На контакте

противоположную сторону.
        - Привет, - машинально ответил Петров, тут же забыв о его существовании.     
        Теперь он думал, поднимаясь в учебную аудиторию и проходя мимо нелюбимой кафедры, о том, что в разговоре упустил из вида самого бога. Он решил, что в боге есть, как минимум, три порядка или измерения. Помимо собственного божественного, сверхъестественного измерения, трансцендентного миру, есть измерение естества или бытия, природы и человека, искусства, культуры. Божественное измерение есть измерение духа. Человеческое измерение есть измерение души, разумной души. Природное измерение есть измерение тела.
        Соответственно естественным образом бог творит бессознательно, само собой. Бог осознает себя в человеке, когда человек мыслит. Он вдохновляет человека на мысли, наводя его на них идеями. Это творится уже не без усилия. Божественное творение остается «за кадром» сознания человека и воспринимается им как натуральное рождение, которому он подражает культурным, символическим образом.
        Человеку, если это человек, а не скотина или бестия, то есть, жлоб, мачо, важно личное не только в нем, но и в другом, на которое невозможно поднять руку, чтобы обидеть, или ногу, чтобы нагадить. Но где этот человек? Есть одна видимость, - где же суть? Взять того же Владимира Высоцкого, того еще кумира из подворотни, который вырос на блатной, дворовой песне. Это дерзкий бес, «птенец из гнезда», породы так называемых «шестидесятников», всех этих Солженицыных, Терцей, Галичей, Окуджав, Евтушенков, Вознесенских, Рязановых и прочего полу-политического хулиганья, которому не нравилась родная, советская власть. Иконой этих «деятелей» был еще тот «журналист» с трубкой в тельняшке – Эрнест Хемингуэй (нет слов!).  Нам нужны такие личности? Вам, читатель, наверное, да. Других то нет! Как измельчали люди, раз вот эти - еще те личности. Современные люди даже этим, с позволения сказать, «личностям» и в подметки не годятся. Неужели нам равняться на следующее за алкашами- шестидесятниками поколение рокеров-наркоманов? Упаси боже от этих дегенератов. Там уже нет не то, что мыслей, даже слов, - одно мычание, гавканье и мяуканье или рэп-бормотанье. Вот слушаешь этих трансвеститов и слышишь кошачий визг как будто им прищемили дверью яйца.   
        Другой мыслью, что задела за живое Ивана Ивановича было сравнение русских с украинцами и белорусами. Они, как и европейцы, - эти англичане (немцы – это те же англичане, только еще более основательны, крепки своей приземленностью, грунтовостью), французы, итальянцы, - имеют нечто общее между собой. Украинцы как итальянцы живописны, музыкальны, импульсивны. Белорусы, как утрированная, идеализированная копия поляка без его гонора, есть нечто вроде вежливых, культурных французов, которые, впрочем, тоже задиристы.
        Интересно, почему англосаксы так ненавидят русских? Потому что стыдятся узнать в них, как в кривом, азиатском зеркале, самих себя? С одной стороны, про себя, на уме одно бабло, но, с другой стороны, наружу «наша сила в правде». Так и не понятно действительно ли в правде сила? Если это так, то откуда социальная несправедливость? Ведь она есть выражение слабости, а слабость – это лицемерие, которое, когда выводишь ее «на чистую воду», обращается в наглость, в циничность. Неужели наглость – правда? Но русские не наглые или я ошибаюсь? Неужели я, русак, думал про себя Иван Иванович, люблю бабло? Нет, я люблю баб, а не бабло, – решил Иван Иванович и на этом успокоился.  Мужик и люблю баб. В этом моя сила. Это правда, как традиционная ценность. И мы, наверное, дорогой читатель, с ним согласимся, ибо Ивану Ивановичу никак не мешало его личное хозяйство. Другое дело, на Западе: там оно мешает уже многим. Там на уме лишь субтильные цифры, так сказать, «цифровизация».
        Как же быть с «великими»? Они на самом деле великие? Что за глупость! Конечно, нет. Они такое же тесто, как все прочие. Но если их возносить над всеми другими, то получается смешная нелепость. На самом деле их оригинальность есть неприятность, вызывающая раздражение, как только они выпячивают ее наружу. Талантливые люди не относятся к приятным людям. Но дело не в приятии, а в том, что есть внутри. Однако там ничего нет, кроме пустоты. Все на публику. Именно это убило Ницше. Он все стремился к сверхчеловеческому состоянию. Но там нет ничего. В этом и заключается загадка стремления к невозможному для человека. Чем больше стремишься, тем меньше достигаешь того, чего хочешь.
        Великие – это не те, кого знают, как великих. Став популярными, они утратили свое величие. Напротив, великие – это только те, кого признали такими другие великие в тайне от всех. Ницше, как и многие другие кандидаты на величие, утратил свой дар. Он разбазарил себя, стал уверять публику в своем величии, профанировал себя, ушел на массу. В итоге Ницше остался с ничем и от горя, что сделал с собой, сошел с ума. Так ему и надо, туда, в сумасшедший дом, ему и дорога. Каждому свое.
        Есть гении не только в мысли или на словах, есть они и на деле, в делах любви. Они нравятся всем, но любят их лишь равные им, любвеобильные тайно. С ними можно заниматься любовью на расстоянии, так сказать, телепатически. Только в этом случае телепатически значит патетически, вернее, патетически означает телепатически. Телепаты в любви есть терапевты любви; они лечат любовью, врачуют ею несчастных в любви, о чем те даже не догадываются. Одним из телепатов любви был Казанова. Но он был вульгарным богом любви, ибо любил публично. Именно поэтому он стал импотентом. И здесь вынес свой суровый приговор закон тайны. Чтобы не быть разоблаченным, Казанова стал прибегать к своим эротическим фокусам, ставшим «секретом Полишинеля». Король то голый! На время они спасали его эротическую репутацию, пока все не обнаружили его сексуальное шарлатанство. Так сексуальность выродилась в анальность. После женщин он стал соблазнять мужчин. Об этом история уже умалчивает. Только теперь, в наш циничный век, анальность становится популярной.
        Настоящая любовь всегда есть тайна. Почему? Потому что это близость при отсутствии всякой близости. Она идеальна, а не сексуальна или, тем более, анальна, что уже есть извращение. Настоящие любовники находят секс в любви, а не любовь в сексе. И, напротив, категорически нельзя искать секс в извращении. И уж совсем невозможно в нем найти любовь. Но в результате того, что любовники находят секс, а не любовь, в любви, она теряет свою задушевность становится лишь телесной близостью, а эротика превращается в порнографию.
        Современные люди путают факты с мыслями. Чем больше фактов, тем меньше мыслей. При обилии фактов, информации чувствуется, точнее мыслится, правда, если есть еще ум, а не искусственный (машинный) интеллект (алгоритм), который заменяет человеку ум, недостаток смыслов. Если они и есть, то только примитивные, одномерные, элементарные. Техническая сложность – это обратная сторона научной простоты. Кого за это благодарить? Разумеется, ученых, которые породили техников. Ученые практически и есть инженеры, техники, технократы. Даже больше: эти инженеры влезли нам в клетки, в мозги; они стали «инженерами наших душ». Разве этого мы хотели и надеялись на это? Ведь это просто убожество какое-то! Какая тут идеализация. Это сродни нет, не любви, а сексу с резиновой женщиной или, чур меня, с резиновым бородатым мужиком с пришитыми титьками и вшитой вогнутой писькой. И говорят потом о научно-техническом прогрессе Таковы его уроки и последствия для незрелых умом или выродившихся из ума людей.
        И в самом деле, в каком безумном мире, которым управляют одеревеневшие старики с деменцией и со злыми глазками-щелочками и малообразованные люди, повернутые на 360 градусов, мы живем. Одним словом, кунсткамера или паноптикум Иеремии Бентама. Мишель Фуко отдыхает. Теперь принцип удовольствия, оказывается, не в чувстве Я, но в отказе от Я, которое представляется в качестве принципа неудовольствия. От него, как и от совести, скоро люди будут реально испытывать только боль. 
        Войдя в студенческую аудиторию, Иван Иванович, будучи все еще под впечатлением своих собственных мыслей, вдруг накинулся на студентов.
        - Зачем вам философия? Ну, зачем вы пошли на философский факультет? Вам делать больше нечего? Шли бы стройными рядами на физтех или на биофак.
        - Знаете, Иван Иванович, там и без нас людей хватает: хоть… ешь, - доложил Игнат. 
        - Верно говорит, учитель, - поддержал того Шота. 
        - Кстати, ребята, ж… не философское понятие.
        - Зато еще какое живое. Правда, Лена? - спросил Никита, полуобернувшись к своей соседке.
        - Верно, - ответила та, привстала и соблазнительно повертела своим не философским понятием.
        - Фи, тоже мне попа, - заметила Резеда, скептически цокая языком.
      - Вот у тебя попа так попа, - огрызнулась Елена и показала размер оного понятия, разведя свои руки.
        - Завидуешь? – спросила Резеда, подняв вверх палец, и огладила себя по нежным местам.
        - Засунь себе его, знаешь куда? – с угрозой предложила Лена. 
        - Да. так мило начали с того, зачем нам философия, а закончили, как всегда, тем, на чем сидим, или чем путь проложим себе, - сказал Дмитрий, уставившись на грудь старосты.
        - Нравится? – с вызовом ответила староста, гордо откинув косу со своей крутой груди.
        - Прямо дух захватывает, - признался Дмитрий, сглотнув от жадности слюну.
        Большинство вслух согласилось с ним.
        - Ребята, может быть, хватит?! Устроили тоже мне смотрины не философских понятий.
        - Иван Иванович, неужели нам следует созерцать философские термины? Но это же форменный сексизм! Долой фаллоцентризм! – провозгласила Лена.
        - Вы опоздали на целых сорок лет, голубушка. Теперь голубки – общее место. До нас, как всегда, новости доходят в последнюю очередь.
        - Учитель, я плохо русский знаю. Где ставить ударение: на втором слоге или на третьем? – спросил Шота.
        - Где хочешь, - посоветовала за учителя симпатичная шатенка по имени «Александра». Она только что перевелась из-за границы в силу известных событий.
        - Слушай, да. Зачем так говоришь?
        - Ну-ну! Повеселились и хватит. Хорошего помаленьку, а то может быть «ой-ой-ой»!
      - Но что нам делать, чтобы не отшучиваться, не забивать голову фейковой информацией, а думать своей головой? Создавать систему мысли? – предположил Матвей.
      - Правильно, пора становиться серьезным. Но вы, как и прочие доброхоты, совершаете типичную ошибку специалистов. Вероятно, наслушались их советов. Корень проблемы, как всегда, не в системе, не в отношениях, а в тех, кто имеет отношение. Проблемы мысли, как и прочие проблемы, кроется в самом человеке. Там ключ к его отношениям с самим собой, с другими людьми и с миром. Люди же сочинили сказку – теорию относительности, - которую распространили абсолютно на все, в том числе на самих себя. Управиться с отношениями можно только, если сам не будешь относительным. Иначе будет управлять отношение, а не ты. Это и случилось с людьми.
        Вот вы пришли в вуз. Для чего? Для того, чтобы стать специалистами в области