операция по дискредитации ФСО! Проникновение на объект и пара выстрелов в президиум. И вместо демонстрации этот чёртов…
- Лис, - подсказал Ратманов.
- Да… Он устроил полноценный теракт! Он едва не угробил высокопоставленного чиновника. Председателя едва успели доставить в реанимацию. В Госдуме бедолага теперь нескоро появится. Это по плану?
Генерал неожиданно перешёл на шёпот.
- Ратманов, вы понимаете, в чём нас теперь могут обвинить? Вы представляете, какой мощный стимул вы дали нашим врагам для того, чтобы нас раздавить? И…
Ратманов закрыл глаза и представил растерянное, бледное лицо Шевалдина.
И стало ему весело. Не к месту. Совсем не к месту, но…
- Как мы объясним это нашим зарубежным партнёрам?
Генерал снова сорвался на крик.
- Это Балицкий! Этот чёртов доктор! Что он сделал с этими пациентами? Что за программу он в них вложил? Вы не контролируете его, полковник. Нет! Он водит вас за нос, он дурачит вас, а с вами – и всё Управление. Вы дали ему необходимые ресурсы, финансирование, вы позволили отбирать больных, вы предоставили специалистов по боевой подготовке. И вы поручились за его! Какова цена вашим ручательствам? Где ваши гарантии? Дай бог, чтобы все негодяи из КПБ погибли, но ведь кто-то может и выжить. Что они натворят? И где их теперь искать?
Ратманов молчал.
- Не слышу бодрых рапортов! И ответов на мои вопросы тоже не слышу. Как же назвать весь этот кровавый бардак, полковник?
- Удачно проведённой операцией! – чётко и уверенно ответил Ратманов.
Против его ожидания, генерал на эту фразу отреагировал спокойно.
Словно именно такого ответа и ждал.
Возможно, действительно ждал?
Может, где-то в глубине души именно такого развития событий и желал?
Может… Да! Иначе никогда не дал бы согласия на использование КПБ!
Для «Лабиринта» нужна была именно такая группа. Именно такие смертники-безумцы нужны были генералу.
Только они выполнили бы задания, официально не предусмотренные никаким планом, никем и никогда не озвученные и не определённые, пусть даже намёком.
Потому что есть планы настолько тайные, что не излагают их даже в самых закрытых и засекреченных документах, и не говорят о них даже в самых безопасных помещениях.
О них даже стараются не думать.
Они – в подсознании.
И такие планы могут выполнить только питомцы Балицкого.
Но Раманов понимал, что ни подчинённым, ни друзьям, ни даже самому себе никогда не признается Шевалдин в том, что именно таковыми были его планы и именно такого исполнения он ожидал.
Потому будет говорить (а то и кричать!) об обмане, утрате контроля, безумных выходках сотрудников КПБ…
Лишь бы не поздравит себя с заслуженной победой!
«Лицемер!» с отвращением подумал Ратманов. «Чистоплюй… А ведь, небось, в диктаторы метит, Наполеон рублёвского разлива!»
- Объясните, - удивительно спокойным и ровным голосом произнёс Шевалдин. – Очень хотелось бы узнать, почему операция, по вашему мнению, удачная.
Вишняков поднял голову.
Николай Иванович смотрел на него с жалостью.
- Влип, Андрей. Как пить дать…
- Я уже докладывал, - сказал Вишняков, вставая со стула.
- Ты сиди, сиди! – Сомов засуетился и, схватив за локоть, начал чуть ли не силой усаживать обратно на стул.
Вишняков послушно присел.
И продолжил:
- Николай, я докладывал. Даже написал рапорт, в котором изложил все обстоятельства нападения. Мою семью взяли в заложники…
Сомов вздохнул и похлопал его по плечу.
- Да, да… Читал. Всё проверили. Всё очень оперативно проверили. На месте твоя семья, дома. В целости и сохранности…
- И замечательно! – радостно воскликнул Вишняков. – Они же подтвердят мои слова. Я разговаривал с дочерью! Я сам…
- В целости и сохранности, - продолжал Сомов. – И следов взлома не нашли. А слова подтвердить… Да, семья подтвердит. Уже подтвердила. Но ведь это не алиби. Особенно в сложившихся обстоятельствах. Семья ведь, известно, всегда поможет.
- Да что ж это такое! – возмутился Вишняков. – Как же…
Он замер на секунду.
- Стоп, - пробормотал он удивлённо. – Какие ещё обстоятельства?
Сомов присел за стол и, опустив голову, начал суетливо, неровными, нервными движениями перекладывать документы.
- Нет, ты объясни, Николай Иваныч! – настаивал Вишняков.
Сомов глянул на него исподлобья.
- Показания, - отрывисто бросил он. – Показания выжившего офицера. Он сейчас в тяжёлом состоянии, в реанимации. Но кое-что успел рассказать… Перед отправкой в госпиталь. Утверждает, что это ты террориста к ним подвёл. Это их и смутило. И ещё… будто чуть ли не по-дружески вы распрощались. Как-то это всё…
- Провокация! – крикнул Вишняков. – Неужели не понятно, что это провокация? Нас специально втянули в эту историю, в эту грязь втащили! За уши! Чтобы замазать, чтобы…
- И ещё, - добавил Сомов. – В связи со всеми этими событиями… в том числе и в Гостином…
В дверь постучали.
- Войдите! – сказал Сомов.
И поспешно встал, словно непременно стоя желая приветствовать гостей.
Люди, вошедшие в комнату, были незнакомы Вишнякову.
В строгих чёрных костюмах, суровые на вид. Даже слишком суровые.
«Грозные… На публику работают?» подумал Андрей Александрович.
Нет, не из их службы. И не армейские. Этих Вишняков сразу бы узнал.
Но чиновники, государевы люди, ясное дело. Вот губы как сжаты, в ниточку. А у этого, второго, что у порога маячит, гладко выбритые щёки от напряжения подрагивают.
Резвые… Прокурорские?
«Влип» понял Вишняков.
Первый из вошедших, низкорослый и плотного телосложения мужчина лет сорока пяти с бледным, слегка оплывшим лицом и седым ёжиком коротко стриженых волос, подошёл к Вишнякову и отрывисто, словно уже зачитывая приговор, произнёс:
- Вишняков? Андрей Александрович?
- Так точно, - разворачиваясь к нему, ответил Вишняков. – А вы, простите…
- Управление по расследованию особо важных дел центрального аппарата Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, - на одном дыхании выдал гость. - Телешов, Владимир Викторович.
И он показал Вишнякову удостоверение.
- Андрей Александрович…
Он, как бы между делом, показал издали удостоверение Сомову.
- …В соответствие с указом президента Российской Федерации создана следственная комиссия, главной задачей которой…
- Вы простите, - подал голос Сомов, - мне нужно идти. Срочное совещание… Через пять минут сюда подойдёт мой заместитель. Если необходимо…
- Это же не ваш кабинет? – уточнил Телешов.
- Нет, что вы! – и Сомов замахал руками. – Это Андрея Александровича… Я тут просто за его столом расположился… Бумаги его просматривал, документы…
- Ничего не выносить! – сразу же предупредил прокурорский. – И… Можете идти. Не задерживаем.
И пошутил:
- Пока не задерживаем!
Сомов улыбнулся криво, через силу.
И вышел поспешно, забыв на столе принесённую им папку с документами.
Где среди прочих бумаг был и план оперативных мероприятий по захвату Алмаза.
Где на некоторых листах проставлен были пометки, собственноручно сделанные полковником Управлениям… Этим, как его… Кажется, Ратмановым.
Пометки, с помощью которых можно было бы доказать причастность Управления к теракту. Если бы…
Если бы бумаги из оставленной папки не пропали.
Глупую, малодушную суетливость эту и забывчивость, приведшую к роковой ошибке, Сомов долго потом не мог себе простить.
И пытался исправить ошибку.
Но разыскать пропавшие документы так и не смог.
- Ну что ж, - сказал прокурорский, проводив взглядом Сомова. – Приступим к делу, Андрей Александрович. К вашему делу! У нас есть постановление на проведение обыска в вашем кабинете. Сейчас понятые подойдут, а пока…
Он присел на стул рядом с Вишняковым.
- К вам вопросы есть, Андрей Александрович.
- Вот как? – удивлённо переспросил Шевалдин, выслушав объяснения Ратманова. - Значит, вы предусмотрели и такой вариант развития событий? Но…
Он замолчал на секунду.
- …Вы не поделились с нами своими мыслями, полковник. И это заставляет сомневаться в вашей лояльности.
- Это были только предположения, - ответил Ратманов. – При проведении операций с таким контингентом инвариантность развития событий…
- Хватит! – прервал его генерал. – Мне хватает ваших заумных аналитических записок! Лучше скажите, как вы предполагаете использовать этот ваш неожиданный «успех»?
«Надо же, сам Шевалдин снизошёл до того, чтобы проконсультироваться со мной!» с мстительным торжеством подумал Ратманов. «Не всё ему меня вслепую использовать! Кажется, не только я выпутался, но и стоимость своих акций слегка приподнял. С перспективой… Да, но это если только генерал с перепугу опять что-нибудь не переиграет. Закроет проект, и меня закроет. Будто и не было ничего… С него станется!»
- Усилить давление! – решительно заявил Ратманов. – Правительство не справится с ситуацией, даже если введёт чрезвычайное положение!
- Сегодня вечером и введёт, - меланхолично произнёс Шевалдин. – Указ подписан, в девятнадцать опубликуют… Это предусматривалось. Ещё что?
- Но это и есть угрожаемый период! – воскликнул Ратманов. – Самое время для Кремля задействовать Управление! Президент должно понять, что гнилая вертикаль не работает. А нам нельзя тянуть две недели, как было предусмотрено по плану «Лабиринт». Необходимо сегодня же передать президенту и правительству информацию о заговоре среди региональных руководителей и силовиков. Мы найдём виновников…
- Не слишком ли оперативно? – засомневался Шевалдин. – Впрочем…
«Самое время!» подумал Ратманов.
- Впрочем, не с вами это обсуждать! – заявил генерал. – Подумаем над вашим предложением… А как же вы пациентов своих контролировать собираетесь? Не забывайте, полковник, что на втором этапе операции беспорядки нам не нужны. Нужен порядок.
«Наш порядок» мысленно добавил Ратманов.
И ответил:
- Им не требуется контроль.
- Вот как? – удивился Шевалдин. – Всё ещё продолжаете за них ручаться?
- Не убирайте доктора, - попросил Ратманов. – Не убирайте, и больные обязательно вернуться к нему. Все, кто остался в живых. Я не знаю, как это объяснить… У них какая-то связь с доктором. Чёрт его знает!.. Ментальная, телепатическая… Они абсолютно подчинены его воле, только он удерживает их сознание от распада. Сохраним доктора – больные вернуться и останутся у нас. Иначе.. Возможно всё, что угодно. Они же прошли спецподготовку, их тяжело остановить.
- Вот не могу понять, - вкрадчиво произнёс генерал, - вы доктора спасаете или продолжаете себя выгораживать?
- Я спасаю проект, - ответил Ратманов. – Я пытаюсь сохранить наше самое мощное оружие.
- Ну, ну, - с явным недоверием произнёс Шевалдин. – Может, заодно и в генерал-майоры метите, Ратманов? В заместители мои? Как же, вы же создатель самого мощного оружия! Так что признайтесь, не бойтесь! Мы же не солдафоны, не варвары. Новаторов ценим. Умных людей в полковничьих погонах на дембель не отправляем.
Ратманов молчал.
- Ладно…
Генерал устало вздохнул.
- Отбивались вы красиво, полковник. И даже пару идей подкинули… Так что желание наказать вас за склонность к авантюрам немного поостыло. Но не исчезло!
Шевалдин, нагнетая напряжённость, затянул паузу.
Ратманов терпеливо, не подавая голос, дождался продолжения.
-
