П.П. Шмидт как зеркало Первой Русской революции. Альтернативный взгляд на Историю

чисто политические требования, в частности зазвучали призывы к конституционным преобразованиям, к созыву Учредительного собрания. Либералы в этот момент потихонечку начинают уже смыкаться и выступать в одном строю с социалистами. Прозорливый К.П.Победоносцев мрачно предрекал, что всё кончится ничем иным, как “резней на улицах Петербурга, так же как и в провинции”... 

Из всего перечисленного и невооружённым взглядом видно, что в Российской империи закулисные деятели и западные политтехнологи активно готовили «революционную ситуацию» (по Марксу). Оппозиция обнаглела предельно, поверив в свою силу и безнаказанность. Большевики, меньшевики, эсеры и анархисты, снабжённые деньгами и инструкциями, открыто вели революционную агитацию… Активизировалось и рабочее движение, а европейские центры революции начали тайные поставки оружия в Россию.
Однако же все перечисленные вспышки недовольства были ещё слабыми и разрозненными, были в зачатке. Чтобы вызвать всеобщую, единую и могучую революционную гневную волну народа, требовалась мощная провокация общероссийского масштаба и значения; или неординарное событие, негативно подействовавшее бы на всех…

11

Такой провокацией, горючим материалом для без-порядков послужило известие от 21 декабря 1904 года о падении Порт-Артура и пленении его героев-защитников после долгой осады. Русский народ был в шоке, был вне себя от ярости и от боли. Злоба кипела лютая, покоряя умы и сердца: достаточно было малой искры, чтобы народ взорвался. В разговорах люди открыто, никого уже не стесняясь и не боясь, с жаром и ненавистью проклинали петербургских чиновников и генералов, царских бездарных слуг, доведших страну до такого срама и унижения.
Изготовившийся интернационал этого только и ждал: дал команду революционным вождям - Гапону, Азефу, Рутенбергу и иже с ними - профессиональным провокаторам, громилам и бузотёрам, немедленно начинать действовать… А начинать нужно было с Царя - удерживающего Державы, - с дискредитации и де-сакрализации его, лишения ореола святости и величия; равно как и символов справедливости, правды и чести.
Для этого же требовалась “самая малость” - вымазать Государя кровью подданных: надёжный и проверенный во все времена способ дискредитации власти! И таким гнусным и подлым образом перевести на него одного народного негодования стрелки. Чтобы этим духовно сломать Николая, или надломить хотя бы, надтреснуть, отдалить от народа и от страны. Со всеми вытекающими из этого страшного факта трагическими для Царской семьи и Династии последствиями.
Во исполнение данного плана политтехнологами и была подготовлена провокация с шествием и стрельбой, и многими человеческими жертвами, якобы “властью безвинно загубленными”, получившая название в летописях “Кровавое воскресенье”.
Провокация удалась на славу, это надо признать: Царь был и дискредитирован, и очернён, кровью народной помазан, к которой не имел ни малейшего отношения, вот в чём беда и мерзость вся заключалась. 9 января 1905 года, в день злополучного “крёстного хода”, его в Петербурге не было: он находился в Царском Селе и ничего не подозревал плохого, министры ему не докладывали… Но расплачиваться пришлось ЕМУ одному за своих бездарных сановников (“командиру - первая чарка… но и первая палка”), которые проворонили и проспали всё, что только можно было проспать, довели ситуацию до такого чудовищного исхода. Министру внутренних дел, князю Святополку-Мирскому Петру Дмитриевичу, по протекции Витте назначенному на этот пост, за то большое спасибо, и генерал-губернатору Петербурга Фуллону Ивану Александровичу, - которые оба не смогли распознать такого явления на политическом небосклоне, как священник церкви при пересыльной тюрьме Георгий Аполлонович Гапон (1870-1906), что сыграл едва ли не ключевую роль в начале той Смуты...

Что про Гапона было известно наверняка той же полиции? Что родом он был из Полтавщины, из простой крестьянской благочестивой семьи. В детстве жил обычной жизнью крестьян, много трудился, разумеется, был по примеру родителей глубоко набожен и привержен православной вере и церкви. В начальной школе проявил большие способности к обучению, из-за чего, по настоятельному совету местного батюшки, был отдан в Полтавское духовное училище, а затем и в семинарию. Во время учёбы (через преподавателей!!!) познакомился с запрещёнными идеями и книгами Л.Н.Толстого, антирелигиозными и антицерковными, которые оказали на отрока Георгия огромное влияние и по сути определили его Судьбу.
После семинарии Гапон принял духовный сан, стал священником. Отличался рвением на службе, проявил большой талант оратора и проповедника уже в родной Полтаве, где послушать молодого батюшку стекались толпы людей из соседних деревень и станиц. Из-за этого он сразу же вступил в конфликт с местным клиром, жаловавшимся, что Гапон отбивает у них прихожан и доходы немалые.
Не желая и дальше терпеть несправедливые нападки и упрёки коллег, после смерти молодой жены в 1898 году Гапон покинул малую родину от греха подальше и поступил в Духовную академию в Петербурге. В столице, помимо учёбы, он стал участвовать в различных благотворительных миссиях, активно занимался просвещением питерских рабочих. Одновременно трудился в приютах, пытался помочь обитателям городского “дна”, и при этом неустанно самосовершенствовался нравственно. «В своих проповедях отец Георгий исходил из той мысли, что труд есть основа и смысл жизни». Несколько раз его даже приглашали служить на торжественных праздниках вместе со святым Иоанном Кронштадтским, который произвёл на него сильное впечатление...

---------------------------------------------------------
(*) «Однако отношение Гапона к отцу Иоанну было в общем-то негативным. Он высоко ценил проповеди кронштадтского пастыря, но в повседневной жизни считал его человеком "неискренним", "ограниченным" и даже политическим орудием "в руках правящих классов" - одним словом, таким же ханжой, каким, по мнению Гапона, являлось и большинство представителей русского духовенства. Так получилось потому, что Георгий Гапон был другого духа, совершенно противоположным было его отношение ко Христу. Христос для него, как и для его учителя Л.Толстого, лишь величайший человек, праведник. Гапон служит литургию только как воспоминание и повод для произнесения проповеди (что отличает, кстати, и большинство протестантов), отец Иоанн - для живого общения с Богом, для непосредственного соединения через молитву и Божественную благодать со страданиями и Воскресением Христа Спасителя. Отец Иоанн не может без этого жить - он служит ежедневно, каждый день. И суть его служения - привести страждущих, нуждающихся непосредственно ко Христу. Гапону же совершенно чужд этой таинственный аспект социального служения. Утешение, которое несёт Гапон, - от него самого. Он, если можно так сказать, даёт людям себя, а не Христа. Цель Гапона в том, чтобы благодаря его братству и рабочим домам люди "попали в лучшие условия и обрели веру в себя" - это его собственные слова. Уже очень давно он перестал понимать, что цель христианской жизни в покаянии, в борьбе со страстями. Если отец Иоанн Кронштадтский борется с греховными мыслями и, прежде всего, с помыслами гордыни, пребывая в постоянной "молитве покаяния" (как он называл Иисусову молитву), то Гапон решительно не понимает, в чём ему каяться. Он не предпринимает никаких усилий для борьбы со страстями - и в конце концов гибнет под их ударами...» /священник Василий Секачёв/
---------------------------------------------------------

Проповеди отца Георгия привлекали множество людей, но ими одними он не ограничивался, не экономил силы. После службы он посещал пристанища босяков - кабаки и трактиры, где собирались чумазые питерские работяги, и даже специально ночевал в ночлежках, чтобы быть ближе к нищим и отщепенцам. «Гапон будто исполнял завет свт. Феофана Затворника, данный им в 1890-е годы, - идти в народ и заново проповедовать Евангелие».
К этому же времени относился и «его проект реабилитации босяков и бродяг посредством устройства рабочих домов в городах и рабочих колоний в деревне (проект вызвал немалый интерес даже и при дворе, в том числе и у императрицы Александры Феодоровны). Деятельность отца Георгия во многом напоминает служение отца Иоанна в Кронштадте и Петербурге. Часто отец Георгий, как и отец Иоанн, отдаёт нуждающимся последние деньги или одежду прямо с себя, самоотверженно поддерживает самых опустившихся босяков. Кажется, что Гапон стремится к созданию примерно такого же братства, какое было у отца Иоанна в Кронштадте. Само собой напрашивается сопоставление рабочих домов Гапона с кронштадтским Домом трудолюбия…» /священник Василий Секачёв/...

Одним словом, предельно-чуткий, жалостливый и эмоциональный, грамотный, одухотворённый и энергичный, с даром слова, способным доводить толпу до экстаза, отец Георгий довольно быстро завоевал большой авторитет среди рабочих и бедняков северной столицы. Слава о нём как о помощнике страждущим разносилась стремительно. Мало того, вскоре он стал популярным и в петербургских придворных кругах… Но особенное влияние Гапон оказывал на столичных без-путных и праздных дам, изнеженных представительниц знати. Ещё бы! Молодой, здоровый, целеустремлённый, красноречивый и божественно-красивый батюшка (в чём легко убедиться по фотографиям в Интернете), престарелому Иоанну Кронштадтскому не чета! Оголодавшие светские дамы от одного его вида и голоса поголовно сходили с ума: они видели в нём чуть ли не пророка, который должен был открыть им и народу русскому новые Божественные истины и раскрыть наконец тайны учения Христа. На священника началась мода...

12

Понятно, что люди подобного типа, с ярко-выраженной харизмой и могучим воздействием на людей, не остаются вне поля зрения спецслужб. Попал в разработку тайной полиции и отец Георгий. Там быстро поняли, что Гапона надобно завербовать и заставить работать на укрепление страны и монархии. А иначе его завербуют ушлые революционеры и сделают из него врага - разрушителя государства и национальных устоев… Но как и чем перетянуть на свою сторону популярного в массах священника, у которого не было слабых мест и черт? - в полиции пока не знали...

Повод, или “крючок” им предоставил сам Гапон, летом 1902 года совершивший нравственное падение. В 1898 году, как уже отмечалось, отец Георгий овдовел и стал естественным образом заглядываться на незамужних барышень. И то сказать: ему ведь было 28 лет тогда, был он в самом соку и расцвете сил. Чего не заглядываться, насильственно сушить себя и своё могучее естество, которое любви и ласки напористо и ежедневно требовало!
В поисках личного счастья Гапон повадился хаживать в приют Синего креста, бывать в покоях тамошних воспитанниц, которым он писал нескромные стихи в альбомы, а некоторых даже склонял к сожительству, то есть грешил наш батюшка, увы и ах, против целомудренной заповеди. Летом же 1902 года он и вовсе совратил несовершеннолетнюю воспитанницу приюта Александру Уздалёву и начал с ней жить гражданским браком, объявив её своей женой.
По 25-му