было, так уж тут спокойно и умиротворенно.
- Да тут я! Что раскричались?! - ответила я.
На мой голос тут же слетелись, как воронье почти все воины Ратмировы, во главе с ним. Где то в хвосте бежал Мишутка. Подскочил ко мне Ратмир, схватил за плечи и давай трясти, как куклу тряпичную.
- Ты какого ляда сюда ушла?! Я тебя, что по всем лесам окрестным искать должен?! Со всем уже обнаглела, девка?! Царицей себя возомнила?!
Мне же на обращение такое, жуть как обидно стало, не долго думая, вырвалась я из лап цепких, подскочила, да с размаху засветила ему пощечину. Потом только поняла, что беды сама себе наделала. Щека Ратмирова синевой заливаться стала, а в глазах у него недобрый огонек зажегся, вот я дура, опрометчивая, чует мое сердечко, в сундуке дальше поеду.
Тут, как черт из табакерки подскочил к нам Мишутка, вклинился между нами, спиной меня загородил. Побледнел весь, кулаки сурово так сжал.
- Ты лиходей сестру мою названную не трогай, не по тебе цветочек аленький!- закричал Мишутка, а сам стоит ни жив, не мертв.
Ратмир посмотрел на него, движением одним от меня в сторону отшвырнул, закинул меня на плечо, как поросенка на заклание и в лагерь понес.
Я же лежу и гадаю, что за казнь он мне придумает и на Мишутку оглядываюсь, смотрю, поднялся, место ушибленное потирает. Со страхом, но все же за нами идет. Идет Ратмир, шагом размашистым, а кольчуга его мне в живот впилась, больно, да голос подать боюсь, а вдруг еще больше осерчает. Как в лагерь пришли, кинул он меня на телегу и прошипел грозно:
- Ты девка, все границы терпения моего перешла!
- Связать ее и кляп в рот заткнуть, что бы и голоса ее не слышал более! – сказал так, да прочь пошел, не оглянувшись ни разу. Подошли воины суровые бородатые, ручки ножки мне связали, да тряпицу грязную в рот сунули. Вот и допрыгалась Аленушка, будешь теперь, как рабыня ехать, и не будет тебе теперь почета. Так мешком под ноги Кащею и бросят. Огляделась я вокруг, весь лагерь убран, костры потушены, видимо меня одну и ждали, чтобы в путь тронуться. Заскрипели колеса на телеге, качнулась она мерно и покатилась, а мне же оставалось смотреть только, как народ за мной едет, да вояки бородатые брезгливо на меня посматривают. Будто я не пощечину Ратмиру закатила, а как минимум нож в сердце, ну и пусть смотрят, пощады не запрошу. Есть, пить откажусь, сам еще на колени передо мной встанет, прощения вымаливая.
Мишутка рядом с обозом ехал, на кобыле своей белоснежной, а мой же коник преданно, без привязи рядом с телегой семенил. Ну за то хоть с комфортом доеду, может и подремать удастся. Да не тут-то было, то один молодец к телеге подъедет, то другой, посмотрят на меня и дальше отъезжают, что я им зверушка диковинная что ли? А деться не куда, отвернулась я от них, что бы не смотреть на них, привалилась к краю телеги и сама не заметила как уснула.
Проснулась уже поздним вечером, телега моя остановилась, люди сидели у костров, пили, ели, а на меня горемычную, внимания совсем не обращали. Посидела я так, посмотрела на всех, а сказать то ничего не могу, горла от жажды пересохло. Смотрю, Ратмир идет, на меня принципиально не сморит, а под глазом синяк уж заплыл. Ему бы примочку чудодейственную, к утру и следа бы не осталось, да не буду я ему ни чего говорить. И не только по причине рта закрытого, а еще от обиды, пусть теперь ходит, в темноте себе путь освещая.
Отвернулась я от взгляда его, на сколько возможно было, ноги под себя подтянула, больно, ну уж потерплю.
- Так, бунтарку эту в шатер отнести, развязать и Мишку к ней направить, пусть сам с ней общается, все желания ее исполнять. Но по уму, а не как ей захочется, а то, пожелает, что бы вы с моста попрыгали, а вы рады стараться будете. Вреда не чинить, невеста как никак.
- Да господин, прогудел один из моих стражей, будет исполнено.
Бережно, словно вазу из стекла заморского взял меня на руки стражник и в шатер отнес, и только там он наконец развязал веревки. Неужто я такая опасная, что меня сначала не развязали?
Мишутка уже вовсю у стола суетился накладывая в тарелки дымящиеся соком куски мяса. У меня от голода голова закружилась, что делать, ну не могу я голодовку объявить. Набросилась на блюда предложенные и вмиг уже ни чего не осталось. Все это время мой верный спутник молчал и смотрел на меня василиском.
- Что ты мне войну объявил? – спросила его я.
- Нет, что ты Аленушка, ни какой войны, просто напугала ты меня до смерти. Просыпаюсь, а тебя в шатре нет, куда делась неведомо. Искать пошел, весь лагерь обошел, а толку-то.
- Ну я же не пропала ни куда, просто вышла на немножко, ветерком свежим подышать, на ручей красивый посмотреть.
- Ни чего себе ненадолго! Да тебя два часа не было! Я весь лагерь на уши поднял, а уж Ратмир, рвал и метал. Чуть мне голову с плеч не снес! – обиженно произнес Мишутка.
- Ну прости уж меня, дуру, будить тебя не хотела. Хотела чтобы ты перед дорогой дальней выспался, а сама пошла до ручья и задумалась видимо. Так хорошо там было.
Мишутка посмотрел на меня как на убогую, рукой махнул и принялся со стола убирать.
- Ты в следующий раз меня буди, не хочу больше сердце рвать испугом.
- Хорошо, Мишенька, в следующий раз обязательно разбужу. Ты скажи мне, долго ли мне так в путах ехать, не слышал ли, что Ратмир говорил?
- Ратмир клялся из тебя всю дурь бабъю плеткой выбить, орал долго, а когда нашел успокоился вроде. Вот сколько тебе так ехать не знаю, знаю одно, что ждать он больше не может. Прилетел вчера ворон чернокрылый от хозяина его. Весть принес, значит отдыха не будет. В лагере поговаривают, что завтра быстро поедем, без остановок на отдых.
- Ох, видимо жених мой проклятый зажался уже, спешит праздник закатить. Что же мне делать? – со страхом произнесла я.
- Ни чего, давай уже вечерять, а завтра посмотрим, может остынет наш союзник невольный, да у него все сможешь вызнать. – сказал Мишутка и принялся готовиться ко сну.
Я же от волнения места найти себе не могла, да бегай не бегай, шатер чистым полем не обернется. Пришлось спать ложиться, утро вечера мудренее.
Глава 16.
Спустя три дня, как и обещал капитан, я наконец увидел величественную и ужасную Шанкарию собственными глазами. Тайное логово, моего главного врага впечатляло своими размерами и в то же время немного пугало. Массивные черные скалы внушали невольный трепет от берега они были на весьма большом расстоянии, но и на корабле подплыть не удавалось. Много подводных камней скалилолсь из под воды, того и смотри, неверное движение руля и дыра в днище нас мигом на дно отправит. Чтобы не рассекретить присутствие нашего корабля в этих водах, капитан решил поступить мудро. По его словам, двое из нас, а именно Соня и Хлодвиг должны были остаться на корабле, чтобы отчалить на нем подальше от берега и ровно через двое суток, вернуться обратно. Бренн решил, что этого времени нам будет достаточно на их небольшое приключение тут и возвращение с выполненной задачей.
Если Соня была в принципе не против, не сходить на берег, то Хлодвиг устроил настоящую истерику, по поводу не включения его кандидатуры в крестовый поход.
-Капитан, а почему я должен оставаться на корабле, как крыса. Ждать вас и мучиться, от угрызений совести мне не очень хочется. Может тот же Эпикал хочет остаться тут.
-Ты, что дурак Хлодвиг. Извини, конечно, Эпикал, но доверить тебе корабль, пусть даже в присутствии воительницы, не в моей компетенции, так что ты по любому пойдешь с нами.
-Да я понимаю, что наломал немало дров, поэтому и иду с тобой, чтобы доказать вновь тебе свою преданность.
-Ну тогда пусть Микула останется с девушкой- не унимался Хлодвиг.
-Ага. Я должен спасать там свою любимую, а не отсиживаться тут- сказал я.
-Даю слово, что спасу твою любимую и доставлю её в целостности и сохранности к тебе.
-И что она потом про меня подумает? Естественно назовет меня тряпкой и размазней и уж конечно не захочет иметь более со мной никаких дел. Так, что спасибо за приглашение, но моё место также забронировано. А братья нужны нам, чтобы перемещать рамболет. Так, что кроме тебя и некому больше вести судно.
-Микула прав. Не серчай ты так старый друг, в конце концов ты тоже будешь выполнять важную роль в этом спектакль- смягченно произнес капитан.
-Это какую?- спросил Хлодвиг.
-Будешь прикрывать наши тылы. И не забывай, что вовремя не подоспев к нам, ты обречешь нас на верную гибель.
-Ах, капитан, что вы творите со мной. Это будет самая жесточайшая битва, о которой сложат массу легенд, а я не приму в ней участия и тем самым не впишу свое имя в века.
-Если всё выгорит, ты тоже не останешься без внимания. Только подумай, Хлодвиг несравненный и бесподобный, спас команду отважных смельчаков, вероломно убивших злодея номер один в нашем мире, то бишь Кащея. Сотни поклонниц, со всех уголков мира будут хотеть провести с тобой незабываемую ночь и возможно получить в награду маленьких Хлодвигов, чья кровь будет обладать столь мужественным характером.
-Вам бы только сказки писать капитан, очень складно получается- произнес Хлодвиг, у которого чуть не наворачивались слезы.
-Я подумаю над этим предложением. Надо ведь когда-нибудь оставить наш преступный промысел и заняться мирным делом. Ну, так что, поможешь нам?
-Ладно капитан. Да и две проведенные ночи с Соней дай бог, чем закончатся- сдавшись, промолвил он.
-Сейчас прямо, спешу и падаю залезть в твою койку- сказала девушка, услышав его бурные фантазии.
-Помечтать даже нельзя- заметил он.
-Мечтать надо молча, или в тряпочку, но никак не вслух о таком- добавила она.
-Тихо ребята, у вас два дня впереди, а нам уже надо торопится. Дрог ты уже затащил рамболет в нашу последнюю шлюпку?- спросил капитан.
-Да капитан. Тяжелый он однако, может оставим его здесь, а то боюсь мы с братом грыжу заработаем, пока дотащим его до второго рубежа- недовольно сказал Дрог.
-Не ворчи. Чем ты горыныча будешь мочить?- спросил капитан.
-Вот этим - ответил он, и показал на свой короткий меч.
-Этим ты знаешь, где будешь ковыряться. Ты даже на сто метров не подползешь к нему, когда он будет извергать из своей огромной глотки, огненные столбы пламени.
-Хорошо, мы с братом с радостью дотащим рамболет, до указанного вами места - натянув улыбку. с гримасой на лице пролепетал он.
-Итак, все вопросы разъяснены и теперь нам остается только действовать. Прошу вас всех покинуть корабль и направится со мной в шлюпку- произнес капитан.
Отдав последние приказания двум оставшимся на корабле приятелям, он последним спустился на суденышко и мы, что есть мочи стали быстро приближаться, к берегу, чтобы не дай бог, никто не увидел нашего присутствия.
В отличие от двух островов гиблых кораблей, где вполне было возможно наслаждаться природой, здешние места пришлись мне не по вкусу.
Вся растительность здесь почему-то засохла и огромные стволы деревьев, с практически гнилой сердцевиной внутри, наставляло на мысли, что сам остров вполне находился под колдовством. Вывороченные корни причудливо торчали из земли, напоминая скрюченные руки мертвецов, да и небо над островом не внушало доверия, нависая над землей черным полотном.
-Капитан, а почему тут все деревья засохшие и растительности никакой нет- спросил я капитана, как только мы вышли на берег и принялись усердно прятать свою лодку, покрывая её
