постучал большими пальчиками по рулю.
- Дорого, майор. Очень дорого.
- Хм... Даже так. Что ж... Вы постоянно называете меня по званию, значит, как понимаю, дело, скорее всего, касаемо службы?
- Вы всё верно понимаете, – кивнул Чистоплюев, выключая фары. – В принципе, не хотелось подобную конспирацию затевать. Тем более подкарауливать вот так. Но вы должны понимать: дело деликатное и не терпит огласки. Да и ко всему нежелательно, чтобы нас кто-нибудь видел вместе.
- Боитесь, что вас кто-нибудь всё же узнает?
Чистоплюев почесал аккуратный «ёжик» на голове и деловито хмыкнул.
- Ну, это вряд ли. Хотя даже если и узнают – мне, собственно, всё равно. С другой стороны, я бы не рекомендовал вам распространяться по поводу нашей сегодняшней беседы, – Чистоплюев вздохнул и добавил уже чисто генеральским тоном: – И по базе данных тоже не советую меня пробивать – могут неприятности возникнуть. Вы не подумайте только: я не пытаюсь вас запугать или что-то ещё...
- Что-то ещё?
Чистоплюев снова загадочно улыбнулся.
- Именно. Денег предлагать тоже не стану.
Григорий Викторович улыбнулся в ответ.
- Значит, на патриотизм давить станете?
- А вы очень проницательны, – Чистоплюев помрачнел, принялся буравить следака своими мышиными глазёнками, – раз о патриотизме так заговорили. Много чего «нарыли» уже?
- Боюсь, что не совсем понимаю вас, – Григорий Викторович изобразил на лице полнейшее недоумение, а сам превратился в сенсор человеческих чувств.
- Бросьте паясничать! Вы сами не понимаете куда, а главное, под кого роете! На кону, можно сказать, судьба всей страны, а вы тут шуточками кроетесь, да изображаете из себя невесть кого! В комиссара Катани поиграть вздумалось?
Григорий Викторович глянул на генерала с ещё большим недоумением.
- Сколько вам осталось до пенсии? – Чистоплюев снова уставился в лобовое стекло, часто стуча пальчиками по рулю.
- А что, хотите к себе в штаб пригласить, на вакантную должность?
Генерал напрягся, но виду не подал – принялся колупать коротко подстриженными ноготками отделку руля.
- Это единственное, что я могу вам предложить в сложившейся ситуации.
- Вон как, значит, всё на самом деле обстоит...
- Послушай, майор, хватит в игры играть! – Чистоплюев упёрся лбом в руль, принялся выразительно сопеть, всем своим видом показывая, как непросто ему было снизойти до столь откровенного разговора. – Я всё понимаю по одному твоему внешнему виду.
- И что вы по нему скажете обо мне?
- Это излишне. Я изучал ваше досье. Прекрасный послужной список, множество наград, даже ранения были, – генерал немного помолчал, потом заговорил более уважительно: – Вы ведь и в горячих точках бывали. Не то, что я.
Наступила напряжённая пауза, во время которой Чистоплюев в упор рассматривал Григория Викторовича, будто перед ним сидел сам Павка Корчагин, а следак жевал губы, вспоминая былое.
- Я понимаю, насколько вам противно сидеть и слушать, как непонятно кто советует, что вам нужно делать. Я понимаю, что вы просто так не спустите это дело даже уломай я вас сейчас сделать по-моему. Я всё это прекрасно понимаю, как и многое другое, но поверьте мне: сейчас явно не та ситуация, в которой целесообразно заниматься той отсебятиной, которая из вас так и прёт. Вы и представить себе не можете, куда вас приведёт ниточка. Вы, кстати, читали в детстве сказки?
- Да, я тоже всё прекрасно понимаю, – кивнул Григорий Викторович. – И да, я читал сказки. Но если там, у вас, куда, как я понял, и тянется эта самая злополучная нить, сидят такие вот, под которых нельзя «копать», – кто тогда вы сами и как, вообще, называется то место, в которое вы меня так любезно приглашаете?
- Оно называется: региональный штаб ФСБ, – сухо процедил Чистоплюев, сжимая кулачки.
- Хе... – усмехнулся Григорий Викторович. – А вы ещё вроде как мной восхищаться вздумали – или это так, проформы ради?
Чистоплюев побагровел, но из-за тусклого света, видны были лишь вздувшиеся на его висках артерии.
- А ведь моя жизнь оказалась прожитой зря. Не тех, получается, сажал. Так?
- Майор!
- Что, генерал?
- Я не хотел этого говорить, но вы не оставляете мне выбора: соблюдайте субординацию – я при исполнении, да и вы, кстати, тоже!
Григорий Викторович спешно полез за сигаретами, но вовремя опомнился и только крепко сжал пачку «Перекура» в трясущихся от негодования пальцах. Подумать только, а он ещё этого прохвоста удавчиком величать соизволил! Да это ведь так просто: фентипулька, пальцем выделанная. Сыч, вывалившийся из гнезда и попавший на воспитание к орланам. Да уж, и впрямь кино и немцы – в окопах всё!
- Что это вы курите такое?
Григорий Викторович злобно выдохнул, показал Чистоплюеву смятую пачку.
- «Перекур»? Никогда раньше не слышал о такой табачной марке.
- Да вы много чего, скорее всего, не слышали... да и не видели в придачу. Когда у подъезда стоит такая вот машина, а сама квартира расположена на двадцатом этаже за решётками, воротами и камерами элитных районов – тут много чего из быта обычного люда в новинку покажется.
Чистоплюев усмехнулся.
- Мне кажется, вы просто слишком близко всё к сердцу воспринимаете. Хотя, признаться, я и не ожидал чего-то другого.
- Вон как. Оказывается, вы и впрямь всецело осведомлены обо мне.
- Вы даже представить себе не можете, насколько мы осведомлены относительно жизни таких сотрудников как вы, – в данный момент Чистоплюев, как никогда походил именно на голодного удава. – Сейчас я вам всё расскажу, так что дальнейшее ваше расследование утратит всяческий смысл. Я думаю, вы и сами в этом со мной согласитесь.
- Как знать, – кивнул Григорий Викторович, снова превращаясь в слух.
- Только, как я уже сказал, потрудитесь держать себя в руках. Договорились? А я, пожалуй, попробую ВАШИХ сигарет, – Чистоплюев вытащил измятую сигаретку и, повертев её в пальчиках, нажал кнопку прикуривателя. – Вы тоже курите, если желаете. Не стесняйтесь.
- Благодарю, – снова кивнул следователь, наблюдая, как опускается тонированное стекло.
- Дело даже не в самом ФСБ, на которое, как я уже понял, у вас давненько зуб имеется. Мы тоже были не очень рады, когда нас попросили закрыть ТО дело и заняться совершенно другим, – щёлкнул прикуриватель и Чистоплюев по-хозяйски предложил Григорию Викторовичу «огня». Затем прикурил сам, закашлялся, но всё же прочистил горло и продолжил рассказ: – Эти собачьи бои лишь на первый взгляд стоят особняком. Сразу и не поймешь, отчего плясать нужно. В общем, на Урале с одного засекреченного объекта у военных случилась утечка.
- Утечка? – Григорий Викторович тут же забыл про сигарету и уставился на Чистоплюева, силясь определить по выражению лица генерала, правду тот говорит или врёт.
- Да, на первый взгляд, всё выглядит абсурдным. Я и сам поначалу не поверил – думал, военные что-то ещё скрывают, более глобальное, что ли. А это всё так, «утка» для отвода глаз. Но оказалось, что там и впрямь что-то у них «уплыло». Дрянь какая-то, вроде нейролептика или психостимулятора – толком никто ничего не знает, военная тайна, как-никак. Её на животных испытывали, но создавали явно для людей, – Чистоплюев глянул на застывшего собеседника и жутко улыбнулся. – Для солдат, естественно.
- Ну...
- Баранки гну! Кто-то из причастных к исследованиям, решил подзаработать на этой отраве и принялся её на «гражданку» толкать, хотя опыты ещё продолжались. Бабла немерено, конечно, срубили. Слава богу, ни один наркоман не догадался это на себе испытать. Что бы тогда наше правительство с толпой зомби делало, куда бы ныкало, где закрывало... Как бы вот с такими упёртыми, как ты, майор, договаривалось, понятия не имею. Хорошо, вовремя мы их накрыли. Этих, которые уже тут работали. Военные, там, сейчас своих шерстят, так что огласка – она никому не нужна, особенно после всего случившегося. Тем более, выборы весной. Понимаешь?
- А если всё специально было подстроено?
Чистоплюев засопел, будто лезущий в гору паровоз.
- Майор. Я вас от одной крайности отвести пытаюсь, а вы в другую тут же бросаетесь. Данные исследования находились под патронажем Кремля. Хоть это понимаете? Вы под кого рыть собираетесь? Под меня? Под моих начальников? Под моих замов?.. Или прямо на Красную Площадь ход прорубите?
- Но ведь логично всё, – не спеша рассуждал Григорий Викторович. – Создать искусственную утечку, а затем просто сидеть и выжидать пока, как вы сами сказали, кто-нибудь это на себе не попробует. Потом всё тихо-мирно спустить на тормозах. Убрать нескольких начальников, которые неугодны уже оттого, что много чего знают, отправить в дисбат часовых, которые якобы всё это охраняли, а гражданских курьеров, работающих тут, и вовсе тю-тю... Тормоза долой и под поезд.
Чистоплюев осип – не то от сигарет, не то от мыслей следователя, произнесённых вслух, не то просто по совокупности происходящего.
- Что вы такое несёте?..
- Я про того парня, что на иномарке под товарняк заехал.
- Знаете что... Я не для того вам всё это рассказываю, чтобы выглядеть клоуном! Если бы всё было в действительности так, как вам в то хочется верить – мы бы с вами беседовали совершенно в другом месте! – У Чистоплюева появилась нездоровая одышка. – Или вы думаете, у нас тут израильский Моссад работает?!
- Судя по тому, где президент начинал – может и работает, – усмехнулся Григорий Викторович.
- Вам всё ещё смешно?
- Вовсе нет. Что это за вещество? Как оно действует на организм?
Чистоплюев надулся, точно обозлённый паук, у которого выторговывают засушенные мушиные потроха.
- У военных обычно всё просто и сводится к одному... – Чистоплюев выждал законную паузу, давая Григорию Викторовичу возможность самому выковать последнее звено выстроенной им цепочки.
- Ясно, – кивнул следователь. – И как результаты?
Чистоплюев вздрогнул.
- Я надеюсь, вы понимаете, что всё это секретно? – Он заёрзал, явно уже жалея о столь откровенном разговоре.
- О нашей беседе никто не узнает. Слово работника МВД.
- И вы гарантированно прекратите попытки возобновить дело того бедолаги, – Чистоплюев живо подался вперёд, буквально клещом цепляясь за последний шанс отыскать компромисс.
- Да, – выдохнул Григорий Викторович, ощупывая карманы плаща в поисках очередной сигареты. – Но смерть этого, как вы сами выразились, бедолаги, всё равно останется на вашей совести.
- Послушайте, майор... Тот парень был наркокурьером! Даже хуже.
- Вы думаете, он знал, что перевозит?
- А это настолько важно?
- Не мне судить о морали, – вздохнул Григорий Викторович, попыхивая сигаретой. – Но даже в Библии прописаны различные кары за одинаковые на первый взгляд грехи. Например, за осознанную ложь первому встречному на улице, который не поверит тебе, даже скажи ты ему правду в лицо, и знакомому человеку, что и помыслить не может о недоверии.
- К чему эта фабула? – не понял Чистоплюев.
Григорий Викторович неопределённо развёл руками.
- На парне просто висел карточный долг. А вы вот так его... Совсем не задумываясь о том, что у него мог кто-то остаться.
- Это не мы его, – Чистоплюев напрягся. – Это он сам себя. А подобную лекцию вам лучше не мне читать, а его родителям, и родителям тех, других, которым ещё можно помочь.
- Помочь?..
- Да, помочь. Где ваша долбаная «комната милиции»?! Где воспитательная работа со школьниками?! Вы, вообще, знаете, чем
