довольно навязчива.
- Согласен. Она даже пытается со мной флиртовать, - в его голосе послышалось самодовольство.
- Неужели ты это заметил? О, боги Древнего Египта! Чтобы мой брат заметил!
- О, Себек! Да что я, по-твоему, слепой? Она заигрывает со мной самым безобразным образом, но я ей всё равно очень признателен.
Эстер насторожилась.
- Почему ты ей признателен, Дэвид? Она чем-то тебе помогла?
- Да ещё как! Благодаря ей, я очутился в гробнице Рахотепа.
Сестра привыкла к самым неожиданным заявлениям великого учёного, но сейчас растерялась, а он захохотал.
- Эстер, успокойся. Я же тебе говорил, что именно отличает меня от сумасшедшего. Я нормален. Просто я долго не мог сосредоточиться и представить себя там так, словно я туда перенёсся и могу потрогать всё, что там есть, своими руками. Я, конечно, знаю план ходов и камер, могу сказать, что где находится, но всё это как бы взгляд со стороны, а перенестись туда я не мог. И вдруг эта женщина начинает со мной заигрывать. Веришь ли, я на неё смотрю и вижу слугу, растирающего зерно! Эстер, не умирай. Вспомни альбом зарисовок, которые я привёз оттуда. Я специально срисовал эту статуэтку, потому что, в отличие от подобных ритуальных статуэток, у этого слуги было очень выразительное лицо. Ясно, что миссис Барлоу, совершенно не похожа на этого бедолагу, но едва я на неё взглянул, как сейчас же его вспомнил. Моментально все проблемы исчезли, и я перенёсся в гробницу. Только, к сожалению, теперь наша горничная упорно напоминает мне этого раба, и я не знаю, как избавиться от наваждения. Надеюсь, это всё-таки пройдёт.
Эстер долго смеялась, а потом сказала:
- Может, она и мне напомнила тот рисунок? Я его не помню, но, наверное, где-то в подсознании он остался. Порой мне чудилось, что я где-то её видела, только я не могла понять, где и при каких обстоятельствах. Сам знаешь, какое это мучительное чувство, когда что-то крутится в голове, а вспомнить не можешь. Вроде, это совсем неважно и не нужно об этом думать, а всё равно мучаешься от невозможности вспомнить. Теперь я буду считать, что встречалась с ней в гробнице Рахотепа. Представляю реакцию бедной женщины, узнай она, кого она нам напоминает. А у тебя уже готова следующая часть? Не ожидала, что мне здесь будет так легко работать. Ну же, почитатель Зелёного Крокодила, не уходи в свою гробницу, а сначала дай мне рукопись.
- О, Себек! – воззвал профессор к древнему божеству. - Я, оказывается, ухожу в свою гробницу! Возьми моё творение, Эстер, и да не оставит тебя своим покровительством благосклонная к тебе Сешат!
Мисс Фэрфакс послала брату воздушный поцелуй и хотела выйти, но профессор встрепенулся, вспомнив недавний намёк горничной.
- Подожди, Эстер! Пока я ещё здесь, а не у себя в гробнице, хочу спросить, почему ты так заинтересовалась здешним коком? Ты так часто о нём говоришь, что мне становится тревожно. Он тоже влюблён в тебя?
- Нет, Дэви, я не думаю, что он в меня влюблён. И я тоже в него не влюблена, хоть он красивый мужчина. Полагаю, у него совсем другие интересы. У меня, кстати, тоже. А вот милого мистера Митчелла я теперь буду избегать. Мне приятно, когда на меня смотрит симпатичный и ещё молодой человек, но нельзя же смотреть так пристально и так часто.
- О, Изида!..
Эстер не стала ждать продолжения и с затаённой улыбкой прикрыла за собой дверь.
«А интересно, - задумалась она, как ко мне относится кок? Он меня замечает, это сразу видно, и смотрит на меня с симпатией. Уж не заинтересовался ли он мной? Мне это совсем не нужно, однако было бы приятно».
Глава 18
Угнетённые заботами и беззаботные
Капитану Линчу следовало бы разделять с мисс Фэрфакс беспокойство о Джейн, но он не подозревал о возникшей проблеме. Полюбовавшись на свою дочь и мысленно простившись с ней до следующей прогулки пассажирок, он перешёл к собственным заботам. Убедившись, что он неплохой кок и вкус у него не испорчен, а все его беды исходят от поганого щенка, невзлюбившего его ещё до его появления на шхуне, он решил разыграть весёлую шутку, хотя капитану она такой, конечно, не покажется. А потом он по-хорошему объяснит Акселю, что его игра раскрыта и теперь, чтобы уязвить кока, он должен придумать что-нибудь новенькое. Пусть юнец выкручивается, как может, придумывая ответ. Пассажиры довольны и передают ему благодарность, а матросы лопают за обе щёки, только ложки мелькают. Что до Щеглёнка, то теперь этот парень может быть спокоен: раз он не переносит перец, то кок не будет применять никаких острых приправ даже в небольшом количестве. Вот кто мог бы называть его Перчиком, правда, без Соли, а не матросы. Перчик-с-Солью. Конечно, это лучше, чем Задник, но не может сравниться с Бешеным. Перчик!
Он помешал похлёбку огромным черпаком, полюбовался ею, зачерпнул ложкой и оценивающе попробовал. Вкусно и уже готово. Посмеиваясь, он снял котёл с плиты и убрал подальше от посторонних глаз. То же он проделал с едой для пассажиров. Вместо всего этого он водрузил на плиту другой котёл, который взял в кладовке, налил воды, всыпал горох и опустил туда несколько больших кусков солонины. После этого он разлёгся на полу, изображая человека, которому совершенно нечего делать. Теперь надо было ждать прихода Акселя, а Хьюго не сомневался, что тот явится сюда в ближайшее время, но оно, как назло, тянулось очень долго.
К счастью или к несчастью, но вместо капитана пришла миссис Барлоу.
- Что с вами, мистер Линч? – испугалась она. – Вам плохо?
- Нет, дорогая, мне очень хорошо. Капитан был так добр, что запретил мне надрываться, готовя сложные блюда, и приказал ограничиться только теми, где я не смогу проявить свой искусство. Иными словами, отныне мне придётся готовить только то, что не требует моего вмешательства. А если говорить ещё проще, то я должен готовить только то, что не смогу испортить и что поэтому сохранит свой естественный вкус.
Горничная позабыла про своё кокетство и стояла в полной растерянности, теребя передник.
- Что же вы готовите, мистер Линч? – поинтересовалась она.
Вдруг Хьюго резко сел, ошеломлённый внезапной мыслью. Щеглёнок говорил, что сегодня вообще не мог есть из-за обилия перца, но как раз сегодня перца не было ни в одном блюде, даже в бифштексе. Хьюго попросту забыл его туда добавить. Как же перец мог попасть в пищу для мистера Митчелла? Аксель не уходил с палубы, пассажиры этого, конечно, сделать не могли. Остаётся горничная. У неё самой для этого, вроде, причин нет. Чем ей мог не угодить вежливый Щеглёнок? Или всё-таки не угодил? Может, он сделал ей замечание, а она решила отомстить таким способом? Опасным для неё способом, ведь её могли разоблачить.
Хьюго почувствовал неудовлетворённость. Если бы недоволен едой был только мистер Митчелл, то такое объяснение можно было бы кое-как принять, однако капитан, не переставая, твердит о жалобах пассажиров, а матросы сами высказываются о плохом качестве еды, хотя их аппетит свидетельствует об обратном. Ясно, что руководит всем этим гадёныш. Пассажиры ни о чём не подозревают, а миссис Барлоу, матросы и сам Аксель изощряются, как только могут.
Хьюго почувствовал, что у него руки чешутся от желания отучить щенка от таких недостойных поступков. Жаль, что он не может себе этого позволить. Но уж выскажется он от души. А любезная миссис Барлоу сейчас услышит кое-что такое, что ей не понравится.
- Что с вами, мой дорогой? – встревожено спросила горничная.
Хьюго вновь лёг, принимая удобное положение, словно его ничто не беспокоило.
- А то, дорогая, что надо бы мне исхитриться и как-нибудь подвесить здесь гамак, а то жёстко. Делать мне теперь особо нечего, знай себе засыпай горох, клади солонину, время от времени помешивай, а в основном лежи и отдыхай.
Он принял решение не подавать виду, что узнал правду, и посмотреть, как поведёт себя Аксель, если решит, что кок признал своё неумение готовить. Пусть уж Щеглёнок простит его и потерпит ещё немного.
- А как вы думаете, миссис Барлоу, - обратился он к ней, широко улыбаясь, - смогу я испортить горох с солониной, или даже мне это не под силу?
«Что он затеял? – недоумевал Салли. – Надо срочно посоветоваться с Френком».
- Ах, какой вы шутник, мистер Линч! – воскликнула горничная, подарив ему страстный взгляд. – Совсем как мой бедный Адам! Мне кажется, что я не переживу разлуки с вами.
- О, дорогая, до этого ещё далеко, - отозвался Хьюго, закрывая глаза. – А знаете, довольно скучно лежать без дела. Но что поделать: приказ капитана.
- А что вы готовите для пассажиров?
Не открывая глаз, кок ткнул пальцем в сторону плиты.
- Уж не знаю, что делать, дорогой мистер Линч. Вас и без того все ругают, а теперь…
Хьюго понял, что остался один, и открыл глаза.
«Что-то мне не нравится, а что именно, не могу понять, - рассуждал он. – Хорошо, что я не высказал этой вертихвостке всё, что думаю о её фокусах. Не будем раскрывать свои карты. Если поганцу хочется, то я поиграю с ним в затеянную им игру. Пусть считается, что я никуда не годный кок. Но урок я тебе всё-таки задам».
- Что такое вы надумали, Линч? – мрачно осведомился капитан, войдя.
Хьюго вскочил на ноги и вытянулся.
- Выполняю ваш приказ, СЭР!
Вид у Акселя был больным, глаза блуждали.
- Какой приказ?
- Вы приказали, СЭР, готовить только то, что не требует моего вмешательства. Меньше всего я способен испортить горох и солонину. Вода, горох и солонина, больше ничего. Так что повару остаётся лишь ждать, когда всё это сварится настолько, чтобы можно было прожевать.
Аксель поднёс руку ко лбу и стоял, пошатываясь.
- Вам плохо, капитан? – спросил Хьюго.
- Я от вас скоро заболею, Линч. Меня со всех сторон одолевают жалобами на вас, а теперь вы решили всех уморить! Что будут есть пассажиры?
- По их выбору, СЭР.
- Какой у них будет выбор?
- Горох с солониной, например. А если они пожелают побольше мясного, то подадим им солонину с горохом, СЭР. Думаю, теперь жалоб не будет.
Аксель растерянно молчал, но вдруг взорвался:
- Не болтайте чепуху, Линч! Пассажиры не должны жаловаться на то, что их морят голодом. Пусть жалуются на качество блюд, я с этим почти примирился, но не говорят, что им давали только горох и солонину.
- Понимаю, СЭР! – с готовностью закивал Хьюго. – Будет сделано, СЭР!
- Вы безобразно готовите, Линч! Вы совершенно не умеете этого делать! – раздражённо кричал Аксель. – За что бы вы ни принимались, вы всё ухитряетесь испортить! Но пассажиры не должны из-за вас страдать. Пусть из того, что вы делаете, они могут выбрать немногое, но они должны выбирать, а не довольствоваться горохом с солониной. Немедленно принимайтесь за работу, иначе… я ссажу вас с судна, не дожидаясь, пока мы подойдём к берегу!
«Прямо как на «Эдеме»! – с удовольствием отметил Хьюго. – Мы часто развлекались, выдумывая такие шутки. Ты, щенок, перенял это от Джо или от Одина, не иначе. Ещё бы ты пригрозил, что назначишь мне килевание, притом протащишь под килем не два раза, а полтора. Помню, когда Филин предложил смягчить таким образом наказание, твой дядя долго над этим смеялся».
- Будет исполнено, СЭР! Через пятнадцать минут обед будет готов.
Аксель посмотрел в его смеющиеся глаза, оглянулся на распахнутую дверь, вновь диким взглядом обозрел кока и торопливо вышел.
«Он совсем плох, - смущённо подумал Хьюго, уже не радуясь эффекту от своей шутки. – С
