ещё не успело охватить его. Не было страха. Не было и любопытства, любопытства, заставляющего и ребёнка, и взрослого в летах двигаться к краю железнодорожной платформы, за которым начинается обрыв высотою менее двух метров и скрывается бездна чьей-то смерти. Двигаться с боязнью увидеть кровь, жмуриться от страха, дрожать непрестанно – и двигаться шаг за шагом.
Увидеть смерть. Чужую… Пугающую и влекущую к себе. Заглянуть за край, и увидеть на миг мелькнувший в воздухе чёрный плащ и белое пятно вылизанного временем черепа. Тёмный, туманный призрак, уносящий чужую жизнь.
Но мальчик не хотел заглянуть за край. Он мало что знал о смерти. Он знал, что она есть, и знал, что приходила она уже в его семью... Ведь с ней ушёл отце! Но…
Он не мог понять, что и сейчас она пришла…
«Мама бросила… Зачем?»
Он остановился. По щекам его побежали слёзы.
- Мама! – позвал он.
«Она не должна была… Куда же я?..»
Он сел на выстуженные, засыпанные мелким, колючим снегом доски перрона и заплакал.
Мама ушла, ушла от него… Она отказалась от него… Жизни, от него… Отказалась!
Она обманула его. Она уехала одна. Одна!
- Н-н… Н-не-е-ет! – закричал мальчик и забился в истерике.
- Господи, да уведите же ребёнка! – заохала женщина, прижимая к груди дорожную сумку и пугливо косясь на тяжёло вздыхавший локомотив грузового поезда, бок которого, обращённый к платформе, забрызган был каплями быстро застывающей на морозе крови.
- Сейчас уведут, милицию уже вызвали, - спокойно и рассудительно ответил ей мужской голос.
«Янов Л.А., тысяча девятьсот семидесятого года рождения, образование высшее техническое.
С 1992 по 1993 годы работал в Научно-производственном объединении «Луч» (адрес: г. Москва… ), занимаемая должность: технолог.
В 1993 году НПО «Луч» было включено в программу приватизации и после серии преобразований – ликвидировано, а производственные помещения переданы в аренду коммерческим компаниям.
Янов потерял работу и на постоянное место более нигде не устраивался, перебиваясь случайными заработками.
В 1995 году супруга Янова подала на развод, в качестве причины указав неспособность мужа обеспечить семью. Поскольку Янов возражал против развода, дело рассматривалось судом. Бракоразводный процесс длился несколько месяцев и закончился скандалом: в порыве гнева Янов попытался убить супругу прямо в зале суда, при попытке задержания ранил милиционера.
Янов был приговорён к трём годам заключения. Через адвоката обращался с просьбой об УДО, в чём ему было отказано по причине агрессивного поведения в местах лишения свободы.
В 1998 году Янов освободился и по возвращении в Москву узнал, что супруга после завершения бракоразводного процесса переоформила на себя их однокомнатную квартиру.
Янов попытался проникнуть в квартиру против воли бывшей супруги, однако был задержан приехавшим по вызову нарядом милиции.
Как хулиган-рецидивист Янов получил четыре года лишения свободы. По его словам, во время второй отсидки он начал слышать голос Хранителя, который обещал ему высшую защиту в случае, если он научится «убивать и мстить за обиды».
Так же, по его словам, в ИТК он неоднократно убивал заключённых, пытавшихся оскорбить его и унизить, но «Хранитель был со мной» и каждый раз убийство удавалось выдать за несчастный случай»
Примечание Ратманова П.В.: «Вероятнее всего, руководство ИТК не хотело выносить сор из избы и прикрывало убийства заключённых. Тем более, что Янов не рукавицы шил, а работал на стройке. Несчастный случай на стройке – что может быть проще?»
«Таким образом, ему удалось наказать не менее пяти своих обидчиков. Несмотря на крутой нрав (а, скорее всего, именно из этой излишней «крутости») авторитетом среди заключённых Янов не пользовался, имея репутацию «беспредельщика» и «бешеной твари». По словам Янова, заключённые неоднократно избивали его и дважды пытались убить.
За три месяца до освобождения Янов, за откровенное презрение к воровским законам, был символически «опущен», т.е. избит и брошен в яму с экскрементами.
Всю ночь Янов, по его словам, «был в зловонном аду и разговаривал со своим другом».
После освобождения в 2002 году Янов, будучи лицом без определённого места жительства и имея две судимости, не смог устроиться на постоянное место работы.
Желая и дальше (по совету Хранителя) платить за обиды, Янов выслеживал и убивал всех, чьё поведение казалось ему оскорбительным «для маленьких людей» либо было «вызывающе буржуазным». Кроме того, Янов промышлял и грабежом, что обеспечивало ему некоторый доход (хотя и весьма нестабильный), позволявший ему приобретать одежду, питание и время от времени жить на съёмных квартирах.
По признанию Янова (см. материалы уголовного дела) с 2002 по 2007 год он ограбил не менее семидесяти трёх человек, из них убил – не менее десяти, из них троих перед смертью пытал и изуродовал (Янов считал, что их лица «вызывающе красивы и ухожены», что свидетельствует о «буржуазном благополучии», достигнутом путём «грабежа и унижения маленьких людей»).
Свою неуловимость в этот период Янов объяснял помощью и поддержкой, оказываемой ему Хранителем.
В декабре 2007 года Янов случайно увидел на станции метро свою бывшую супругу и «потерял разум, а с ним – и поддержку Хранителя». Он начал жестоко избивать бывшую супругу, был задержан нарядом милиции. На первом же допросе признался в совершённых им убийствах и грабежах.
В СИЗО вёл себя крайне агрессивно, нападал на сокамерников (один из пострадавших, бывший боксёр, был госпитализирован с сотрясением мозга), постоянно копался в чужих вещах и требовал «вернуть Хранителя».
Ввиду явных проявлений помешательства направлен на освидетельствование в институт психиатрии (адрес: … ). Психиатрической экспертизой признан невменяемым. Помещён в психиатрическую лечебницу закрытого типа.
В апреле 2008 года группой поиска был направлен для исследования в подконтрольный УССМ лечебный центр. По представлению Балицкого С.С. (см. служебную записку в приложении) включён в оперативную группу КПБ».
Запись в личном деле Филиппова И.В. (сделана рукой Балицкого С.С.): «Я вернул ему Хранителя!»
- Я звонила вам…
Дождь поливал окна, синие тени плыли по стенам. Она терпеливо ждала его у дверей его квартиры. Он так и не согласился принять её. Он не звал её в гости. Он не ждал её.
Достаёт из кармана серого, старомодного, не по сезону тёплого, на ватной подкладке, горбом на сутулой спине, промокшего пальто – тихое позвякивание, связку ключей.
Молчит.
Сердитое молчание, смущённое или равнодушное – не понять.
- Я звонила вам сегодня. Три раза. Мы договаривались…
Кашель.
- Я помню! – сердито отвечает Леппер. – Здравствуйте, сударыня. Я помню.
- Ой, добрый вечер! – спохватывается она.
- Конечно, добрый, - ворчит старик, прицеливаясь ключом в замочную скважину. - Современная молодёжь не замечает того, что вечер добрый. И утро, представьте себе, доброе. И неплохо бы иногда пожелать здоровья и счастья другому…
Щёлкает замок. Со скрипом приоткрывается дверь.
- …человеку. Так вы и есть адвокат этого…
«Притворяется, что не помнит» решила Ольга. «Хитрый старик!»
- Я Каринтова, Ольга Дмитриевна, - представилась она.
И уточнила:
- Ударение на «а». А то некоторые и на второй слог…
- Уважаемая Ольга Дмитриевна, - наставительно заметил старик, - склероз меня настиг, но не добил. Имя ваше я помню, а имя человека, которого вы, похоже, так серьёзно взялись защищать, я вслух произносить не хочу. По крайней мере, без крайней на то необходимости. Но мы с вами, по моему, договаривались, что вопросы свои вы зададите по телефону. А вы… Кстати, я забыл спросить, как вы телефон мой узнали. О том, как узнали адрес, я уж и не спрашиваю!
Ольга улыбнулась смущённо.
- Простите, Илья Аркадьевич. Пришлось использовать профессиональные связи. Конечно, возможности у нас не те, что у органов следствия, но…
Леппер отвернулся и вздохнул тяжело.
- Бог с вами, заходите, сударыня. То есть, секундочку…
Кряхтя, он нагнулся и поправил коврик.
- Опять мальчишки бегали… С таким шумом, знаете ли, носятся. Заходите!
Через пятнадцать минут они сидели на ярко освещённой кухне за маленьким овальным столиком и ждали, пока закипит на синем газовом огне серебристый чайник.
Лепперт отогрелся в домашнем тепле, стал разговорчивее и даже, кажется, перестал сердиться.
- После обеда я пошёл гулять в парк…
Он достал из кухонного шкафа и поставил на стол жёлтую пластиковую вазу с печеньем и карамельными конфетами.
- …и такая вот незадача случилась: попал под дождь. Я ведь небо с утра было совершенно ясным и прозрачным. Ни облачка! И прогноз погоды вовсе бед таких не сулил. Я ещё, знаете ли, подумал: «А стоит ли пальто одевать?» На улице… Не то, чтобы жарко, но было тепло по-летнему. Но потом всё-таки решил одеть. Я и летом одеваюсь тепло. С возрастом чувствителен стал к сквознякам, к прохладному ветру. Тучка на солнце набежит – и озноб. Медленно кровь двигается, медленно…
Задребезжала крышка, и чайник, хлюпнув длинным, изогнутый носиком, свистнул осторожно и деликатно, будто стараясь привлечь к себе внимание, но, вместе с тем, и не решаясь слишком уж бесцеремонным образом прерывать столь увлекательную беседу, выждал секунду, и потом, набравшись смелости, засвистел громко и длинно, выбросив длинную струю клубящегося пара.
- Ох ты, чуть не забыл про него!
Старик погасил огонь на плите. Налил кипяток в заварочный чайник. Поставил на стол красные фаянсовые чашки.
- У меня это для гостей, - пробормотал Лепперт. – Чашки… для гостей. Редко, конечно, гости у меня бывают.
- Вы один живёте? – спросила Ольга.
Старик, тяжело дыша, присел за стол. Он долго сидел молча,..
«Что-то не то сказала» подумала Ольга.
…а потом ответил, просто и коротко:
- Один.
И отвернулся.
- Простите, - сказала Ольга, - я не хотела…
- Ничего, всё нормально. Всё хорошо.
Илья Аркадьевич посмотрел на часы.
- Потерпите немного. Ещё две минуты и чай будет готов. Я всегда выдерживаю заварку не менее четырёх минут. Я не любитель крепкого чая, но настой должен иметь вкус. А вкус обязательно предусматривает и некоторую долю крепости. А крепость достигается выдержкой. Всё логично, сударыня, всё логично.
Две минуты они провели в молчании. Ольга понимала: нельзя спешить и форсировать события. Старик не ждал её. Тема разговора (теперь в этом и сомнений быть не может!) ему до крайности неприятна. Поэтому…
Пусть заговорит сам.
В том, что он заговорит, она не сомневалась. Старик забыт всеми, он живёт один. Ему хочется поговорить. Ему есть, что сказать. Он так много знает! Он – врач, профессор, доктор медицинских наук. Как много он может рассказать!
Как много у него там, внутри: в большой, седой, мудрой голове. Он расскажет.
«Терпи, девочка, терпи» успокоила себя Ольга. «Это задание очень важное! Не сорви его, Оленька, не провали! Иначе начальник тебя, красивую, скушает безо всякой жалости. А потом скушают его… Не подведи руководство, Оленька. И себя не подведи!»
По прошествии двух минут Илья Аркадьевич разлил по чашкам красновато-коричневый чайный настой и накрыл заварочный чайник пухлощёкой матерчатой куклой, которая ватным
