намек. Намек на то, что отношение к предмету или, нейтральнее, объекту берется в связи с субъектом, ведь к объекту кто-то относится. Само мышление о бытии как объекте есть мышление субъекта. Это субъект-объектное отношение. Что может помешать установлению истинного единства субъекта и объекта в данном случае? Что нарушит объективность этого отношения как признака его истинности с точки зрения того, что акцент здесь делается на объекте, т.е. бытии как существовании и самого субъекта тоже, а не только объекта. Разумеется, субъективность субъекта.
Значит, субъект в своем мышлении должен быть объективен, т.е. ему следует следовать логики самого объекта, т.е. бытия. Он не должен выдумывать, т.е. быть субъективно пристрастным. В этом чем он не ученый? Он ученый, как дважды два – четыре. Как, впрочем, и наоборот. Значит, хотя само это отношение мышления к бытию не материальное, как бытие, или часть бытия (что именно мы выясним позже, когда дойдем до этого логически), но оно и не субъективное, а объективное. Это объективное отношение является теоретическим в том смысле, что не дает возможности субъекту практически прямо, непосредственно иметь дело через органы чувств с самим объектом, но зато предоставляет ему возможность с ним работать прямо в самом сознании, правда, если эта работа будет разумна, иначе неизбежен субъективизм. Кстати, само бытие как таковое, т.е. все как одно, доступно только через понятие ума. Изначально оно возникает в уме человеческого субъекта, других натурально мы не знаем, в качестве идеи бытия, т.е. как нечто идеальное в сознании, точнее, как все в одном в мысли обо всем сразу. То, с чем люди имеют дело в жизни, они следом откладывают в своем сознании, проживая (опредмечивая) это для себя тем, что они сделают, т.е. миром культуры, и затем передают по наследству своим потомкам в виде культурных артефактов, а именно свое жизнепонимание мира, точнее, того, что всегда от него остается неизменным и могущим быть принятым (распредмеченным) сознанием других. То есть, бытие для человека это и есть его идея. Она, конечно, абстрактна как чистое качество того, что умом имеется ввиду, в данном случае всего как одного из того, что есть. Но когда эта идея осмысливается, то она, переливаясь смысловыми нюансами слов, произносимых по поводу существования изменчивых вещей и им соответствующих отношений, конкретизируется, развивается в систему понятий, в которых мы начинаем понимать это бытие.
Выходит, что понятие бытия есть не просто субъективный образ бытия в сознании субъекта, если бы это было так, то речь бы шла только о мнении об этом бытии, его представлении, т.е. выдумывании бытия. Оно есть объективный образ, точнее, умный вид бытия в сознании любого субъекта, способного разумно развивать свои мысли согласно логике развития самого предмета мышления. Понятие, как и идея, конечно, идеально. Подчеркну, идеально, а не просто идильно, т.е. есть не столько то, что мы «видим» в своей голове, сколько то, в чем она, точнее, наше сознание находится как в объективном пределе, в принципе, возможного для человеческого субъекта мышления и понимания относительно этого предмета. Система таких понятий и есть теория в чистом (или идеальном) виде. Тогда философия и есть наука, но наука чисто спекулятивная, что иногда ошибочно переводят, как абстрактная. Философия конкретна, если понимать конкретность в собственном смысле слова, т.е. философски, в качестве «сращения», «соединения», как это делали схоластики средневековья, первыми научившиеся пользоваться этим понятием. Ведь что такое философия, как не работа по соединению, сшиванию, плетению смысла слов по логической канве, в которых играет жизнь сущности вещей, явленных сознанию в объективно упорядоченном движении понятий. Философия конкретна конкретностью понятия, что означает, что нельзя вывести из одного понятия все, но можно вывести одно понятие из всех понятий, т.е. и из одного понятия можно вывести все другие понятия, если они уже будут, ведь они вечные. Одно понятие предполагает все другие. Но в нашем конечном сознании эти понятия не могут все сразу являться ему, а только по очереди согласно порядку логики выведения.
Если это так, то не может не возникнуть вопрос о том, откуда эти понятия, если они не из головы? Из природы или натуральной, природной, т.е. естественной, или культурной, т.е. искусственной? И потом как быть с тем вопросом, на который мы так и не ответили: само единство мышления и бытия материально или идеально? Попробуем последовательно на эти вопросы ответить для того, чтобы следом ответить на интересующий нас изначально вопрос о том, что философия есть философия, что, однако, никак ей не мешает быть наукой, если только понятие науки не расширить по смыслу. Однако, не будем торопиться. Итак, понятия, естественно, не появляются физически из материального мира, потому что там им нечего делать, - для чего умножать мир вещей, процессов, событий, явлений еще и идеями, и понятиями? Здесь мы придерживаемся принципа Оккама, т.е. не умножаем сущности без необходимости при описании и объяснении мира явлений. Тогда они появляются в мире культуры? Казалось бы, да, но с оговоркой. Философские понятия или понятия как таковые, т.е. вечные вещи, вещи опять же в том смысле, в каком они изначально понимались как единицы (элементы) бытия, или вещи, ставшие собой вовеки, существуют в культуре, только и если только культуру понимать, как мир разумной жизни. Мир или универсум вечен и вечен его разум, как и его материальный субстрат. Универсальный разум всеобщ также, как и сам универсум. Что из этого следует? Следует то, что он как один во всем существует особенно в каждом из своих носителей-субъектов, если для этого есть объективное условие и субъективное стремление. И существует он в них в предельном виде в форме движения искомых понятий, в которых мы понимаем то, что вокруг и в нас происходит. А если так, то, разумеется, понятно, что единство мышления и бытия реально, а не только формально, а значит и материально и идеально. Идеально, что дается в пределе, в идеале в форме понятий универсального разума, а материально, что развивается в материале той эмпирической культуры, какая имеется ввиду места и времени этого отношения.
Вот теперь только мы вплотную подошли к интересующему нас вопросу о том, является ли философия философией? Да, она является философией, если есть не эмпирическая, а спекулятивная наука или наука логики, причем не формальной логики только как части общей, но логики в целом. Что и требовалось доказать.
Почему дух не Бог, а никто. Правда спасает знающих, не-знающих она губит. Не-знающих «спасает» ложь, та ложь, которую называют «ложью во спасение». Есть бытие, нет не-бытия и его сущности – «ничто». Сущность бытия есть «что», т.е. сущность как таковая. А какая может быть сущность у бытия, как не само бытие? И вот это чистое бытие, бытие по своей сущности, люди называют богом. Кстати, я заметил, что мало о чем люди пишут больше, чем о самих себе и о боге. То, что они пишут о самих себе, о человеке понятно. Но вот о боге? Становится понятным, если бога понимают совершенным человеком. Но что есть бог? И есть ли он что? А может быть кто?
Бог есть. Если его нет, то не важно, что он есть. Значит, бог есть то, что он есть, то есть чистое бытие, в котором сущность есть существование. И все? Нет, бог еще есть и кто. В чем проявляется божественная «ктойность»? В его духовности? Нельзя ответить немедленно на этот вопрос в связи с тем, что он сложен. Что такое дух? Легче найти ответ на вопрос о его ктойности, если его искать в божественной креативности. Бог есть творец. Вот что его делает богом. Он есть создатель мира и всего того, что в нем есть. Из чего он творит то, что есть в этом мире и сам мир? Из того, что есть или того, чего нет, то есть из бытия, значит, из самого себя или из не-бытия, не из себя. Если бы он творил из себя, то это был бы мир бога, он сам, но тот мир, который есть, не есть мир бога, не есть сам бог. Тогда этот мир сотворен богом не из него самого, а из чего-то другого. Из чего? Если мы помним, что бог есть бытие и кроме него нет ничего, если не считать само не-бытие, то бог сотворил мир из не-бытия, то есть из ничего, из ничто. Здесь такая логика: до мира не было ничего, кроме бога. Значит мира не было.
Получается, бог, логично, сотворил то, чего не было из него самого как того, чего не было, то есть сотворил из ничего ничто. Но возникает вопрос: как это ничто стало чем-то, и не просто чем-то, а самим миром? Ведь если творить из ничего ничто, то и самого этого творения не будет, как не будет и творца. Значит, бог творил, если он творец, из чего-то, потому что сотворить из ничего нечто невозможно. Иначе думать глупо, результатом чего может быть одна бессмыслица. Или бог глупец, способный только на бессмыслицу? Из чего же он творил? Из мысли, разумеется, но не простой, а божественной, идеальной, совершенной. Ведь он замыслил этот мир в вечности, точнее, в той вечности, которой он соразмерен. Почему же тогда у него получился не идеальный, а материальный, мир? Ведь мысли бога идеальны? Ничего не остается, как обратиться к самому ничто за помощью. Тогда выходит, что бог замыслил мир в себе, но сотворил его не из себя, а из ничто, т.е. из ничего. Сама теория творения всего из ничего с точки зрения ума абсурдна. Если делать скидку на ум, то придется допустить, что бог творил мир не из чего-то определенного, но из чего-то неопределенного. Если мы это признаем уже в качестве положения, то тогда будем понимать творчество вообще и божественное специально как перевод чего-то, нечто неопределенного в определенное. А что означает этот перевод чего-то из одного состояния неопределенности в другое состояние уже определенности? Ничто иное как становление. Выходит, что творение богом мира, включая человека, есть становления чистого бытия (бытия в себе) через не-бытие наличным бытием (бытие для другого) и бытием для себя. А где само творение, если есть только превращение, преобразование путем определения, то есть установления, полагания предела? Творчество есть, как правило, выход из себя, выход на трансцендентное. А так как бог есть само трансцендентное, то он выходит из себя в то, чем не является, а именно в материальное. Значит материалом творения было материальное, была сама первая материя как нечто неопределенное. Тогда как бог есть чистая (идеальная) определенность. Просто в измерении веры первая материя является тем, что в нем называется прахом, ничем как нечто определенным.
Бог как мировой творец, то есть творец всего, творит его из ничего определенного, то есть из не себя. Как определить эту первую материю? Как дух? Нет, конечно. Сам бог есть дух. Но дух не есть бог только. А что тогда еще? Материя? Ведь есть только дух и материя. Нет, есть еще душа. Значит, бог есть дух и душа. Тогда нельзя не спросить о том, что бог творит из материи как хаоса мир как космос в качестве кого: духа или души? Естественно, души. Но все ли мы назвали, когда думали о боге? Мы забыли разум. Ведь именно разум есть тот порядок,
