - понимала, что без офицера им не обойтись, а потому признала главенство нежданно объявившегося и решительно настроенного “революционного вождя”.
К тому же крейсер - огромная боевая машина, для управления которой требуются специалисты, без них «Очаков» невозможно было даже вывести из бухты. В отличие от «Очакова» броненосец «Потёмкин» был захвачен в море, уже на ходу, но и там, перестреляв офицеров, восставшие оставили двоих, силой принудив их управлять кораблем. На «Очакове» этого повторить не удалось - офицеры успели съехать на берег, и команда попала в тупиковую ситуацию. Вдобавок «Очаков» только что пришёл из учебного похода и без подвоза топлива, продуктов и воды через несколько дней превратился бы в металлическую махину с остывшими котлами, неработающими приборами и механизмами.
Иными словами, лейтенант Шмидт появился как нельзя кстати. Он говорил, что на берегу, в крепости и среди рабочих, “его люди” только и ждут сигнала, чтобы начать вооружённое выступление. По словам Шмидта, захват Севастополя с его арсеналами и складами - только первый шаг, вслед за которым надлежало идти к Перекопу и выстроить там артиллерийские батареи, перекрыть ими дорогу в Крым и тем самым отделить полуостров от России. Далее он намеревался двинуть весь флот на Одессу, высадить десант и взять власть в Одессе, Николаеве и Херсоне. В результате образовать «Южнорусскую социалистическую республику», во главе которой Шмидт видел себя.
Матросские вожаки не устояли, а за ними и вся команда пошла за Шмидтом, как прежде шли крестьяне за неведомо откуда пришедшими раскольничьими “апостолами”, вещавшими, что им в сонном видении было открыто место, где всех ждут счастье и всеобщая справедливость.
Центром развернувшегося мятежа частей гарнизона, флотских экипажей и кораблей стал ещё не принятый в строй флота новый крейсер 1 ранга «Очаков». Офицеры покинули корабль, команда выбрала командиром крейсера 31-летнего старшего баталера кондуктора Сергея Петровича Частника и подняла на мачте красный флаг.
Изначально им сопутствовал успех: начальство Шмидта признали команды двух миноносцев, по его приказу были захвачены портовые буксиры, и на них вооруженные группы матросов с «Очакова» объезжали стоявшие на якорях в Севастопольской бухте суда эскадры, высаживая на них абордажные команды.
Подняли красные флаги, в том числе контрминоносцы «Заветный», «Зоркий», «Свирепый» и номерные миноносцы 265, 268 и 270, а также некоторые другие суда, стоявшие в Южной бухте. Затем к ним присоединились эскадренный броненосец «Пантелеймон» (бывший «Потёмкин»), минный крейсер «Гридень», контрминоносец «Скорый», минный транспорт «Буг», канонерская лодка «Уралец», учебные суда «Днестр» и «Прут».
Всего в восстании участвовали 2200 человек на кораблях и около 6000 в береговых подразделениях и на предприятиях.
Застав врасплох офицеров, мятежники захватывали их и свозили на «Очаков». Собрав, таким образом, на борту крейсера более сотни офицеров, Шмидт объявил их заложниками.  То же самое лейтенант посулил, если не будут исполнены его требования: он желал, чтобы из Севастополя и из Крыма вообще вывели казачьи части, а также те армейские подразделения, которые остались верны присяге. От возможной атаки с берега он прикрылся, выставив между «Очаковым» и береговыми батареями минный транспорт с полной загрузкой морских мин - любое попадание в эту огромную плавучую бомбу вызвало бы катастрофу, сила взрыва снесла бы часть города, примыкавшую к морю.
Шмидт послал телеграмму царю: «Славный черноморский флот требует от вас немедленного созыва Учредительного собрания».
Царь её не получил, а на крейсере «Очаков» под звуки « Боже, царя храни» Шмидт поднял сигнал: «Командую флотом! Шмидт».
Он блефовал, он не командовал флотом - флот ему не подчинялся. Принятие решения командиром всегда влечёт за собой последствия, а главное ответственность.
Никакого плана действий у Шмидта не было, и он решил покорить эскадру словом.
Уверенный, что матросы пойдут за ним по одному его призыву, позже он даже писал: “Один звук моего голоса вызывает народные смуты”.
Шмидт шёл вдоль эскадры на контрминоносце «Свирепый», стоя на палубе, и видел, что первоначальный план не сработал.
В каютах крейсера находилось много арестованных офицеров. Сначала Шмидт произнёс перед ними речь. Но офицеры не поддержали его, и со Шмидтом случилась истерика. Он потребовал привезти из дома жену, а затем начал шантажировать власть: “Я требую немедленного созыва Учредительного собрания, я создам республику, я буду её президентом. Царь мне нужен потому, что тёмные массы без него за мной не пойдут”.
Далее он сказал, что офицеры -  его заложники, и он будет вешать их по одному за каждого матроса, получившего удар нагайкой там, на берегу.
Злобный террорист находился в апогее истерики. Спустя много лет  чеченские и другие террористы  взяли на вооружение эту тактику Петра  Шмидта.
В конце Южной бухты стоял минный транспорт «Буг», на борту которого было более 300 морских мин, общим тротиловым эквивалентом несколько сотен тонн. Шмидт объявляет властям ультиматум, он требует разоружиться, иначе «Очаков» откроет стрельбу по минному транспорту «Буг» и  произойдёт взрыв. Всё, что находится в окрестностях Южной бухты, будет уничтожено, т.е. жилые дома, казармы, корабли, заводские стапеля и люди.
Поняв катастрофическую опасность, нависшую над городом, разумный командир «Буга»  затопил свой минный транспорт вместе со смертельным грузом. Как только минный транспорт был затоплен, адмирал Чухнин понял, что в этой ситуации мирный исход невозможен.
Он приказал открыть по «Очакову» огонь. Чтобы защитить крейсер, в заведомо гибельную атаку пошёл миноносец «Свирепый», который раньше стоял за крейсером и был укрыт от огня его корпусом.
Планы Шмидта рухнули: флот не восстал, с берега подмоги не было, а команда минного транспорта открыла кингстоны и затопила корабль, оставив «Очаков» под дулами артиллерийских орудий. Канонерская лодка «Терец», которой командовал друг детства Шмидта и его однокашник по училищу, капитан второго ранга Ставраки, перехватила и пустила на дно несколько буксиров с очаковским десантом. Крейсер открыл огонь по городу, но получил в ответ на это шквал огня и после восьми попаданий загорелся…»
………………………………………………………………………………………………………………………..
«Правительство стянуло войска из соседних южных губерний для подавления Севастопольского мятежа. Направленный для этой цели командир 7-гo армейского корпуса генерал-лейтенант А.Н.Меллер-Закомельский и главный командир Черноморского флота вице-адмирал Г.П.Чухнин начали расстановку воинских частей и артиллерии для борьбы с мятежниками. Чухнину удалось убедить личный состав крепостных батарей и команд броненосцев «Ростислав», «Три Святителя», канонерской лодки «Терец» и некоторых других кораблей.
По приказу Меллер-Закомельского и Чухнина 15 ноября в 15 часов 15 минут крепостная артиллерия и корабли открыли огонь крупнокалиберными снарядами по  крейсеру  и небольшому контрминоносцу «Свирепый». Установленные на Малаховом кургане и Историческом бульваре батареи полевой артиллерии начали расстрел казарм флотской дивизии.
Разгромленные артиллерийским огнём казармы флотской дивизии были взяты штурмом сухопутных частей. В плену оказались две тысячи мятежников. «Очаков» горел в течение двух суток, затем буксиры отвели его в глубь бухты, к устью Чёрной речки.
Руководители мятежа лейтенант П.П.Шмидт, кондуктор С.П.Частник, комендор Н.Г.Антоненко и машинист 2-й статьи А.И.Гладков по приговору военного суда 6 марта 1906 г. были расстреляны на острове Березань. До 6 000 человек заключили в тюрьмы, многих из них осудили и отправили на каторгу. Только солидарность рабочих, матросов и солдат Севастополя с арестованными и деятельность организации РСДРП заставили власти и суд не приводить в исполнение и не выносить новых смертных приговоров...»
……………………………………………………………………………………
«Немногим более полугода после подавления севастопольского ноябрьского мятежа вице-адмирал Чухнин командовал Черноморским флотом. Эсеры приговорили его к смертной казни. Первая попытка ликвидировать адмирала окончилась неудачей, несмотря на то, что 27 января 1906 г. эсерка Е.А.Измайлович стреляла в