Морган яхте «Арабелле».
Джейн плохо, видела из-за разбитого и опухшего от побоев своего девичьего миленького личика. Левый глаз практически затек в синей гемотоме. Я держал ее за гибкую тонкую как у восточной танцовщицы талию. Она стонала от боли, но упорно держалась на своих полненьких идеальных стройных ногах.
Мы были мокрые уже по уши в океанской бурлящей и летящей через палубу яхты соленой штормовой воде. И наши гидрокостюмы отмылись от крови, как и наши лица.
- Твари поганые! - я выругался громко, снова вслух и по-русски, включая лебедку, забросив в лодку свою спасенную любимую. Подталкивая ее под широкую в красиво облегающем в изорванном легком гидрокостюме женскую задницу. И, прыгнул сам туда же. Уже в спускающуюся с кормы в бушующую штормовыми волнами воду резиновую надувную лодку. Прямо на пути идущей, следом за «Черным аистом» на длинном буксировочном тросу без надлежащего управления «Арабеллы».
Там на верху, где-то на палубе «Черного аиста», сквозь нарастающий дикий шум шторма раздались крики и выстрелы. Сквозь шум свирепого штормового сокрушительного ветра все, сколько есть гангстеров и морских бандитов, выскочили на верхнюю палубу черной гангстерской яхты. Слышались крики команд и ругань. Как видно сейчас уже, выскочили все, кто еще был живым на этой черной большой двухмачтовой гангстерской яхте. И они все искали нас в темноте штормовой ветренной ночи и в черных огромных бурлящих сокрушительной водой волнах океана. Они поняли, что мы уже были там внизу и среди самих волн, угнав резиновую кормовую моторную лодку. Ее нейлоновые веревки от кормовой лебедки просто болтались у самой воды. Кто-то из бандитов схватился за натянутый буксировочный трос, проверяя его натянутость. Убедившись, что наша яхта все еще на привязи. Возможно это был сам капитан, тот самый Джей.Ти.Смит.
Резиновая надувная лодка просто полетела на волнах, прямо к носу нашей яхты. Было некогда даже думать, когда, мы, прижавшись телами, друг к другу, даже не договариваясь, просто сами по себе, стремительно, выпрыгнули из нее. В тот момент, когда, она, ударившись о нос «Арабеллы», просто лопнула и развалилась по швам, утопая в штормовой воде. И с шипение воздуха и пузырями, ушла под днище нашей яхты. Я тут же схватился за болтающиеся на волнах мокрые кливера и болтающиеся нейлоновые с них веревки. Я подхватил свою возлюбленную и слабую еле живую избитую нашими врагами Джейн, вытаскивая и выталкивая ее через себя на ныряющую в волну верхнюю палубу и сам нос яхты.
Это был смертельный риск. Но выхода у нас не было никакого. Да и забраться на яхту сейчас можно было только здесь. Нос яхты под весом намокших свисающих и спущенных до самой воды треугольных кливеров кренил яхту носом в саму волну. И та ныряла постоянно носом в воду. Свисали до воды и прочные натяжные ослабленные тросы и канаты парусной носовой оснастки.
Вцепившись в в них своими руками, нас швыряло и било о корпус самой ныряющей в штормовую холодную волну «Арабеллы». А мы, вцепившись в ее спущенные в воду паруса и все эти веревки, лишь могли делать то, что могли вот так держаться, что силы в воде и волнах бушующего штормового океана. Пытаясь забраться экстренно на ее борт и отползти как можно дальше по ее палубе.
Джейн, вцепившись в меня, старалась забраться на плечи, подтягиваясь и цепляясь за сорванную и болтающуюся парусную все носовую оснастку нашей яхты. Она сделала попытку ухватиться за носовые оградительные леера бортового ограждения. И ей это все же удалось. А я в свою очередь как мог, подсаживал ее. Сам, находясь в воде, порой няря в нее прямо с головой. Риску. Нырнуть под днище нашей идущей в штормовых волнах яхты.
Я стал, подтягиваясь и цепляясь за длинные нейлоновые тросы кливеров, толкая Джейн впереди себя. И посадив мою девочку себе буквально на плечи.
Скажу, это была еще та водная акробатика, если учесть нарастающий с каждой минутой шторм и бурлящую водную желающую нас проглотить стихию.
Я, толкая, буквально собой Джейн вверх своими плечами в кругленькую ягодицами широкую женскую попку. Сам, подтягиваясь и держась за мокрые в воде нейлоновые оборванные тросы и плавающие мокрые свисающие носовые кливера «Арабеллы».
Джейн кумудрилась даже встать своим ножками мне на плечи и подтянуться на леерах бортового ограждения.
Все это время из темноты со стороны «Черного аиста» раздавались громкие перекрывающие шум шторма выстрелы.
Джейн уже практически выбралась на «Арабеллу», когда летящая по ночному воздуху со стороны гангстерской яхты 5,56мм пуля от винтовки «М-16» вонзилась ей в девичью гибкую молодую двадцатидевятилетней моей любовницы и красавицы спину.
Джейн громко вскрикнула, и прижалась к носу и бортовым ограждениям «Арабеллы». Она не отпрянула назад и не отпустила свои девичьи руки от боли пронзившей все ее дернувшееся девичье тело.
- Джейн! – Я крикнул ей, видя случившееся и понимая, что в нее попали – Джейн, любимая! Выбирайся на палубу, Джейн!
Из ее спины, ударила длинная алая летящая на меня горячая струйка крови. Из глубокого под левой лопаткой в женской ее спине и в легком костюме акваланга отверстия. Затем попала еще одна. И моя раненая девочка, мулаточка и любимая гибко выгнулась, запрокидываясь назад от пронзившей еще раз все ее женское молодое гибкое тело боли. Но снова удержалась своим руками за боровые оградительные леера носа нашей ныряющей в волну яхты.
Какая-то тварь там и оттуда все же смогла пристреляться к нам. Еще пара 5,56мм пуль, вонзились в белоснежный борт возле красивой бортовой надписи «Arabella», и нос ныряющей в волну яхты. Они, попали, буквально у моей русоволосой выгоревшей на солнце коротко стирженной головы. Отщепив большие куски самой белой толстой деревянной с пластиком обшивки. Если бы чуть правее, то мои мозги бы были сейчас, как раз размазаны по всему носу нашей яхты. Меня поцарапало отлевшими рядом от борта мелкими острыми щепками обшивки. Прямо в само лицо. Рассекло правую и порезало небритую мужскую щеку. Но не глубоко.
Джейн могла отцепиться, и упасть и тогда океан просто проглотил бы ее уже смертельно раненое женское молодое двадцатидевятилетнее красивое любимой тело. Но тогда и мне бы не зачем было уже существовать и жить. И она понимала это. И нашла в себе силы выбраться на палубу яхты, буквально проползти на своем практически голом девичьем животе в распахнутом с порванным замком подводном женском гидрокостюме под носовыми леерными звенящими громко ограждениями на саму скользкую от воды деревянную палубу.
Джейн могла бросить меня и оставить в воде сейчас, но не могла этого сделать. Она любила меня. Я теперь был ее единственным живым родным человеком после гибели ее брата Дэниела.
Джейн не желала меня бросать в таком рискованном и безнадежном положении. Она развернулась лицом ко мне. Затем, на совершенно голом своем женском загорелом животе и полненькой избитой врагами и мучителями груди. Джейн по сколькой и мокрой от соленой воды палубе. Подползла к самом краю ныряющего носа в штормовую волну нашей «Арабеллы». К самому краю огражденного леерами борта нашей ныряющей в волны со всей носовой оснасткой и парусами яхты. Рискую обратно вывалиться при такой качке за борт.
- Нет, не надо, Джейн! - я кричал ей, перекрикивая шум оглушающих нас обоих волн - Любимая! Ползи назад к мачте и надстройке - Подальше отсюда! Джейн! Уползай! Оставь меня здесь! Я сам выберусь! Не надо, Джейн! Любимая!
Но она этого не сделала. И хотя она, моя голубка была тяжело ранена, но развернувшись ко мне лицом, подала мне свои обе обнаженные в ссадинах и порезах девичьи в безрукавом своем женском легком изорванном гидрокостюме руки, зацепивщись там за что-то своими изящными полненькими женскими ножками. Обхватив ими там что-то с последней своей силой. Похоже, бортовое само ограждение «Арабеллы». И я ухватился за ее мокрые в соленой воде те девичьи любимой моей протянутые в помощи руки. Джейн, вцепилась своими тонкими женскими пальцами в мои пальцы и руки, она потащила их на себя, а я сумел быстро дотянуться до леерного бортового ограждения, когда очередная пуля из «М-16» пронзила мне левую ногу. Но я вылез на нос «Арабеллы». И упал на свою Джейн сверху. Накрывая ее тело собой. Над моей головой просвистело еще со стороны черной яхты и выстрелов неколько очередных пуль.
- Вот черт! – я произнес, помню громко – Теперь еще и левая.
Я простнал от парализовавшей ногу в левом бедре боли. Пуля пролетела навылет и порвалпа лишь мягкие ткани ноги, но кровь просто хлынула из самой раны на залитую штормовой водой палубу.
Я лежал на Джейн, прикрывая мою тяжело раненную любовницу и красавицу всем своим телом, удерживая, таким образом, на качаюшейся из стороны в сторону самой деревянной лакированной палубе нашей яхты. Летящая штормовая холодная вода, буквально перелетала через нас всей своей массой.
Джейн скрючилась от боли подо мной и замерла недвижимой. Возможно, теряя опять свое от тяжелых сейчас пулевых ранений сознание. Я сполз с нее. Затем, обхватил ее тело в легком изордранном подводном прорезиненном костюме обеими руками и подтащил к себе. Прижав к своей груди узкую женскую девичью спину моей красавицы и любовницы.
Над палубой летели пули. Они то и дело, попадали в белоснежный хорошо видимый в темноте штормовой ночи корпус «Арабеллы».
Я не стал долго ждать. И пополз по палубе, утаскивая мою потерявшую от ранений свое сознание девочку красавицу подальше к самой корме. Где свисал полуспущенный к правому борту яхты мокрые из белой парусины большие главные яхты паруса. С большой и высокой гудящей от напряжения и удара волн о корпус яхты гремящей всем своим металлическим снаряжением мачты. С торчащей в черное штормовое небо
