подвернулся под руку и получил… удар по голове, который оглушил тебя, – ответила Тома.
Лиза в немом удивлении, смешанном с некоторым чувством страха перед необъяснимым, уставилась на чудесную женщину.
– Как же так, ведь он был…
– В шоке, – прервала её Тома. – Но теперь ему нужен покой. Эдик, найди машину какую-нибудь или такси, его надо срочно отвезти домой.
– Самое быстрое – это сбегать к дому Виктора и взять его тачку. Такси здесь не поймаешь, а частники сюда не подъедут ни за какие деньги. Подождите меня минут пятнадцать, не больше.
– Давай быстрее, – ответила Лиза, во все глаза глядя на рану…, нет, на то место, где она видела разрез от ножа и струйку крови. Ничего не было! Никакого следа! Только испачканная кровью рубашка говорила о реальности происшедшего. Не в силах поднять взгляд на Тому, страшась увидеть её лицо и тем более что-либо спрашивать у неё, она низко склонилась над Виктором. Она гладила ему волосы, приговаривая, что сейчас всё кончится, что Эдик пошёл за машиной, и они вот-вот будут дома. Виктор, чувствуя себя с каждой минутой всё лучше и лучше, порывался встать, но женщины старательно удерживали его в сидячем положении. Для Лизы время остановилось. Она не знала, что думать, что говорить. Как можно поверить в такое? Что это, сон, гипноз? Нет, нет, ведь она своими глазами видела, что Виктор умер, сердце остановилось. Но ведь он жив! Тома…Кто она? Откуда? Значит, есть на самом деле… Дальше мысль не хотела идти, невозможно было поверить в невозможное. Все догадки она старалась отогнать, потому что тогда… Об этом было даже страшно подумать.
Почти бесшумно вывернувшая из-за угла машина осветила фарами сидящих на земле женщин, поддерживающих голову молодого человека. Мотор работал очень тихо, и казалось, что всё происходит в нереальном мире, в немом кино, на другой планете, в пустыне. Но Эдик, выскочивший из машины, был живой, тёплый, и Лиза чуть не грохнулась ему на руки, но очень быстро справилась с собой. Вдвоём они осторожно усадили Виктора в машину.
– Тома? – взволнованно спросил Эдик. – А вы?
– Я – нет, сегодня моя помощь вам больше не нужна, увидимся мы в поезде. Не беспокойтесь, со мной ничего не случится. Я прошу вас ни о чём не думать, вы всё узнаете позже. Вы и сами понимаете, что вам не следует рассказывать о… сегодняшнем вечере.
– Да, – ответил Эдик. – А если придёт милиция, расследование?
– Никакого расследования не будет, никто ничего не видел, а бандитов всё равно не догонят. Но это вас не должно касаться. Поверьте, мои возможности гораздо сильнее, чем у любых экстрасенсов. До свидания, молодые люди, мне очень жаль, что вы живёте в такое страшное время.
Тома быстро растворилась в темноте, исчезла, как видение сна.
…Уложив Виктора в постель, Эдик с Лизой рассказывали его родителям все события сегодняшнего вечера, сильно их изменив. Рассказ был несколько путаный, но россияне, особенно в столичных городах, уже привыкли к разного рода насилию не только по телевизору, но и в жизни, когда взрывали дома, машины, даже театр. Поэтому родители только и поняли, что Эдик был главным героем-спасителем, и преисполнились к нему и Лизе ещё большим чувством благодарности и уважения.
На следующий день, после сборов чемоданов и покупок для родителей и друзей, Эдик с Лизой решили забежать в Ленинку, чтобы просмотреть иностранную прессу последнего времени по таинственным случаям. В российских СМИ всё равно ничего бы не было. По пути Эдик предложил зайти в фотоателье и отдать проявить плёнки, а заодно отпечатать все технически удавшиеся снимки. О Томе, по молчаливому соглашению, они не говорили, чтобы не создавать ненужных и в то же время совершенно очевидных выводов. Хотя у обоих и вертелись в голове мысли обо всём происшедшем, но ответ напрашивался один, и он был просто невероятен. По дороге купили несколько газет, в которых печатались события минувшего дня. Что они хотели найти в прессе? Конечно, попавшие в раздел криминальной хроники события. Описание вчерашней разборки у вокзала было очень далеко от истины и заканчивалось обычной фразой, что милиция «делает всё для поимки преступников». Во всяком случае, там сообщалось только о пострадавших во время перестрелки, и не говорилось ни о каком ножевом ранении. Интересно, как это милиция «не заметила» труп, но это уже было связано с Томой, а значит, табу.
В иностранной прессе было несколько заинтересовавших их заметок очевидцев, но за достоверность публикаций редакция не несла ответственности. В одной заметке говорилось о необычно ярком свечении облаков перед заходом солнца в районе Средиземного моря, которое видели с нескольких лодок. Потом говорилось о шквалистом ветре, который был сильным, но не продолжительным. Он пронёсся над морем и не принёс никаких повреждений. Ещё промелькнула коротенькая и уж ни с чем несообразная заметка жителя прибрежного района, который настойчиво уверял, что видел живой девушку, умершую накануне и похороненную вечером. Она спокойно шла по улице, направляясь в сторону морского порта. И, наконец, было сообщение в греческой газете о таинственном спасении ребёнка, бежавшего наперерез несущейся машине. Каким-то чудом девочка сделала невероятный прыжок из-под самых колёс и упала рядом с пролетевшей и даже не остановившейся машиной. Водитель скрылся и до сих пор не обнаружен, а девочка отделалась только лёгкими ушибами.
В совокупности с тем, что знали Эдик и Лиза, эти сведения хорошо совпадали с их гипотезой о… чём? Переглянувшись друг с другом, молодые люди направились за фотографиями. Теперь это делали быстро и, получив фирменный конверт со снимками, Эдик жестом пригласил Лизу присесть на скамеечку в сквере, чтобы их бегло просмотреть. Карточки получились отличными: и море, и загорелые Эдик и Лиза выглядели великолепно. Но… все те кадры, на которых они снимались вместе с Томой, не получились, на плёнке оказались дефектные полосы, и карточки напечатать было нельзя. Честно говоря, Эдик даже не удивился этому, словно ожидая заранее, что фотографий Томы у них не будет.
Хотя до отъезда оставалось ещё много времени, Лиза с Эдиком стали собираться, чтобы не торопясь добраться на Казанский вокзал на метро. Виктору они категорически запретили провожать их на машине и советовали вообще недельку поменьше двигаться. Тепло попрощавшись с ним и его родителями, они пошли по направлению к станции метро, а через полчаса у входа в кассовый зал встретились с Томой.
– Тома? Вы нас ждали? Давно?
– Нет, нет, я ведь знала, что вы не минуете этот зал, – и в глазах её, казалось, промелькнула лукавинка. – Давайте обменяем ваши билеты и мой так, чтобы ехать вместе.
– Хорошо бы, да только сейчас лето, народу едет много. Боюсь, что не обменяют.
– Ничего, давайте, я попробую. – Тома аккуратно сложила все билеты и уже через пару минут явилась с новыми, в одно купе.
– Ну, вы просто волшебница, – непроизвольно вырвалось у Лизы, но в то же мгновение она смутилась и опустила взгляд.
– Может быть, может быть, – улыбаясь, почти пропела Тома. – Пойдёмте, а то ещё какая-нибудь заварушка будет.
Лиза с Эдиком переглянулись недоумённо: Тома сильно изменилась прямо на глазах, повеселела, даже её язык стал более свободным.
Они быстренько разместились в купе, до отхода поезда оставалось минут десять. Поезд был чистеньким, белые занавески и накрахмаленная салфетка на столике создавали приятное настроение.
– Я очень рада, что скоро увижу всех ваших друзей, – весело проговорила Тома. – Столицей я уже сыта по горло. А теперь приготовимся к разговору «по душам». Я знаю, что в обычае российских пассажиров после посадки немедленно приступить к поеданию всех тех вкусностей, которые они взяли в дорогу. Я думаю, что мы не посрамим звания «пассажир» и тоже предадимся чревоугодию.
С этими словами она достала объёмистую сумку и расстегнула молнию. На столике появились… необыкновенные упаковки. И целая вереница небольших бутылочек с соломинками. Бутылочки были прозрачные и наполнены жидкостями разного цвета. Но ни на них, ни на упаковках с едой не было никаких наклеек с названием фирм, ни названий продуктов. Просто внутри прозрачных обёрток лежали разноцветные брусочки, похожие по форме на шоколадные батончики. Лиза сначала подумала, что это заграничные товары, но, увидев изумление на лице Эдика, который уже много чего успел повидать, поняла, что такого встречать ему тоже нигде не доводилось.
– Садитесь, пожалуйста, и пробуйте. Сегодня будет вечер вопросов и ответов. Вы, молодые люди, с честью прошли испытание и доказали, что на вас можно положиться.
– Испытание? Какое? Для чего? – вразнобой заговорили Эдик и Лиза.
– Во-первых, потому что вы добры и справедливы… Во-вторых, уже догадавшись о многом, вы проявили много такта, чтобы не высказать свои предположения, когда на самом деле терялись в догадках. Ну, а в-третьих, вы показали, что умеете соблюдать тайну и молчать.
Глава 12
Посещения «учебных классов» ещё больше укрепили в Тане присущую ей по натуре широту мышления и толерантность. Она даже участвовала несколько раз в групповом создании картин. Правда, ей пришлось применить специальный аппарат- усилитель, поскольку она ещё не овладела принципами управления волновым излучением. Тана просто представляла себе красочные картины, и они воплощались в объёмные цветовые композиции. Её вклад в картины придавал им яркую образность и эмоциональность. Но теперь ей хотелось как можно больше узнать о самих Сущих. Кто они? Нет, нет, она уже видела и поняла их гигантские отличия как по физической сущности, так и по мировосприятию. Но вот откуда они? Боги? Были всегда? Вения сказала, что об этом лучше поговорить с Жеаном.
Такой «разговор» состоялся через несколько дней. Жеан сам интересовался состоянием Таны и радовался её успехам.
– Как ты хочешь, Тана, чтобы это был рассказ или беседа?
– Я не знаю, мне кажется, что лучше, если вы ответите на некоторые простые вопросы. Чтобы понять сущность, у меня очень мало знаний.
– Ну что ж , это разумно, задавай свои вопросы, – улыбнулся Жеан.
– Вы бессмертны, как боги?
– И да, и нет. Наш организм, или материальный носитель Разума, ментального поля, как тебе удобнее понимать, постоянно обновляется в соответствующей субстанции, которую ты называешь «морем». И в таком понимании этот процесс может идти бесконечно. Сохраняется память индивида, что и есть понятие бессмертия. Что же касается распада физической структуры без сохранения волновой матрицы, то это приводит к полному исчезновению данной личности. Это может произойти либо в результате катастрофы, полностью разрушающей материю, либо… по желанию самого Сущего. Вспомни, как это произошло с экспедицией, в которой участвовала дочь Вении…
– Да, я видела, я помню. А вот смерть по желанию… разве такое возможно?
– Возможно, если Сущий теряет интерес к жизненным процессам. Если его больше не интересуют проблемы сохранения и преобразования жизни… Если его вообще больше ничего не интересует…Тогда он просто перестаёт поддерживать свою оболочку-носитель, и его ментальное поле индивидуальной памяти сливается в общий поток,
