П.П. Шмидт как зеркало Первой Русской революции. Альтернативный взгляд на Историю

пересчитать! Ещё бы, участник Крымской войны, герой обороны Севастополя, а потом ещё и участник Русско-турецкой войны;  в 1890-1909 годах - первый по старшинству среди военно-морских чинов Российского флота, флагман эскадры Балтийского флота, повторим, полный адмирал с тремя огромными гербами на золочёных погонах и кавалер всех бывших в то время в России орденов. Под конец жизни ещё и сенатор… А ещё скажем, для полноты картины, что когда Владимир Петрович умер в 1909 году в Ревеле, то по завещанию он был похоронен в Севастополе, в усыпальнице адмиралов - Владимирском соборе. В его честь даже был назван мыс  Шмидт на острове Русский, в километре от Владивостока.
Словом, авторитет Владимира Петровича у моряков был колоссальный, которого невозможно было измерить и осознать! Кто такого тронет? и кто против пойдёт? Разве что только умалишённый! Этим всю жизнь и пользовался племянник, с которым дядя как с ребёнком нянчился, всегда старался выручить и помочь.
Он-то, В.П.Шмидт, личным оперативным вмешательством и замял тогда дело с комиссией и экспертизой, попросил не обнародовать её результаты, не трогать больного курсанта - не портить, не ломать ему жизнь и судьбу. Вырастет-де - окрепнет, остепенится и поумнеет парень. Суровая морская жизнь - она-де кого хочешь выправит и обтешет! Надо лишь чуть подождать… Словам морского волка поверили и послушали, позволили его племяннику скрепя сердце до выпуска дотянуть и получить диплом - исключительно из уважения к Владимиру Петровичу, повторим.
В 1886 году новоиспечённый моряк, в чине мичмана, был направлен на Балтийский флот на службу. В послужном деле юного Петра сделали запись: «Шмидт-3», - памятуя о его героической родословной. Служи, казалось бы, парень, и не тужи, имея таких славных предков и покровителей…

Но служба у Шмидта-младшего не задалась: и тут у него сразу же начали возникать проблемы и конфликты с матросами и офицерами по разным поводам и причинам. Абсолютно неуживчивый был человек, нервный, больной, гонористый. А в 1888 году он и вовсе выкинул фортель - женился на известной петербургской проститутке Домникие Гавриловне Павловой, якобы из-за жалости, которая через год родила ему сына Евгения, не занималась хозяйством, семьёй, считала мужа за чмо и продолжала заниматься своей любимой профессией. Исправить таких невозможно, как ни старайся: проституция - это тяжёлая и неизлечимая болезнь сродни сифилису. Только при сифилисе болеет тело, а у проституток поражено сознание, разум. А что из двух зол хуже? - Бог весть!
Много лет спустя, уже перед смертью фактически, “нравоучитель”, “жертвенник” и “страдалец”-Шмидт это и сам понял, что старания его оказались напрасны, увы, и хорошие проститутки только в плохих романах бывают, но никак не в жизни. В письме к Ризберг он чистосердечно и искренне объясняет свой скороспелый и жертвенный брак так:
«Она была моих лет. Жаль мне её стало невыносимо. И я решил спасти. Пошёл в банк, у меня там было 12 тысяч, взял эти деньги и все отдал ей. На другой день, увидев, как много душевной грубости в ней, понял: отдать тут нужно не только деньги, а всего себя. Чтобы вытащить её из трясины, решил жениться...»
Но это было уже потом,  после 18-ти лет тягостной семейной жизни. А в 1888 году, после внезапно свалившегося позора, ещё и другая появилась напасть: чистоплотные во всех отношениях офицеры военно-морского флота дружно отвернулись от чокнутого мичмана и потребовали от командования избавить их от него, грязного и похотливого неврастеника. Из чего следует, что перед Шмидтом после женитьбы возникла реальная перспектива-угроза увольнения со службы с позорной формулировкой “за поступки, противоречащие офицерской чести”...

И тогда по просьбе дяди 21 января 1888 года племяннику предоставили 6-месячный отпуск: “по болезни и с последующим переводом на Черноморский флот по причине не подходящего ему климата”… А 17 июля 1888 года Приказом Его Императорского Высочества Генерал-Адмирала по Морскому ведомству Шмидт-младший был переведён из Балтийского в Черноморский флот с зачислением во 2-й Черноморский флотский Его Королевского Высочества Герцога Эдинбургского экипаж...

Но и там у него не пошло, и там он крупно накуролесил-начудил - дал звону и копоти! Так, явившись однажды на приём к командующему Черноморским флотом контр-адмиралу Кулагину, он, непонятно с чего, вдруг закатил в его кабинете настоящую истерику: «находясь в крайне возбужденном состоянии, говорил самые несуразные вещи».
Прямиком из штаба мичман-оригинал был препровожден в морской госпиталь, где его продержали две недели, а при выписке врачи настоятельно посоветовали Петру Петровичу показаться хорошим психиатрам.
Неприятное дело замяли опять, дядя и тут постарался, и, взяв 6-месячный отпуск “для поправки здоровья”, Шмидт-младший поехал в Москву, где лёг в частную клинику доктора Савей-Могилевича для нервных и душевных больных. Однако, пройдя там месячный курс лечения, он всё же вынужден был подать рапорт об увольнении со службы. Болезнь его прогрессировала, выражаясь в неожиданных приступах раздражительности, переходящей в ярость; за чем раз за разом следовала истерика с судорогами и катанием по полу. И справиться с этим врачи не могли никак. Они этого и теперь не умеют…

3

24 июня 1889 года Высочайшим приказом по Морскому ведомству Пётр Петрович был уволен от службы по болезни, причём, уволен лейтенантом - по причине нарушения офицерского кодекса по вопросу о женитьбе. Три года он мотался по свету вольным соколом, проживал в Бердянске, Таганроге, Одессе и даже уезжал в Париж - проматывал там с семьёй наследство внезапно умершей тётушки по материнской линии А.Я.Эстер. Так утверждают некоторые источники, во всяком случае. В столице Франции, помимо прочего, он обучался воздухоплаванию у Эжена Годара. Парень решил зарабатывать себе на жизнь демонстрацией полётов на воздушном шаре перед праздной публикой и прыжками с парашютом, входившими тогда в моду. Но денег так и не заработал, здоровье же потерял, и без того не богатырское. В России в одном из показательных полётов Шмидт-аэронавт потерпел аварию, и в результате весь остаток жизни страдал от болезни почек, вызванной жёстким ударом корзины аэростата о землю…

Делать было нечего, пришлось ему оплёванным доходягой возвращаться обратно на Флот, унижаться и кланяться перед дядюшкой, единственным на тот момент реальным заступником и помощником в скорбных мiрских делах: иных не осталось. Отца-то его к тому времени уже три года как не было в живых. Не понял и не принял женитьбы старшего сына на проститутке контр-адмирал Пётр Петрович Шмидт, проклял негодника и развратника, тяжело заболел после этого и быстро умер, не имея сил пережить позора, свалившегося на семью. Из чего следует, что мичман Пётр своим необдуманным браком убил родного отца - в прямом смысле этого слова… И заботу о припадочном и непутёвом парне с той поры уже полностью берёт на себя дядя, Владимир Петрович Шмидт, для которого племянник стал тем крестом, с которым люди восходят на Голгофу...

Пошагово и поэтапно возвращение Шмидта-младшего на службу выглядит так.
27 марта 1892 года он обращается с прошением на Высочайшее имя “о зачислении на военно-морскую службу”.
22 июня 1892 года отставной лейтенант 2-го флотского Черноморского экипажа П.П.Шмидт-младший Высочайшим приказом по Морскому ведомству определён на службу с прежним чином мичмана с зачислением в 18-й флотский экипаж вахтенным офицером на строившийся крейсер 1 ранга «Рюрик». Всё это происходит на Балтике, куда дядя племянника определил: чтобы был тот к нему и Петербургу поближе… Но на Балтийской эскадре гонористого и развратного мичмана хорошо знали и помнили по прежним годам, и долго он там не продержался из-за без-конечных конфликтов с офицерами флота, категорически не желавших рядом с Петром Петровичем служить…
И тогда сердобольный дядя, видя безвыходность ситуации, грозящей обернуться новым громким скандалом, решает отослать племянника подальше от Петербурга, и тем самым обрезать тот длинный негативный хвост сплетен и кривотолков, что тянулся за ним ещё с рокового 1888 года. Владимир Петрович договаривается со своим старым боевым товарищем контр-адмиралом Г.П.Чухниным, командиром Владивостокского порта, чтобы тот взял племянника под своё крыло. Тот скрепя сердце дал согласие.
И 5 марта 1894 года Приказом Его Императорского Высочества Генерал-Адмирала по Морскому ведомству мичман П.П.Шмидт переведён из Балтийского флота в Сибирский флотский экипаж, и назначен там вахтенным начальником миноносца «Янчихе», а затем крейсера «Адмирал Корнилов».
6 декабря 1895 года Высочайшим приказом по Морскому ведомству П.П.Шмидт произведён в лейтенанты...

Но и на Дальнем Востоке у Шмидта-младшего всё идёт наперекосяк. И там он постоянно чудит и скандалит, лечится в госпиталях от неврастении, кочует с корабля на корабль, всюду отвергаемый и презираемый офицерами, и даже содержится на гауптвахте за нарушение дисциплины. До печёнок достал Чухнина, одним словом, так что тот сто раз потом пожалел, вероятно, что с таким протеже связался.
28 октября 1897 года после очередного болезненного припадка следует приказ Чухнина: «…предлагаю главному доктору Владивостокского госпиталя В.Н.Попову назначить комиссию из врачей и при депутате от Экипажа освидетельствовать здоровье лейтенанта Шмидта… Акт комиссии предоставить мне».
И, наконец, в августе 1898 года после конфликта с командующим Тихоокеанской эскадрой П.П.Шмидт подал прошение об увольнении в запас, поняв окончательно и без-поворотно, что военная служба не для него с её суровыми порядками и дисциплиной.
24 сентября 1898 года его прошение было удовлетворено, и приказом по Морскому ведомству за № 204 лейтенант П.П.Шмидт был вторично уволен в запас - с правом службы в коммерческом флоте…

4

Коммерческий флот для таких неврастеников-верти-хвостов - настоящий рай: там и дисциплина послабее существенно, и порядки попроще. А главное, к бывшим кадровым военным во все времена там относились с большим почтением и пиететом.
Там Шмидт-младший прижился на удивление, и даже в гору пошёл. Морская торговля, как выяснилось, ему сильно нравилась. А чего не нравиться-то, в самом деле, чего?! Знай себе плавай по мiру из конца в конец, никем не контролируемый и не понукаемый; там покупай заморский товар, тут продавай, получай навар от торговли, гешефт, карманы им до краёв набивай, счета банковские. Приезжай потом в Петербург с мешком контрабандных денег и живи себе, не тужи: ешь, пей от пуза, развратничай, жизнью необременительной наслаждайся. Торговля - это тебе не Армия и не военный Флот, где одна сплошная муштра, боевая учёба и тренинг, где никогда не разбогатеешь и не поднимешься.
Словом, нашёл себя Пётр Петрович, определённо нашёл. Попал в родную торговую стихию словно в малинник.
И всё было бы у него со службой и коммерческой карьерой прекрасно: дослужился бы там наш “герой” до больших кораблей и чинов - это уж и к гадалке не ходи, не трать понапрасну время. И про нервные срывы свои вроде как там позабыл, удалец-молодец, про припадки: шальные, несчётные деньги, они любые