каждый человек озабочен, прежде всего, собственными бедами. Сначала переживания из-за неудачной еды показались Хьюго ничтожными по сравнению со страданиями мистера Митчелла и совершенно не заслуживающими внимания. Было бы просто стыдно им поддаваться. Но потом его развлекла жеманная болтовня миссис Барлоу и её жалобы на старшую мисс. Хьюго вновь решил, что горничная нарочно принимает вид страдалицы, желая вызвать сочувствие, а невзначай оброненные очень колкие намёки на его неумение готовить он вообще пропустил мимо ушей. Но впечатление от подслушанного разговора всё же чуть ослабло.
- Вы, дорогая, наверное, хотели бы видеть старшую мисс страдающей от морской болезни, - мягко приступил он к выяснению самочувствия своей дочери.
- Вот уж чего бы я не хотела! – горячо запротестовала женщина. – Это же будет мучением для всех, а меня она попросту изведёт.
- Тогда пожелаем ей здоровья.
- Можете не желать, мистер Линч: она и без ваших пожеланий здорова, как холёная лошадь в цвете лет. Её не изведёт никакая качка. Я боюсь не за неё, а за себя. Мой бедный Адам всегда утверждал, что у меня хрупкое здоровье и мне надо беречь себя. А как убережёшься от таких напастей, как волнение на море и мисс Фэрфакс?
Миссис Барлоу не забыла наградить его горячим взглядом.
- Да, она производит впечатление выносливой леди. – Хьюго упорно не давал посетительнице сбиться с нужной темы.
Салли насторожился.
- И когда же вы успели её разглядеть?
- Мельком, моя дорогая. Мне не до наблюдений за пассажирами. У меня другая забота – испортить положенное для завтрака или обеда количество продуктов.
Эта шутка не понравилась Салли, но его успокоило то, что капитан Линч не стремится встретиться с пассажирами. А уж после выговора, который учинил ему Аксель, опозоренный кок будет при их приближении прятаться. Френк очень умён и хорошо следит за каждым человеком, представляющим опасность.
- Признаюсь вам, дорогой, что я начинаю всё сильнее ревновать вас. – И миссис Барлоу лукаво потупилась. – Молодые мисс так прелестны! Вы, наверное, обратили внимание на мисс Джейн?
«Глаз не свожу», - подумал Хьюго.
- Я уже стар для таких девочек, - возразил он. – Меня привлекают дамы постарше.
Он хотел сделать тонкий комплимент заигрывающей с ним горничной, но Салли этого не понял и решил, что речь идёт о мисс Фэрфакс. Только бы не допустить их случайной встречи, а то капитан Линч способен с ней заговорить.
- Побегу, мой дорогой, - сказала миссис Барлоу. – Уверена, что меня уже ищут.
Хьюго так и не успел выспросить его о здоровье дочери.
Салли поискал глазами Френка и сделал ему незаметный знак.
- Что случилось? Я предупреждал, чтобы ты звал меня лишь в крайнем случае.
- А что такого? – беспечно ответил Салли. – Матрос беседует с горничной. Может, у нас зарождается любовь.
- Поменьше о любви, - поморщился Френк. – Ты ведёшь себя безобразно. С кем ты только не кокетничаешь! Даже мистеру Митчеллу строишь глазки. Хорошо, что теперь ему не до этого, а то он уже спрашивал Акселя, что за странную горничную он нанял.
- Нахал! Так говорить о даме! – ужаснулась миссис Барлоу.
- Прекрати, Салли. Что ты хотел?
- Френк, мне кажется, что Линч интересуется этой бабой.
- Какой?
- Сестрой профессора.
- Ты спятил, Салли! Она не появляется на палубе одна, а кто обратит на неё внимание, если рядом красавица мисс Лич? Этот чёрт нарочно тебя дразнит. Он думает, что ты готов, точнее, готова броситься ему на шею.
- Думаешь, что это уловка?
- Несомненно. Он нормальный мужчина и ещё очень привлекателен для женщин. Неужели он удовлетворится этой старой клячей, когда рядом молодая козочка?
- Наверное. Я бы, конечно, выбрал красавицу или хотя бы вторую девку. Да, пожалуй, он меня разыгрывает.
- Продолжай своё дело, но, на всякий случай, приглядывай за всеми, и за Линчем с мисс Фэрфакс в том числе. Я убеждён, что они не интересуют друг друга, но лучше перестраховаться. Пойду, а то как бы мой красавчик не воспользовался моей отлучкой. Если бы ты только знал, как мне надоело с ним возиться!
- А мне – с этими бабами. Вот если бы я имел с ними дело в своём настоящем виде…
- Об этом забудь! Сначала главное, а всё остальное - потом.
Френку страстно хотелось сразу посмотреть, какое впечатление произвёл на капитана Линча подслушанный разговор, но Рыжий отдыхал в кубрике и некому было поручить присмотр за полоумным капитаном, совсем было свихнувшимся после разговора со своим дорогим помощником. Великих трудов стоило успокоить его и привести в надлежащий вид, чтобы он не привлекал к себе внимания, и Френк чувствовал безмерную усталость.
Когда настало время завтрака и к камбузу потянулись матросы, заранее корча рожи, мысли Хьюго завертелись почти исключительно вокруг еды и всеобщего недовольства её качеством. Как он ни подготавливал себя, что и на этот раз ему не удастся приготовить что-нибудь сносное, однако трудно было совладать с обидой, когда тебя ругают, ещё не попробовав твою стряпню.
- Давай свою отраву, Перчик-с-Солью, - сказал Бочка. – У меня-то выходило лучше, хотя я никогда не называл себя коком.
- Да уж, кок у нас удивительный, - согласился другой матрос, ждущий своей очереди.
- Не повезло с коком, - заключил третий, крепко выругавшись. – Одним словом, Перчик-с-Солью.
Хьюго задорно поправил речь грубияна изящными высказываниями на общие темы, заставив слушателей почтительно замолкнуть, а потом сообщил:
- Мне понравилось это прозвище, ребята. Перчик-с-Солью. Звучит ласково и со смыслом. Только я люблю, когда смысл соответствует действительности. Все меня поняли?
Никто не ответил, и, судя по растерянным переглядываниям, пространная речь кока не дошла до сознания матросов.
- Я имею в виду, ребята, что Перчик-с-Солью означает перец и соль. Много ли я кладу того и другого, чтобы носить такое имя? Совсем мало. Теперь мне придётся добавлять всё это в таких количествах, чтобы меня называли так по праву.
После долгой паузы, когда смысл сказанного уяснился, а особенно когда кок показал матросам те самые внушительные банки с перцем и солью и поднёс их к котлу, послышался взволнованный ропот.
- Брось, Хьюго, - встревожился Бочка. – Ты и без того нас травишь.
- Хьюго? – переспросил кок. – Хьюго и сам не жалует пересолённой и слишком острой пищи. А вот Перчик-с-Солью…
Бочка ухмыльнулся и заметил:
- Ловко подвёл. Ладно уж, давай свою тараканью морилку в том виде, какая она сейчас.
- А не жаль отказываться от перчика и соли? – ещё раз намекнул хитрый кок.
Он был уверен, что уловка удалась, а если бы угроза не подействовала, он готов был на деле заставить матросов отказаться от смешной клички. Его беспокоил только «Задник», но он надеялся, что ничего подобного для него не выдумают, а если кому-нибудь всё-таки придёт в голову подобная мерзость, придётся вновь прибегнуть к угрозе. Однако беспокоился он зря. Прозвище, выдуманное Френком, как и все искусственные, ничем не оправданные прозвища, не прижилось бы и само по себе, без вмешательства Хьюго, а его создатель, разочарованный в его действии, не напомнил бы о нём.
Дик, как обычно, пришёл на камбуз последним.
- Я не успел у тебя спросить, Тигрёнок, как прошла вахта, - сразу же обратился к нему Хьюго. – Капитан совсем тебя замучил?
- Нет, ка… мистер Линч, он ко мне не придирался.
- Дик, я уже сказал тебе, что ты можешь уйти, а можешь остаться. Это твоё дело. Поэтому не выгораживай его. Я видел, как он тебя отчитывал утром.
Молодой матрос широко улыбнулся, на этот раз не стараясь копировать отца, а потому искренне и очень похоже.
- Я правду говорю. Я сам удивился, но он сидел совершенно неподвижно и, по-моему, спал. Это и неудивительно, ведь он ни разу не ушёл к себе в каюту отдохнуть.
Хьюго вспомнил, что Аксель выглядел утром не таким больным, как прежде, и понял причину. Однако теперь любимец его друга Джо был ему отвратителен, хотя и приходилось это скрывать.
- А уже потом, когда он проснулся, он принялся меня изводить. Только не сразу. Было так смешно смотреть, как он встал. Сначала он вздрогнул, весь как-то встрепенулся, стал озираться, а потом взглянул на меня и куда-то помчался, совсем как вы, капитан, когда я сказал, что у вас что-то горит. Горело?
- Сгорело, - подтвердил Хьюго. – Мой пирог. Туда ему и дорога.
Дик огорчился.
- Напрасно вы так говорите, капитан. Не сидите в камбузе. Выйдите и посмотрите, с каким удовольствием все едят. Поверьте мне, что это Аксель всех мутит.
«Щеглёнок бы не стал наговаривать того, чего нет, - подумал Хьюго. – Он даже мне не пожаловался. Это он проклятому щенку сказал, что не может есть. Какой же Аксель подлец, если решает за свою сестру, отказывая славному парню. Любая женщина была бы с ним счастлива».
- Хорошо, Тигр, полюбуюсь на ребят.
- И на Одноглазого посмотрите. Обязательно посмотрите! Это же…
Он не договорил, взял свой завтрак и ушёл, но Аксель не стал входить и заговаривать с коком, а лишь мельком на него взглянул.
«Джо будет очень огорчён», - сказал себе Хьюго, неприязненно проследив за ним.
Он постоял в нерешительности. На душе было сумрачно, и ему очень не хотелось выходить на палубу, но решительная натура победила, и он встал у открытой двери. Увидел он немного: борт и Дика, уплетавшего похлёбку. Потом он заметил капитана, в одиночестве стоявшего в стороне. Окажись Хьюго на своём люггере, ему бы не дали скучать, а обязательно хоть кто-нибудь присоединился бы к нему. Да, этого молодчика на шхуне не очень жалуют. Он и ведёт себя так, что каждый готов его возненавидеть, а вдобавок люди, не сознавая этого, наверное, чувствуют его низкую душу.
Аксель, словно ощутив, что на него смотрят, поднял голову, и Хьюго поразился происшедшей в нём перемене: нервное осунувшееся лицо, запавшие глаза с выражением боли, горькая складка у рта.
«Он болен, серьёзно болен», - подумал капитан Линч.
Аксель переменил позу и быстро осмотрелся. Теперь его вид отражал жёсткость и непреклонность. Шевельнувшийся было в душе Хьюго интерес к нему, мгновенно пропал, сменившись отвращением пополам с ненавистью.
Дик оторвался от еды и кому-то что-то ответил, тряхнув длинными волосами.
«Как мартышка, - подумал Хьюго, узнав свою манеру. – Уши бы тебе надрать за это».
Он сел, чтобы быть менее заметным и чуть выдвинулся вперёд. Оказалось, что с Диком разговаривает Рыжий. Чуть дальше расположились четыре матроса, олицетворявших законченных пьяниц, лишённых спиртного.
«Нелегко вам, братцы», - лицемерно посочувствовал Хьюго, чуть усмехнувшись.
Страдальцы работали ложками очень усердно, и гримас отвращения на их одутловатых физиономиях не наблюдалось. Но, наверное, в своей полной лишений жизни они едали всякое, так что их было бы трудно чем-либо смутить.
Остальные матросы расположились на баке, и Хьюго не мог их детально рассмотреть, но, судя по движениям, они не ленились подчищать миски. Это было естественно, потому что тяжёлая физическая работа на свежем воздухе нагоняет зверский аппетит. Нет, наблюдение за матросами не могло уверить Хьюго, что его еда им нравится. Он помнил, с каким наслаждением все они ели крысятину, когда на «Эдеме» был голод.
Ему страшно не хотелось видеть одноглазого моряка, который казался Дику очень похожим на Мулата, но он всё-таки поискал его глазами. Этот парень или не напомнил
