Человек подавлен своими животными страстями, растительным ростом и минеральными потребностями, чтобы разумно определять свою судьбу. Ему не хватает не только свободы духа, но и та душевная свобода, которая у него есть, не разумно, не говорю не рационально (рассудочно-инструментально), используется. Видимо, изначально, когда человек стал животно эволюционировать и социально прогрессировать, в его развитии были заложены природой лимиты, которые не позволяют ему их преодолеть ввиду своей органической натуры, естественным продолжением которой стала социальная органика. То, на что человек способен вне своей органической телесности, а именно в технике (любой, включая и психотехнику), больше носит разрушительный, а не созидательный эффект, и является всегда на шаг ниже природного образования, свидетельством чего выступает его явно подражательный характер. Человеческая деструктивность и агрессивность есть его невротическая или психотическая реакция на биологическую ограниченность.
Что тогда остается делать тем, кто не может найти утешение в магии, колдовстве, религии, мистике, искусстве, науке и пр.? Делать то, что можешь для того, чтобы в отпущенный тебе судьбой срок, быть себе на уме. Большего человек не то, что не заслуживает, а просто не может. Во всяком случае так устроена Вселенная и в ней, как в том, что реально, а не идеально, может иметь место то, что ограничивает человека в его разумном и духовном развитии. Но это не означает, что такие ограничения тотальны и касаются всех существ. Нисколько. Но некоторых, ущербных существ, касаются. Вероятно, на Земле путь развития чрезмерно катастрофичен, а потому минимален для возникновения разумной, а не душевной жизни, склонной к драме, конфликту, катастрофе. В этом есть своя, всеобщая, а не человеческая, логика.
Впрочем, человеку вполне доступна верификация ее проявлений (она же всеобщая) в его собственном сознании, а не только в окружающем мире. Вот только руководствоваться такой логикой в своей обычной жизни он не может: ни разума, ни духа не хватает и не у кого их занять, - не занимать же их у вымышленных «совершенномудрых», на удивление, если присмотреться, так похожих на него. Не спорю с тем, что возможен прототип таковых, а не только ложные подобия, опять повторюсь, по мерке снятые с тех, кто преувеличивает не только свои достоинства, но и недостатки, приписывая их совершенным. И все же возможны реальные прототипы, так и не нашедшие общего языка с бестолковыми аборигенами-землянами, которые сообразно своему элементарному развитию превратили их в богов и им до сих пор поклоняются. Как с такими можно общаться, которые вместо беседы поклоняются, или с такими, якобы учеными, которые из всего пробуют сделать нечто разрушительное?
Все же палеоконтакт можно допустить как минимальную возможность для того, чтобы учесть все случаи подобного. Если не контакт, то присутствие разумных существ на Земле вполне возможно, но только в качестве наблюдателей для извлечения урока для других иноземных цивилизаций как не надо развиваться и что конкретно делать так, чтобы не было сбоев и ошибок в нормальном разумном развитии, учитывая все случае такового, а не только свой, совершенный.
Можно опять же решить, что это очередная человеческая проекция на воображаемых высших существ всего того, что сами люди делают с более низшими существами, например, ставят на них эксперименты, проводят с ними, с кроликами, мышами, обезьянами и пр. научные опыты, как раньше с людьми проводили опыты маги. Возможно, как и возможно то, что имеется в виду.
И напоследок, следует понадеяться на то, что может быть разумным существам будет жалко (ведь они живые существа, а таковым свойственны симпатии и антипатии, сострадание, но только в меру разума), хотя бы наиболее продвинутых из неразумных и они их спасут (следуя принципу «рука руку моет», более чистая менее чистую или более грязную, - это зависит от их личного выбора), когда начнется глобальная катастрофа, для того, чтобы их довести до ума, то есть, совершить над ними нечеловеческую трансформацию, исправить специфический человеческий и земной дефект.
Может быть допустимый минимум человечьих заслуживает после доработки следующего витка бесконечной и вечной эволюции, не ограниченной нашей, но ограниченной другими мирами. В каком смысле ограниченной? Да, в том, что разумные существа, обретя определенную духовную (имматериальную) свободу от материальных миров могут по ним путешествовать, избегая их естественной гибели. Само существование этих разумных и духовных существ помимо косвенного смысла жизни для себя имеет прямой смысл существования для развития миров в универсуме, может быть понимаемом как их программирование или, если взять старорежимное слово, провидение. Тогда люди в своем минимуме представленности необходимы в вечности, но не только в качестве изъяна в большинстве, но и в качестве исправления изъяна в меньшинстве.
Опять же, чтобы сие размышление было воспринято адекватно, не как убеждение умалишенного, в предположение мыслящего, необходимо учитывать, что оно построено исходя из допущенных посылок (и предпосылок). Тогда само размышление будет логическим следствием, выведенным из них, то есть, представлять собой философское рассуждение. Поменяй условные (логические) посылки и тем более безусловную (метафизическую) предпосылку – получишь иное следствие-рассуждение. Но оно должно быть не менее логичным, чем прежнее, чтобы иметь некоторое отношение к реальности, если исходить из метафизической и онтологической предпосылки тождества мышления и бытия. Представленное размышление может напоминать мифологическое, художественное или религиозное, а также научное, в той мере, в какой они являются разумными. Но больше оно напоминает философское. Вот именно напоминает, но не является, если под философией понимать все то, что создается и читается в университете или академии.
Антропный принцип и проблема логического обоснования числа. Антропный принцип или принцип человека как наблюдателя всей Вселенной предполагает не то, что без человека Вселенная не может обойтись и что тогда она создана для него, а то, что исследовать ее мы можем только если допустим, что наше существование необходимо для существования той Вселенной, в которой мы выступаем ее наблюдателями, в том смысле, что мировые константы так тонко настроены на совместное взаимодействие, что в мире не просто возможна, но необходима разумная жизнь в нашем лице наблюдателей этой тонкой настройки. Другими словами, антропный принцип является онтологическим принципом условного, а не безусловного характера. В качестве такого условия представляется то, что познание возможно только, если его достаточным основанием является наличие самих познающих, что означает влияние не только познаваемого на познающего, но и познающего на познаваемое, разумеется, не само по себе, но в сознании познающего. Только на этом условии можно без погрешности истинности выносимого научного суждения утверждать эвристичность антропного принципа. Научный смысл имеет только слабая версия этого принципа, тогда как сильная версия явно мифологична.
Это же мы должны держать в уме, когда пробуем дать логическое, точнее, метафизическое или философское обоснование начал математики. Начнем с того, что такое математические объекты и каков их онтологический и гносеологический (или эпистемический) статус? Возьмем, например, математическую точку. Существует ли она на самом деле или является идеализированным теоретическим объектом, то есть, предметом ума, или, как говорят философы, не реальным предметом, а предметом интенциональным, на котором ум сосредоточен? Если обратиться к истории этого вопроса, то еще в древности Платон полагал, что математические предметы занимают среднее положение между идеями предметов и наличными предметами. Они одновременно чувственны и сверхчувственны. Со времен Платона мы до сих пор остаемся на этом уровне понимания математической предметности. Если это точка как элементарная математическая предметность, то она идеальна, то есть, она физически не существует. В этом смысле математика не изучает непосредственно, данную в чувствах, физическую реальность. Что значит физически не существует? То, что такая точка не находится нигде и никогда. Но она, точнее, ее идея вечна и вездесуща там и тогда, где и когда необходимо строить геометрические фигуры. Что это означает, как не противоречие в самих понятиях пространства и времени, которые одновременно тотальны и локальны? Как понять то, что одновременно абстрактно и конкретно? Ведь математическая точка сама по себе по понятию, в идее, на уме, абстрактна, мало того, не имеет внутренней размерности, то есть, является пределом измерения. Но именно в этом качестве является отправным пунктом (точкой отсчета) конкретного измерения или исчисления, расчета. Можно сказать, что математические объекты трансцендентальны. Они лежат на границе между трансцендентным (внешним) и имманентным (внутренним) самому познанию. Они необходимы в качестве подвижного горизонта самого процесса познания или его регулятивных (трансцендентальных) идей. С такой кантовской поправкой можно принять платоновский взгляд на математическую предметность.
Зададимся вопросом о том, что является основным в математике? Конечно, число. Что это такое? Это то, что подлежит счету. Как оно образуется? Путем прибавление или отъема его же самого к самому себе или от самого себя. Это мы должны знать, когда работаем с числом, то есть, занимаемся математикой, имея в качестве безусловной предпосылки понимание того, чем занимаемся, а именно правильно следуем правилам работы с понятиями. Иными словами, заняты логическим обоснованием математических идей и понятий, что является метафизической, точнее, логической предпосылкой математической работы (потому логической, что логика сочетается с математикой также, как метафизика с физикой).
Бессмертие. Смерть есть прекращение или отсутствие жизни. А бессмертие отсутствие смерти или отсутствие отсутствия жизни. Но что значит прекращение жизни? Жизни вообще или жизни не самой жизни, но жизни кого-то или чего-то. Жизнь кого-то – это жизнь субъекта. Жизнь чего-то – это жизнь не объекта, а того, кто еще не стал или никогда не сможет стать полноценным субъектом, как например, животное. Жизнь немыслима само по себе без ее носителя. В качестве носителя жизни выступает некоторое сущее, в пределе субъект. Смерть субъекта жизни есть материальный факт. Но это не значит, что смерть носителя жизни есть прекращение самой смерти. Ведь таких носителей жизни бесчисленное множество. Конечно, нельзя сказать, что точно бесконечное число. Число этих носителей конечно. Но оно стремится к бесконечности. Стремится бесконечно или конечно? Вероятно, бесконечно, ибо жизнь в Универсуме не прекращается даже с уничтожением отдельных миров. В универсуме таких миров
