в безлюдной степи на тонкой ножке раскачивался дивный бутон. Небо озарили вспышки молний, стороны горизонта заслонились косматыми тучами, дождевые капли бомбардировали пыль, точно метеоры – гранит. Бутон гнулся к земле, заслоняясь широкими стеблями от буйства стихии. Он пытался сохранить жизнь. Ту самую, которую кто-то свыше заключил внутрь него, как в утробу матери. Спустя какое-то время буря стихла, так и не сломав цветок, а на небесной сфере снова засияло солнце. Мир окрашивался разноцветными красками, по земле струились потоки влаги, в призме капель изогнулась радуга – она соединила два берега: реальность и иллюзию. Гравитация исказилась, и транс проник внутрь. Он скользил по узлам нейронной сети, заигрывая с каждым нервом, а когда попал в кровь, сознание увидело цветок. Он расцвёл, пронизав пространство изумительным ароматом жизни. Потом прогремел взрыв – это душа пела колыбельную новой жизни, что уносилась вдаль вечерним ветерком. Семена метались из стороны в сторону, водили хоровод, оседали на землю передохнуть. Некоторые оставались тут навсегда, а другие неслись прочь, к иным мирам и галактикам. Перед ними открывались врата, а по ту сторону горизонта ждали очередные раскалённые пустыни. Измерения, в которых тоже должен прорости цветок. Спускалась ночь.
Цветок «Симметрис» сломался, так и не успев «распуститься». К сожалению, случалось и так.
«И в том мире начинался мор».
Светка заставила воображение заткнуться и нащупала телефон.
- Это мама? – повторился Юрка; за время Светкиных размышлений он всё же переборол страх и теперь сконфуженно изучал собственные штанишки.
- Глеб, – равнодушно сказала Светка. – Скинул.
- Перезвони!
- Тут связь плохая. Из квартиры наберу.
- Ну, ладно... – Юрка как-то зябко поёжился.
Лифт в очередной раз замер.
Светка вдохнула полной грудью, на всякий случай отошла к дальней стене, у которой разыгрывал пантомимы Юрка; на сей раз, малыш вжал голову в плечи и к чему-то прислушивался. Хотя Светка прекрасно знала, к чему именно.
Двери разъехались. На лестничной клетке никого не оказалось. По полу скакали больные тени, гудели, мерцая, лампы в кожухах, пахло строительным клеем и побелкой.
Юрка снова поёжился, но на сей раз не от страха, а от налетевшего с лестничной клетки сквозняка. Тот умело проник за ворот, принялся грызть рёбра.
- Странно... – прошептала Светка, осторожно выглядывая из лифта. – Ушёл.
- Может, спрятался просто? – пропищал Юрка, протягивая липкие пальцы к сумке сестры.
- Не говори ерунды! – огрызнулась Светка. – Не тронь – испачкаешь ведь!
Юрка вздрогнул, покорно опустил руки.
- Идём, нет тут никого, – и Светка решительно направилась к двери квартиры. – Он, наверное, и сам испугался из-за того, что мы тут с тобой учудили.
Юрка выскочил из кабины лифта и трусцой подбежал к сестре.
- А чего он тут вообще делал?
- Откуда мне знать? – Девочка зазвенела ключами. – Может, спросить, чего, хотел... Мало ли... соль могла закончиться или спички.
- А чего же не спросил?
- Отстань, а, – Светка вставила ключ в замочную скважину и оглянулась на брата. – Вот встретишь Германа Полиграфовича и сам у него всё спросишь.
Юрка помотал головой, нетерпеливо затоптался на месте, словно хотел в туалет.
- Ноги вытри, – фыркнула Светка и повернула ключ.
4.
Славин сидел за кухонным столом и уныло смотрел в окно, за которым уже всецело властвовал мрак. Завидев в дверях Глеба, он достал из стоявшей на полу дорожной сумки бутылку водки.
- Тебе нельзя, знаю. А вот я, пожалуй, выпью.
Глеб кивнул, садясь напротив.
- Всё настолько серьёзно?
Славин невольно вздрогнул, принялся загнанно озираться по сторонам. Глеб взял с подоконника стакан. Поставил его перед собеседником, на что тот лишь что-то невнятно пробормотал.
- Так в чём дело? – спросил Глеб.
- Я даже и не знаю, стоит ли тебе рассказывать... – Славин повертел в руках стакан. – Хотя их всех поймали, вроде как. Так что никакой опасности быть не должно.
- Кого – поймали?
- Тех уродов, что организовывали собачьи бои.
- А они тут причём?
- Притом, – Славин отчаянно пытался сладить с пробкой, но та всё никак не поддавалась.
- Дай сюда, – Глеб выхватил бутылку из вялых пальцев Славина; сжал горлышко, будто гусиную шею, и чуть было не свернул его вместе с пробкой. Послышался хруст стекла и невнятный стон Славина. – И рассказывай всё, что знаешь, – Глеб до краёв наполнил стакан.
- Странно, что следаки сами на тебя не вышли...
- Поверь, на счёт Сергея они мне основательно промыли мозги. А вот о том, что ты сейчас пытаешься рассказать, я, признаться честно, ни сном, ни духом.
- Ну, менты-то этого не знают, – Славин опрокинул стопку, жутко простучав зубами по граням стакана, и тут же заново наполнил его. – Просто ещё не докопали до тебя, – я так думаю. К тому же я слышал, ты переехал недавно...
- Ладно, бог с ними, с ментами. Говори по делу.
Славин залпом «проглотил» и второй стакан; он заметно успокоился и наполнил стопку в третий раз.
- Сергей проигрался по-крупному. Ещё там, в Москве, – Славин изготовился к третьему подходу, но Глеб предусмотрительно схватил собеседника за руку.
- Хватит! Сначала расскажи, а потом можешь хоть ужраться. Что всё это значит?
Славин глупо улыбнулся:
- Ну а чего ты хотел? Да, Сергей всегда был уверен, что ничего подобного с ним никогда не случится. Ведь он и впрямь был лучшим из нас. К тому же его было трудно перехитрить. Трудно, но как оказалось – не невозможно. Зазвездился, одним словом малец, причём ещё в бытность «зелёным» пацанёнком. А ты разве сам не заметил этого?.. – Славин уставился на Глеба мутным взором.
- Предположим.
- А тут и предполагать нечего. Нигде он в Москве не работал, как, собственно, и все мы. Сергей игрок – был, – и этим всё сказано. В общем, заприметили его тамошние барыги, предложили крышу: мол, выигрыш пополам, а от наездов конкурентов, мы защитим. Ну, Сергей естественно вспылил – ты же его знаешь, – и тут уж за него по-настоящему взялись: с чувством, с толком, с расстановкой. Машину пару раз расколошматили, квартиру чуть не спалили, да и так, на улице пару раз подкараулили, для профилактики. Одним словом, лопатили, как могли – а ему хоть бы хны! – Славин ухмыльнулся, осмысливая сочинённый каламбур. – Короче, поняли они, что Сергея только дно Яузы исправит. Правда, потом подумали и ещё покруче придумали: мол, несговорчивый ты – ладно, так и быть, – а вот посмотрим, как запоёшь, когда сам кому денег задолжаешь, – Славин всё же опрокинул третью стопку и грохнул стаканом по столу.
- И что было дальше?
- Как что?.. Предложили сыграть по крупному, а там просто развели. Это глухо – играть вот так, сам за себя, когда вокруг все блефуют.
- И сколько он проиграл?
- Много. Да ты не беспокойся – он всё отдал. Негоже было ему с долгами-то и под поезд... – Славин снова потянулся к бутылке.
- Так если за ним ничего не было, тогда смысл сводить счёты с жизнью?
- Это всё – собаки, – Славин изничтожил очередную стопку.
- Собаки? – Глеб почувствовал, как шевелятся волосы на затылке.
- Да, будь они трижды неладны! – Славин уже явно захмелел, но продолжал сражаться с непослушным языком. – Сергей пытался заработать на картах, но как-то всё не выходило. Он бы сделал это, рано или поздно, – и я ручаюсь тебе в этом! – но сроки были слишком малы. Реально, было просто не успеть! Вот он и прикупил у одного барыги бойцовую зверюгу: недолго думая, пустил её в оборот. Знаешь, когда просто так ставишь на чужого пса, деньги совсем не те. А вот когда боец твой – тут совсем другой расклад выходит! Денежек раза в два поболе удаётся подзаработать, да и купить пса могут, если тот, конечно, выигрывать постоянно будет. А ты знаешь, сколько сейчас подобное НЕЧТО на «чёрном рынке» стоит?
В царящем полумраке Глеб всё же разглядел, как Славин закатил глаза, обозначая приличную сумму. Происходящий разговор нравился всё меньше; Глеб то и дело ловил себя на мысли, что знает, чем именно закончится беседа.
Но Славин закончил так, как Глеб и предположить не мог.
- Слушай, я чего про всё это говорить-то начал... – Славин отхлебнул прямо из горла и красноречиво сморщился. – Продай мне этого пса. Тебе он всё равно ни к чему, да и мороки с ним не оберёшься, особенно если следаки и впрямь к тебе с ордером заявятся. А я завтра же на дно залягу, так что, на первых порах, и не сыщет никто. А ментам скажешь: мол, смылась собачка и дел-то!
- Так Умка – бойцовый пёс? – резко спросил Глеб, отчего Славин аж икнул.
- А по нему не видно разве?
Глеб ухватился руками за голову.
- Господи...
- Я хорошо заплачу, не обижу, – и Славин поставил на стол свою сумку. – Вот, – он расстегнул боковой карман и положил перед Глебом две сотенные пачки долларов. – Это только задаток. Как только собачка начнёт «зарабатывать» по-настоящему – я сразу же вышлю тебе гонорар.
Глеб почувствовал, как окружающий мир медленно затухает. Сознание отслаивалось от реальности, погружаясь в пучины забвения. Да, так бывает всегда, когда разум отказывается верить в случившийся кошмар.
Глеб собрался с мыслями и сказал:
- Но он же совсем не похож на убийцу.
- Кто не похож? Пёс? Да он-то тут причём?
- Как это причём? Ведь ты же его у меня купить хочешь!
Славин махнул рукой и, оглядевшись по сторонам, поманил Глеба к себе – его потное, с подрагивающими губами лицо было под стать маске безумца.
Глеб невольно подался вперёд.
- Тут такое дело – ай-ай-ай! – не хотел тебе говорить, потому что и сам толком не знаю, что к чему, – Славин снова загнанно оглянулся и захрипел уже на пороге слышимости: – В Москве некий трафик обозначился. Какие-то черти «дурь» для собак толкают. Хотя это и не дурь даже, а какой-то «озверин» неизведанный. И стоит столько, что не в приличном месте будет сказано.
- Что это за дрянь?
- Да говорю же, что не знаю! – Славин отвернулся. – Вводишь эту гадость псу, и тот превращается в чудовище, готовое убивать всех и вся.
Глеб окончательно перестал воспринимать действительность. В воображении нарисовалась картина истинного безумия: кровь на стенах, потолке, оконных рамах...
...А сквозь мутные разводы проступает улыбающееся Светкино личико; дочь прижимает к груди обгрызенные ладони и шепчет в полголоса: «Я не знаю где мелкий. Кажется, СПИНОГРЫЗ утащил его! Почему вы ничего не предпринимаете? Ведь я же вам всем рассказывала про НЕГО! ОН реален, как эта ночь!»
«А ведь Светка вчера вовсе не паясничала. Я тоже слышал про тот случай с взбесившимся псом, когда самого маленького ребёнка так и не нашли».
- Тебе, может, продавать жалко? – сухо спросил Славин. – Так ты это брось. Если животному однажды вкололи эту дрянь – это уже не пёс. Там не то зависимость сразу возникает, не то ещё что... Короче, тварь становится опасной для общества. Так-то.
- Как?.. – переспросил Глеб. – Как ты сказал?
- Я слышал, что вспышки света и монотонный шелест способны запустить повторную реакцию – вроде как приступ у эпилептика. Не всегда, но могут! Эта штука то ли на генном уровне работает, то ли она уже при первом применении что-то там, в голове перестраивает – не знаю, – Славин убрал сумку со стола и серьёзно – словно и не было четырёх стаканов – посмотрел на Глеба. – Знаю одно: таких псов нужно держать на коротком поводке, иначе...
- Иначе что? – Глеб помассировал виски; в голове творилось
