неспокойно…
Тамара Николаевна выглянула из-за двери и увидела на стене, за спиной гостя, какую-то размытую тень. Кто-то ещё стоял на лестнице, спрятавшись за углом.
- Там кто-то есть!
Мужчина повернул голову.
- Не волнуйтесь, это мой напарник. Тамара Николаевна, по распоряжению генерала Сомова мы проводим эвакуацию членов семьи полковника Вишнякова. Срочно собирайтесь!
Тамара Николаевна отступила на шаг.
- Но мне нужно…
- Времени нет! – настаивал мужчина, приблизившись вплотную к двери.
Он протянул руку, просунув её в щель между дверью и дверным косяком.
- Пожалуйста, верните удостоверение! И срочно собирайтесь!
- Мне нужно позвонить мужу, - решительно заявила Тамара Николаевна. – Или Сомову. Я знаю его телефон.
Она отступила ещё на шаг.
- Звонки запрещены! – закричал мужчина, наваливаясь на тяжёлую металлическую дверь. – Запрещены! Не делайте глупостей!
Тамара Николаевна услышала звуки шагов.
«Второй… за дверью…»
Ей стало страшно.
- Подождите, - пробормотала она, отступая в глубину квартиры. – Я позвоню и сразу же вернусь…
- Запрещено! – крикнул мужчина и, с силой, резко навалившись на дверь, сорвал цепочку с крепления.
- Помо!..
Мужчина зажал ей рот.
- Тихо, - спокойно произнёс он.
Его напарник следом за ним вошёл в прихожую. Он погрозил пальцем Свете, замершей в ужасе на пороге своей комнаты.
- Девочка, мы не бандиты. Мы хорошие люди.
Он прикрыл дверь.
- Сколько тебе лет?
- Двенадцать, - прошептала Света.
- Чудесный ребёнок! – воскликнул напарник.
И заглянул в кухню.
Лже-Саврасов отпустил Тамару Николаевну.
- Слушайте меня, - спокойным, деловитым тоном произнёс он. – Сейчас вы вернёте мне удостоверение, в которое вцепились мёртвой хваткой, спокойно соберётесь, и мы поедем. Вы и дочка поедете вместе с нами. Не шумите и не делайте резких движений…
Он достал тонкий, остро отточенный стилет.
- Стрелять не будем. Но, если поднимите шум, то в живых мы вас не оставим. Поняли?
Тамара Николаевна быстро закивала в ответ.
- Собирайтесь. Без багажа!
Гость усмехнулся.
- Вам на месте всё выдадут.
«Информационное агентство «Новости Москвы».
В Гостином дворе сегодня в торжественной обстановке открывается съезд партии «Единая Россия».
С политическим докладом о роли партии в разработке и реализации стратегии политико-экономического развития страны выступит лидер партии Борис …
По информации нашего корреспондента, на завтра запланировано выступление на съезде премьер-министра …, в котором он сообщит о планируемых мерах по преодолению назревающего в стране тяжёлого политического кризиса.
Следует отметить, что съезд «Единой России», которую все уже привычно считают партией власти, проходит в очень сложной обстановке.
Клиенты стремительно разоряющихся банков перешли к уличным акциям протеста. Сегодня с девяти утра они проводят несанкционированный митинг у Васильевского спуска. Милиция, которая прежде жёстко пресекала подобные акции, сегодня ведёт себя на удивления лояльно по отношению к митингующим.
Лозунги и выступления митингующих находят отклик в сердцах прохожих и митинг, поначалу весьма немногочисленный, постепенно превращается в многолюдный.
Один из организаторов митинга на условиях анонимности сообщил нашему корреспонденту, что к 11 часам к ним должны присоединиться лидеры объединённой демократической оппозиции, что может изменить характер митинга и из обычного протестного выступления он уже в ближайшее время может превратиться в масштабную политическую акцию.
За годы стабильности москвичи уже успели отвыкнуть от подобных потрясений, однако теперь, похоже, политика вновь выходит на улицы.
Мы хотели обратиться к зрителям…»
- Сволочи! – выругался Руднев и выключил телевизор. – Провокаторы! И время сообщили и место…
- Ты в стихийные выступления веришь? – спросил он помощника.
Майор вытянулся по стойке «смирно».
- Не могу знать.
- А в заговоры? – с явной уже иронией в голосе произнёс Руднев.
Майор понял, что разговор неофициальный. Как говорится, без протокола.
- Не знаю, Олег Михайлович. Разное в газетах пишут…
- А я вот в заговоры не верю! – твёрдо произнёс Руднев. – Но верю в эффективные операции!
Он положил в портфель подборку документов по оперативному плану разработки УССМ.
- Машину заказал?
- Так точно! – отрапортовал майор. – Второй подъезд, подадут через две минуты.
Руднев встал из-за стола. Провёл ладонью по рукаву пиджака, смахивая пылинки.
- Я у руководства, - сообщил он помощнику. – Телефон будет отключен. Вернусь примерно…
Он посмотрел на часы.
«Да чёрт его знает, когда я вернусь! И вернусь ли вообще…»
- …к трём - половине четвёртого. К моему возвращению подготовь выписку из материалов, которые подготовил Сулицкий. На каком этапе у него разработка агента. Коротко и ясно, на одну страницу!
- Будет исполнено, - обнадёжил майор.
«Всполошился что-то Олег Михайлович» отметил он.
- Вам лекарство привезли, Олег Михайлович, - напомнил он. – Как заказывали, три упаковки.
Руднев отмахнулся.
«Не до таблеток!»
Сердце и впрямь шалило в последнее время. Организм требовал успокоительных средств и спокойного сна.
- У себя пока подержи. Вернусь – возьму.
В девять утра у опорного пункта охраны правопорядка, у обитой мутно-серым листовым железом покосившейся двери появилась женщина.
Женщина пугливо оглядывалась по сторонам и левой рукою прижимала к шее воротник оранжевой дворницкой куртки.
Женщине было пятьдесят четыре года от роду, но на вид можно было бы дать и все ненужные ей семьдесят. Она уже года два, как, махнув рукой на себя, перестала подкрашивать волосы, и торжествующая седина быстро побелила ей голову.
Лицо её было землистого цвета, в глубоких морщинах.
«На картошку стала похожа» говорила она о себе.
Она не любила смотреться в зеркало. Впрочем, в доме её не было зеркал. И от мебели мало что осталось.
- Замучил, сволочь! – сказала женщина, обращаясь к двери.
И дёрнула дверную ручку.
Дверь заскрипела и не поддалась.
- Закрыто, стало быть, - задумчиво произнесла женщина. – Что ж, ждать будем…
Она привыкла к закрытым дверям. Иногда даже дверь её собственной квартиры была для неё закрыта.
Участковый опаздывал. Ждать ей пришлось едва ли не полчаса.
Всё это время она стояла у двери, время от времени, неизвестно для чего, дёргая ручку.
Наконец, появился участковый.
Капитан Чубаров, старший участковый, на службу шёл не спеша, размахивал в такт ходьбе картонной папкой с протоколами и насвистывал немелодично популярную эстрадную песенку.
Терехову он заметил издали, и сбавил шаг. Свистеть перестал и постарался придать лицу выражение строгое и отчасти скорбное. Он уже догадывался, зачем пожаловала к нему Валентина Макаровна.
«А у кого ключи от клетки? В сейфе надо проверить».
- Жаловаться пришла? – спросил он Терехову.
Погружённая в тяжкие мысли женщина вздрогнула и, завидев участкового, запричитала:
- Володя, что делать с ним? Ну что делать с ним? Ведь ты уж сколько раз предупреждал его! И говорил, и говорил ему, гаду! И брат к нему на прошлой неделе приезжал. И при мне…
Она размашисто перекрестилась.
- Вот бог свидетель, правду говорю! Вот при мне он его стыдил. Так ему и сказал: «Посадят тебя, Митька!» А он? Напился до синевы, да давай брата из квартиры гнать! Стыдоба! Брата – из дому!
Участковый достал ключ и, с трудом повернув его в проржавевшем от времени замке, рывком выдернул из замочной скважины.
Дверь качнулась, но открываться не стала.
«Беда» подумал Чубаров. «И здание старое, ходуном ходит. И у нас ремонта лет двадцать не было. Вот в отделении ремонт сделать – деньги нашлись. А тут сидишь в конуре, сквозняки сплошные. Зимой холодина, хоть пингвинов разводи! И зарплата мизерная, и бегаешь весь день, высунув язык… Ещё алкаши эти местные! Все мозги уже пропили! Себя не жалеют, баб своих не жалеют… Беда!»
Он потянул дверь на себя. Приоткрыв, ногой подвинул к двери предусмотрительно оставленный у входа осколок кирпича.
«Ну вот, не захлопнется. Хорошо ещё, что лето. Тепло пока…»
- И ты смотри, что учудил!
Валентина Макаровна отвернула край воротника и показала участковому свежий шрам на шее.
- Ножом ударил! По шее! Правду говорю, убить хотел!
«Ещё годик, и уволюсь к чёртовой матери!» решил участковый.
Посмотрел на шрам.
«Кровоточит ещё…»
- Ладно уж, закройся, - сказал он женщине. – Пошли…
И он переступил через порог.
- Куда? – забеспокоилась женщина.
Участковый остановился и, повернувшись к ней, помахал в воздухе поднятой вверх папкой.
- Как это – куда? – удивлённо произнёс Чубаров. – Заявление писать. По всем правилам.
Женщина опустила голову.
- А, может, это… Ты его в клетку, а он вернётся – и вообще прибьёт.
Участковый махнул рукой.
- Не прибьёт! – уверенно сказал он. – Оформим, допросим. Глядишь, за это время и протрезвеет.
И, с нескрываемой уже жалостью, добавил:
- Пойдём, Макаровна. Пойдём, бедная ты моя!
Вишняков полагал, что Алмаз задержится с прибытием. Потому на встречу не спешил, и планировал до начала операции проехать не спеша вокруг Тургеневской площади, чтобы оценить оперативную обстановку и попытаться (конечно, если повезёт) вычислить оперативников Управления, которые непременно должны отслеживать его именно здесь, в этом месте.
Но провести проверку он не успел.
- Смотри-ка! – радостно воскликнул сопровождавший его капитан Демьянов. – На месте яхонт наш бесценный!
Он показал на здание почтамта. Притормозив у светофора, вырулил в сторону площади Мясницких ворот. И остановился, включив аварийный сигнал.
- Встречаем, Андрей Александрович.
Вишняков повернул голову.
Алмаз стоял у здания почтамта, в двух шагах от углового входа, у самого края тротуара, и с блаженным видом, зажмурившись от неземного удовольствия, обгрызал краешек вафельного стаканчика с мороженым.
- Глазастый ты, Миша! – похвалил помощника.
От площади Мясницких ворот заметить Алмаза было трудно. Да ещё и в людском потоке…
Честно говоря, на помощь сопровождающего в работе с Алмазом Вишняков не рассчитывал. Взял он сопровождающего только для того, чтобы иметь подходящего свидетеля на случай, если офицер Управления начнёт импровизировать, и учения пойдут во внештатном режиме. В этом случае числа не будет объяснительным и рапортам, которые придётся писать в своё оправдание.
Свидетель для такого случая – человек очень полезный. Особенно, если это оперативник из твоей службы и твой же подчинённый.
А уж если он и в работе с Алмазом может помочь!..
Вишняков вышел из машины. Щёлка правого глаза едва заметно приоткрылась и Алмаз посмотрел на него искоса. Мороженое он стал есть заметно быстрее и уже не с таким блаженным выражением лица.
- Добрый день! – поприветствовал его Вишняков. – Извините, что помешали… мы на три минуты раньше.
Он приоткрыл заднюю дверь машины.
- Пожалуйте. Отвезём на место, как договаривались.
Алмаз кивнул в ответ и буквально пропихнул в рот остаток стаканчика.
Посмотрел на пиджак и, убедившись в том, что ни одна капля мороженого на него не попала, вытер кончики пальцев салфеткой, с помощью которой придерживал он так
