История государства которого никогда не было.

верил раскаяниям племянника. Обиженный таким оборотом дела, направляемый поляками и подстрекаемый такой старшиной как Тетеря и Дорошенко, Юрий решает силой вернуть себе полное гетманство и изгнать дядю-узурпатора. Он посылает на Левобережье 5000 казаков во главе с полковником П. Дорошенко, который в январе 1661 года овладел Зиньковым, Ромнами и Гадячем но, не дождавшись подкрепления, теснимый Сомко, вынужден был отойти на правый берег Днепра. Видя, что своих сил для захвата Левобережья у него маловато, Юрий обращается за помощью к полякам и заключает договор о «вечной дружбе» с Крымским ханом Магометом IV Гиреем. Эти ребята никогда не отказывались помочь многострадальному народу Украины, и уже в феврале татары Каммамбет-мурзы вместе с поляками С. Чернецкого и казаками Юрия вновь вторгаются на Левобережную Украину. Но и на этот раз поход был не удачным, хотя татары в обиде, ни остались. Ведь кто бы ни побеждал в братоубийственной войне развязанной тем или иным гетманом – они почти всегда оказывались в выигрыше. Надо сказать, что в лагере «молодоумного» гетмана, которому, как выразился боярин Шереметьев «…прилично бы гуси пасть, а не гетмановать», были как сторонники польского короля, так и приверженцы царя, поэтому слабовольный Юрий, попадая под влияние то одних, то других, что бы вернуть себе булаву, кидался из крайности в крайность. То он с татарами, не щадя даже церквей, жжет и пустошит  Левобережье, а то вдруг летом 1661 года, видимо разуверившись в силах своих союзников, пишет письмо московскому царю Алексею Михайловичу. В этом письме он вновь выражает желание возобновить своё подданство государю и жалуется на Левобережную старшину за то что они его «не допускають до того бажання». Но так как «бажання» так и не было удовлетворено он, в октябре вновь, вместе с поляками и татарами атакует Левобережье. И вновь, в январе 1662 года ни с чем вынужден вернуться в свою ставку в Чигирин. В 1662 году он организовывает ещё три похода на левый берег Днепра, и в то же время в феврале 1662 года вновь выражает желание перейти под покровительство Москвы, посылая в Константинополь некоего  монаха Шафронского, чтобы Константинопольский патриарх «освободил его от присяги Чуднивской».
Постоянные войны, которые не прекращались с момента Слободищенской капитуляции, изматывали и озлобляли народ обоих сторон Днепра. Причину этих войн все отлично понимали, и потому гетманская булава Юрию казалась всё тяжелее и тяжелее. А тут ещё и запорожцы, невзирая на то, что гетман доводится сыном великому Богдану, выставили его наследнику ультиматум, в котором в откровенной и даже грубой форме, выражали своё недовольство гетманом. Они требовали, что бы он порвал все отношения с польским королём, вернулся в подданство к московскому государю и прекратил проливать казацкую кровь в своих попытках отнять булаву у своего дяди. В противном случае они грозились достать его даже в Чигирине и лишить не только булавы, но и жизни. Но, так как Москва не хотела верить в благие намерения гетмана, а поляки и татары чересчур  близко принимали к сердцу трагедию «обворованного» сына Богдана и постоянно толкали его к новым походам за булавой, то запуганный и совершенно сломанный ударами судьбы молодой человек, не нашёл для себя иного выхода, как податься в монахи.  Казалось бы, на этом и закончилась эпопея с дележом власти, и соберутся казаки на Раду, и изберут себе полным гетманом Сомка который, по словам летописца, и статен был, и воин отменный, и с головой дружил. Не сумел он, правда, подружиться с неким отцом  Методием, (Мефодий) личностью в Малороссии весьма в то время влиятельной. Дело дошло до того что хотели они даже на пистолетах стреляться, но Господь не допустил такого сраму. Так вот, этот отец Мефодий уж очень невзлюбил, по-видимому, за подобные же чувства к его персоне, гордого переяславского полковника, и вместе с Васютой (неженский полковник Золотаренко), который тоже был не прочь погетманувать, всячески старались оклеветать и опорочить Сомка, что в итоге плохо кончилось для обоих полковников.
На Правобережье же тоже нашлась подходящая кандидатура на гетманскую булаву – зять Хмельницкого Павло Тетеря. Странно, но за этого героя, который с 1663 по 1665год был гетманом на Правобережной Украине, даже чересчур самостийные самостийныкы как-то мало говорят хорошего и стараются лучше промолчать. Даже столь любимая мной Олэна Апанович не нашла в нём ничего симпатичного, потому что он «виявив ненаситне користолюбство і жорстокість», хотя, как мы видели, «патриот» Выговский тоже не страдал излишней сентиментальностью и безвозмездной любовью к «рідній маткє Україні».
Да, кстати, может быть, кто-то посчитает что выражение «любимая мной Олэна Апанович» надо понимать в переносном или ироническом смысле. Так вот, ничуть небывало – в самом прямом. Ведь не будь её и ей подобных историков, я бы никогда не сел писать эту книгу, и умер от скуки. Не знаю, как обходилась бы без подобных историков Украина, но я без них себя в нашей державе просто не представляю.
Так вот, на мой взгляд, Тетерю просто недооценили и он тоже, если бы его «припудрить» и «подкрасить губы», мог бы потянуть на «патриота».  Вы только посмотрите, как он возмущается тем положением дел, что достались ему в наследство от Юрка. – «Трудно описать, - писал он польскому королю Яну Казимиру, – какие бесчинства творит орда, оставленная в Украине только лишь для помощи: она отбирает у бедных людей всё имущество, наносит им нестерпимые мучения, пленяет, попирая всякую справедливость, вопреки дружбе освещённой присягой».(ИУК) Правда, вторгнувшись на левый берег Днепра, почему-то, вдруг, решает, что и бедные люди потерпят, и справедливость подождёт, а вот дружить с ордой, ему нужно позарез и прямо сейчас, и отправляет в Бахчисарай посольство во главе с сотником Деменко, которое должно было уверить крымского хана в искренней «любви и дружбе». Из большой ли любви к своему народу или еще, по какой другой любовной причине (в корыстолюбстве ведь тоже что-то есть от любви), но Тетеря продолжил политику силового давления на Левобережье, начатую Юрком Хмельничеко. И уже по окончанию зимы 1663 года правобережные полки совместно с татарами овладели Кременчугом, Потоком, Переволочью и пытались взять Гадяч, Голтву, Лохвицу, Лубны и другие города. Но вскоре Тетеря был вынужден вернуться назад на Правобережье, где вспыхнуло восстание крестьян и отдельных полков, недовольных как внешней, так и внутренней политикой гетмана. Вот уж действительно – «как аукнется, так и откликнется». Несчастный Тетеря, вернувшись, был крайне удивлён и, недоумевая, писал королю: - «…тут неожиданно меня застало превращение домашних овец в хищных волков». А главное, эти волки совсем не хотели иметь себе такого вожака как Тетеря и подняли восстание которое, как он пишет, «…разорило меня, пошатнуло моё здоровье и, наконец, неустойчивое сооружение счастья Украины, частично уже обновлённого моими усилиями, вновь разрушило». (ИУК) Интересно, о каком это «неустойчивом сооружении счастья Украины» толкует наш гетман с полномочиями польского комиссара? Уж не о счастье ли -  видеть постоянно на Украине радостные лица крымских татар, угоняющих ясырь, или  во всенародном удовольствие, раздражать своим присутствием  у себя же дома, вновь понаехавшую в Украину польскую шляхту? Но, как бы там не было, Тетеря верит что «счастье» на Украину вернуть ещё можно, и пишет: - «Мы должны силой оружия Вашей Королевской Милости, Пана нашего милостивого и с помощью орды, которая прибыла недавно с Селим-Гиреем, привести в порядок почти всю Украину». (ИУК) И конечно бы привели, если бы не противилась «счастью» Левобережная Украина, куда в большом количестве устремились «счастливые» беженцы с Правобережья. И с чего бы это они вдруг от своего счастья решили отказаться и броситься прямо в пасть хозяйничавшим здесь клятым москалям. А может они в те времена и не кляти вовсе были, может, совсем и не хозяйничали на Левобережье, а действительно помогали, как могли. Но трудно, ох как трудно помогать, если  между старшиной  «не маш любви, не маш згоды».
Довольно успешно отражал нападение Юрия, затем и Тетери наказной гетман Левобережья Сомко, но Неженский полковник «Васюта зЪло желайя гетманства» оклеветал Сомка «зачимъ оба въ подозрЪніи стали». Этим не преминул воспользоваться ещё один соискатель гетманской булавы. Им был бывший слуга Б. Хмельницкого, учитель и опекун его сына Юрия, и кратковременный сподвижник Выговского Иван Брюховецкий. Он быстро понял, что поставил не на ту лошадку - Выговскому долго не продержаться, а с Юрием каши не сваришь, и недолго думая, переметнулся в стан его противников – запорожцев. Там, во многом благодаря своим способностям умело развешивать лапшу на уши чубатым дядькам, он вскоре выдвинулся в кошевые атаманы Войска Запорожского. Видя общее отрицательное настроение казацких масс, особенно на Левобережье, к Слободищенскому договору, он как представитель Войска едет в Москву, где заверяет государя в верности низового войска и в своей личной преданности. Уже этим он обозначил свой путь к гетманской булаве, которую вскоре и получит. Умея искать и находить расположение и дружбу  нужных ему людей, он, вскоре, заводит дружеские отношения с отцом Мефодием, и располагает к себе князя Григория Ромодановского, при этом, старается сохранять популярность среди запорожцев. Они то, в сущности, и поставят его гетманом, хотя и тут нынешние украинские историки находят руку Москвы. Лично мне, трудно понять почему? Ведь на самом деле Брюховецкий выбран был тем самым демократическим методом, о котором так любят трубить на весь мир наши историки.  «Чёрная Рада», то есть, общенародное собрание всех желающих, фактически, та же «Оранжевая революция», тот же «Майдан».  Ан – нет, оказывается эта «Чёрная Рада» «відбулась за підтримки царського уряду…– и –…цей акт  ознаменував розкол козацької України на два Гетьманати, що грало на руку інтересам Москви та Варшави в справі поділу держави» (ИУК). Господа академики, ну оденьте вы очки и посмотрите внимательно – где вы увидели «державу»? А на счёт раскола Украины, так это к Богдану Хмельницкому. Это он ещё 1648 году, дойдя, практически, до исторической границы Польши, примирился с панами шляхтой и оставил им половину Украины. А вы представьте себе, что «царський уряд» не поддержал или, что ещё хуже, не допустил бы этой рады. Ох, что бы сегодня пели наши историки-лохотронщики.  А так, всё чин-чинарём, кандидатов было двое – Сомко и Брюховецкий. Нормально? – Нормально. Правда Москва поддерживала кандидатуру Брюховецкого, но, ведь и оранжевую коалицию, вместе с её недотравленным врагами вождём, тоже поддерживали, и не только морально, добрые люди из-за «бугра». Да и победители в тех и нынешних «змаганнях» практически – братья близнецы. Что один, что другой «чистыми руками» били себя в грудь, не скупясь на обещания, и всё порывались сделать «шаг навстречу народу», а получалось, что делали его не в ту сторону.  Так что всё было, так как должно было быть. Но, толи тогда были таковы «констітуційні норми», толи гетманская