Тени Эзеля опубл. в альманахе "Подвиг".

шумом захлопнула его, пошла к шкафу и  с силой вставила  в плотный ряд.
-Теперь у Французовой с Белецкой может выйти ссора, - поправляя перед зеркалом прическу и подкрашивая  губы, сказала Алла Максимовна Виторган, учитель английского.
Повисла маленькая пауза.
- А у Петровой из седьмого «В», - продолжала Алла Максимовна, -  явно наклевывается двойка.
-Вот они, ваши новые методы, - Анна Серапионовна  вытащила новый журнал.
– Учить нужно лучше! – добавила она.
- Меня учить не нужно, - лицо Аллы Максимовны пошло красными пятнами.
-Девочки, девочки, - Людмила Прокофьевна развела руками, - что вы, поберегите нервы. Все остальное – она сложила губы трубочкой и дунула, показывая, что, кроме здоровья, все остальное - просто ничто. Инга Петровна снова закашляла, и все разом повернулись  в ее сторону.
-А где Ольга Викторовна?
-Наверное, как всегда, в кабинете директора.
-А  Елена Владимировна? У нее, кстати, сегодня день рождения.
-Валера, вы не знаете, где Елена Владимировна?
Все дружно посмотрели на Валерия Александровчиа.
Историк покраснел.
-У нее плохо с мамой, она приедет ко второму.
-Плохо с мамой? Что там такое?
-Не знаю, сказала – плохо.
-Наверное, опять давление.
-Это она еще не знает, что у нее в классе может произойти.
-Хорошо еще, что Белецкая не видела Полянского с Французовой, снова включилась Людмила Прокофьевна.
-А вы думаете, Людмила Прокофьевна, что Белецкая их не видела? – мелодично спросила  молоденькая учительница физкультуры Инночка, одетая в синий спортивный костюм, сидевший на ней как влитой.
- Конечно, не знает! Если бы видела, уж она Французовой бы  глаза выцарапала за своего Витечку,  –. Помните, девочки, как она Любу Рузаеву из восьмого «В» поколотила в прошлом году, после новогодней дискотеки? Еще мать вызывали, бумагу писали.
-Вот и не надо эти дискотеки устраивать! - Анна Серапионовна  опять села за стол и открыла новый журнал - Черт знает что. Парни без рубашек, прыгают, как козлы. Я раз зашла  мама моя! Музыка орет, ничего не видно, дым. Наверное, еще и курят. И пьют.
-Наши на дискотеке не пьют, Коля  лично проверял,  - сказала  Алла Максимовна.
- А вы все знаете!  - Анна Серапионовна даже руками всплеснула, - я у нашего магазина Ветрова встречала, пьяный вдрызг, меня не узнал. С какими-то парнями.
-Ветрова на дискотеку не пускают, - заметила Алла Максимовна.
-Других пускают, - резко сказала Анна Серапионовна, поставила какую-то закорючку, встала, всунула журнал на место и вышла  из учительской.
-Ископаемое, - тихо произнесла  Инночка  и засмеялась.
- Инночка! – Алла Максимовна  сделала предупредительный жест, но тоже начала смеяться. Заулыбался  и Евгений Борисович, снова посматривая на Инночку .
-И что он в этой Французовой нашел? – удивилась  Инночка, - ломака, прыгать и бегать не умеет. Да и Лиза Белецкая не лучше. На физкультуру никогда не ходит, вечно какие-то справки. То ли дело Лесовая:  уже кандидат в мастера спорта, в международных соревнованиях участвует.
-Наверное, ему нужно что-то кроме международных соревнований, - сказал  Евгений Борисович .
- Ну, вы скажете,  Евгений Борисович! – покраснела  Инночка.
- Женечка, вы - циник, - Алла Максимовна приколола брошку в виде ириса к кардигану.
- Аллочка, вы правы, но сегодня нельзя не быть циником, - Хазин подмигнул Инночке. Та залилась смехом.

Глава 24
Пестики и тычинки

Анна Серапионовна стояла на кафедре и про что-то рассказывала  своим высоким голосом.
В классе был приглушенный шум. Лиза Белецкая оживленно что-то  обсуждала с Нелей. Лиза сегодня пришла совсем крутая:  глаза обведены чем-то темно-синим, как у  той актрисы в «Вие» - отрывки  из этого фильма в седьмом показывали - а волосы красно-зеленого цвета, на медную проволоку похожи. И, как всегда,  ярко-красные губы, у матери, небось, помаду взяла. Да, у нее мать дома, а у него…
Жорка смотрел боевик на ноутбуке, Егор, сидевший с ним, иногда тоже бросал взгляды на экран, потом вспомнил про  большой  том в серой обложке, лежавший  в рюкзаке.

Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.
Егор огляделся. Таня Рубцова и Лейла,  сидевшие на биологии вместе, старательно перерисовывали с доски изображение цветка; Ветров что-то искал в своем телефоне. Рубакин смотрел перед собой, на парте, где он все уроки сидел один, не было ни тетради, ни книги, - ничего.
Самсон
          Зададим им баню.
Грегорио
            Самим бы выйти сухими из воды.
Самсон
          Я скор на руку, как раскипячусь.
Грегорио
            Раскипятить - то тебя – нескорое дело.
Рядом раздались выстрелы, крики.
-Шеф, у нас проблема, - произнес скрипучий голос переводчика.
-Дерьмо – ответил шериф.
Изменники, убийцы тишины,
Грязнящие железо братской кровью!
Не люди, а подобия зверей,
Гасящие пожар смертельной розни
Струями красной жидкости из жил!
Кому я говорю? Под страхом пыток
Бросайте шпаги из бесславных рук
И выслушайте княжескую волю.

-К доске пойдет, - раздался высокий голос Анны Серапионовны, -  она склонилась над журналом и стала вглядываться через очки в фамилии девятиклассников. Есть!
-А вот и он. Вы здесь как бы случайно.
Увидите, я доберусь до тайны.
- Белова!
- Галя вскочила, как ужаленная.
- Я не готова, Анна Серапионовна.
-Почему?
-У папы вчера было дежурство, и я должна была сидеть с маленьким братом.

Как долог час тоски!
-Садись.Тогда пойдет… -Все, даже Белецкая с Французовой замолчали.
-Алибасова!
- Ее нет, - сказала Зайцева, всегда и все про всех знавшая, - у нее отчетный концерт.
-Жостова Настя!
-Она с первого сентября не ходит, - снова сказала Зайцева.
Анна Серапионовна посмотрела на класс, вздохнула.
-Иди, Скачинский, к доске и расскажи нам, как устроен цветок.
Боря вышел, взял в руки предложенную ему указку.
-Шеф, он заперся на водокачке.
- Ты по любви тоскуешь?
-Нет.
-Ты любишь?
-Да, и томлюсь тоскою по любви.
- Гром, ты чего? – спросил Игорьков, на секунду оторвавшись от захватывающей сцены.
-Читаю.
-Что?
Егор показал корешок, по которому крупными красивыми буквами было выведено имя автора.
-Ну,  ты даешь, пацан! – Жора снова уткнулся в экран.
Указка в руках Бори уткнулась в центр рисунка, где был нарисован кувшинчик.
-Это пестик, - сказал Боря.
Анна Серапионовна закивала. Таня и Лейла стали быстро что-то писать.
-Шеф, он грозится взорвать детский сад!
-Какой?
-За железнодорожным вокзалом, в восточной части города.
-Этого нельзя допустить, Банделло, там сын нашего прокурора!
-А это тычинка, - указка быстро коснулась маленького бутончика на конце стебля.
- О, эта кроткая на вид любовь
Как на поверку зла, неумолима!
-У нас в запасе только три часа. Он нам дал срока всего на три часа!
-Дерьмо! – снова ответил  шеф.
-Как сразу, несмотря на слепоту,
Находит уязвимую пяту! —
Где мы обедать будем? – Сколько крови!
-Шеф, у меня идея!
- А что такое цветоножка? – спросила Анна Серапионовна.
Боря молчал.
- Борис, так нельзя, тебе сдавать этот, экзамен, как же его.
-ЕГЭ, - подсказал Дымов.
-Да, ЕГЭ, никак не могу запомнить.
-Сейчас мы его отсюда выкурим.
Громкий смех раздался с парты, где сидел Рубакин.
-Денис, - Анна Серапионовна сквозь очки пыталась разглядеть, что происходит в конце класса, - ты что?
Но Рубакин уже сидел, молча глядя перед собой.
-Так кто же знает, что такое цветоножка? – спросила Анна Серапионовна.
В классе одиноко поднималась рука Ани Нарецкой.
-Нарецкая.
- Цветоножка, - бодро начала Аня, - разветвление стебля или его боковой побег, и он несет на своей вершине  цветок.
-Правильно! Стебля.
-Бля! – сказал кто-то.
Снова раздался смех с парты Рубакина.
-Рубакин!
Денис вскочил.
- Ты что?
Рубакин молчал.
-Садись. Все записали? Цветоножка – это разветвление стебля… Садись, Рубакин, садись.
Рубакин рухнул на свое место.
Раздался приглушенный смешок с парты, где сидели Белецкая и Французова.
-И ничего нет смешного, - произнесла высоким голосом Анна Серапионовна.

И ненависть и нежность – тот же пыл
Слепых, из ничего возникших сил,
Пустая тягость, тяжкая забава,
Нестройное собранье стройных форм,
Холодный жар, смертельное здоровье,
Бессонный сон, который глубже сна.
Вот какова или еще несвязней
Моя любовь, лишенная приязни.
Ты не смеешься?

-Шеф, мы выкурим его.
Неожиданно звонкая мелодия Suprem прозвенела в классе.
-У кого это такой отстой? – спросила Французова, повернув голову на звук мобильника.
Толстая, испуганная Настя Панфилова пыталась выключить телефон, но он упрямо звенел.
-Да заткни ты это фуфло! - крикнула Французова.
-Что это такое?! – закричала Анна Серапионовна.
-Это у меня, - Настя, лицо которой пошло красными пятнами, дрожащими пальцами выключала телефон, - можно выйти?
-Выйди.
- Шеф, он там не один.

Какое зло мы добротой творим!
С меня и собственной тоски довольно,
А ты участьем делаешь мне больно.
Заботами своими обо мне
Мою печаль ты растравил вдвойне.
Что есть любовь?

-Продолжай, Скачинский, итак, мы записали, что такое цветоножка. А теперь покажи нам пестик.
- Он заплатит за это, клянусь мамой, - темпераментно воскликнул итальянец Банделло – помощник шерифа западного округа.
«Если с другом вышел в путь…» - звонко запели в коридоре.

-Постой, ты слишком скор.
Пойду и я, но кончим разговор.
Нет, не шутя, скажи: кого ты любишь?
Советую, брось помыслы о ней.
А разве трудно было б жить в ладу?
Схватить старайся новую заразу,
И прежняя не вспомнится ни разу.
Быть может, твой единственный алмаз
Простым стеклом окажется на глаз.
Я ранен так, что крылья не несут.
Под бременем любви я подгибаюсь.

Как только пропел очередной звонок, Жорка с Егором рванули наверх по пожарной лестнице.
Не успели они подняться на четвертый, как из-за поворота вышла директор школы «Интеллектуал» Эмма Аркадьевна.
-Это еще что! – сказала она неприятным голосом, - вам совершенно нечего делать на четвертом этаже. Распустились совсем.
Пришлось Жоре остаться без книги.


Глава  25
«Есть в осени первоначальной…»

Утром в понедельник она поднялась  с особым чувством: день обещал быть солнечным, теплым. Про себя процитировала  - «есть в осени первоначальной», а потом то, маринино, которое любила особенно сильно  – «Жаркою кистью рябина зажглась – падали листья – я родилась». Да, так и есть, - Елена Владимировна вздохнула с легкой улыбкой: тридцать лет назад, возможно, в такое же октябрьское утро она родилась. Вечером должна позвонить мама – надо будет у нее узнать: каким был тот день. Как это она раньше не додумалась?
Она уже полгода одна, но в это утро ей не было грустно. Приготовленный с вечера наряд – песочного цвета кардиган, к нему  белая блузка – висел на плечиках. Она решила, что к этому наряду подойдет брошь в виде распустившегося лотоса из синего стекла с розовой эмалью. Прическу придумала еще неделю назад –  локоны справа и слева красиво закручены, косо подрезанная челка падает на глаза. С такой прической она похожа на старшеклассницу. В самом начале сентября, охранник Коля, когда начал у них работать, не хотел  впускать Елену Владимировну в семь сорок пять. Дескать, ученикам можно только с восьми. Смешно. Но приятно.

Она с удовольствием покрутилась перед зеркалом, любуясь нарядом.
Подумала – ее класс оценит. Они  не обделены вкусом. Не все, конечно, но