проститься с домом, в котором прошло ваше детство. Только недолго. А я пока помолюсь за вас…
***
Красивых женщин в пиршественном зале было много. По случаю визита императора и его свиты во дворец Грейамсвирт ярл Альдрик распорядился приодеть служанок, и подавальщицы, одетые в шелковые и бархатные платья, вызвали у Ателлы смех. Император же с удовольствием смотрел на дочерей Альдрика – Инге и Аллейвр. Статные, белокурые, белокожие, ясноглазые девушки были красивы особой северной красотой, которую не так часто можно увидеть в Азуранде. И обе очень мило смущались, краснели и опускали глазки, когда замечали на себе внимательный взгляд молодого императора.
Вот, пожалуй, то лучшее, что приключилось с ним в этом нелепом бессмысленном походе, подумал Артон, отпив вина. Несколько часов, проведенных здесь, в Грейамсвирте. И пусть обстановка этого дворца, эта странная смесь варварского убожества и крикливой роскоши, золотые светильники на черном от копоти потолке из неструганных балок и дорогие алманские ковры на дощатых стенах смешат и раздражают одновременно, но дочери ярла – они прекрасны. На них хочется смотреть все время. И не только смотреть…
Сам Альдрик, гордый тем, что принимает в своем доме императора, пил и ел за четверых. Его керлы не отставали от своего господина, и Ателла шепнул императору, что неплохо бы усилить охрану – один Творец знает, чего можно ожидать от пьяных варваров. Артон отказался.
- Слава императору! – провозгласил Альдрик, поднимая огромный окованный золотом турий рог, наполненный медом.
Керлы тут же поддержали тост (в который уже раз они сегодня пьют за императора?). Артон милостиво кивнул и поднял кубок.
- А я выпью за красоту женщин Йора, - сказал он, глядя на дочерей ярла. – Йор может гордиться не только доблестью и отвагой мужчин, но и прелестью женщин.
- Государь слишком добр, - ответила Аллейвр, она была посмелее сестры.
- Пора мне найти моим косулям хороших женихов, - сказал ярл, вытирая мокрый от меда рот. – И, клянусь, я сыграю такую свадьбу, что слух о ней пройдет по всей земле.
- Не сомневаюсь, ярл Альдрик, - сказал Артон. – Я привел с собой в Йор десять тысяч женихов. Увы, не все они благородного происхождения и достойны прислать сватов в твой дом. Но рядом со мной сидит мой кузен, и я знаю, что ваши дочери ему очень понравились. Не так ли, Марий?
- А? – Ателла едва не поперхнулся вином. – Прости, государь, я не расслышал.
- Я говорю, что красота и прелесть дочерей ярла не может никого оставить равнодушным, ты не находишь?
- Да, конечно, - Ателла улыбнулся девушкам, и те вновь опустили глаза.
- Когда этот поход закончится, - продолжал император, - я хочу, чтобы ты, ярл Альдрик и твои дочери отправились ко мне в Азуранд погостить. Обещаю, что вам понравится мое гостеприимство. Кроме того, твои дочери смогут занять при моем дворе достойное их положение.
- Дай Бог, чтобы поход не продлился долго! – Ярл Альдрик приложил огромную, как лопата ладонь к груди. – Мои воины и моя казна в твоем распоряжении, государь. Пользуйся ими, как сочтешь нужным.
- Благодарю, ярл, но я предпочитаю воевать, сидя в твоей трапезной, попивая твой превосходный мед и глядя на твоих прекрасных дочерей, - ответил Артон, улыбнувшись Инге и Аллейвр. – Пусть отец Гариан воюет за нас. Он настроен очень воинственно – так дадим ему возможность сражаться за нас с воскресшими мертвецами!
Ярл Альдрик и его керлы захохотали – им понравилась шутка Артона. Слуги между тем внесли в зал огромный вертел с насаженной на него зажаренной бычьей тушей. Аромат горячего мяса немедленно наполнил трапезную. Виночерпии спешно наполняли кубки и рога.
- Нам надо было взять святошу с собой, - шепнул Ателла императору. – Интересно было бы понаблюдать за ним на этом пиру.
- Он бы не пошел. А если бы и соблаговолил прийти, начал читать проповеди, а я этого не люблю, - ответил Артон.
В пиршественный зал привели старика-барда, и тот, поклонившись императору и ярлу, запел песню о подвигах императора Велария Второго, деда Артона. Прежде Артон не слышал этой песни, да и голос у старика был совсем неплохой – звучный, красивый, с таким голосом не грех и в Азуранде выступать. Когда бард закончил песню, император снял с пальца перстень с бирюзой и бросил ему в награду за песню.
- Надеюсь, и о нас когда-нибудь споют что-то подобное, - сказал он, и зал одобрительно загудел. Артон посмотрел на Аллейвр – она на этот раз не отвела взгляда, более того, в ее ясных серых глазах появился вызов. Император протянул свой кубок виночерпию.
- За славу! – провозгласил он. – И пусть смерть застанет нас с мечом в правой руке и с кубком в левой!
***
Эдан Гариан выпил чашку горячей воды, которую принес ему послушник и знаком велел юноше выйти. Когда послушник ушел, Гариан выглянул из палатки, проверяя, нет ли кого поблизости. В лагере утихло всякое движение, мороз загнал всех в шатры, и только патрули время от времени проходили по форуму. Убедившись, что снаружи никого нет, Гариан вернулся к столу в центре шатра.
Отогрев пальцы рук над жаровней, он открыл свой ларец ключом, который носил на шее на гайтане и никогда не снимал. Извлек из ларца Свиток Чтения и прочие богослужебные книги и положил их на походную этажерку рядом со столом. Потом нажал тайную пружину, открывающую второе дно ларца. В потайном отделении лежали завернутая в ветхий пергамент филактерия с эликсиром Маро – та самая, что привез из Грея брат Этардан, - и дымчатый прозрачный кристалл, испещренный тонкими черными прожилками.
Выбрав в жаровне остывший уголек, Гариан неспешно и со знанием дела начал чертить на столешнице древние агаладские символы из Книги мертвых. Вычертив Круг фигур, инквизитор положил в его центр кристалл и окутал стол и себя самого кармической ловушкой. Это была обычная мера предосторожности – теперь могущественная демоническая сущность, с которой он собирался говорить, не смогла бы вытянуть из него жизненную силу. Когда призрачные нити ловушки образовали вокруг Гариана плотный кокон, инквизитор полоснул ножом по своей левой руке, пролил несколько капель крови на дымчатый кристалл, начал шепотом читать заклинания на языке Агалады, не спуская глаз с колдовского кристалла.
Кристалл на глазах менял цвет, становясь из бесцветного сначала оранжевым, потом ярко-алым, и, наконец, стал напоминать ком запекшейся крови. Раздалось тихое хлюпанье: из кристалла вытянулось тонкое алое щупальце и обвило руку инквизитора в месте пореза. Гариан ощутил запах смерти. Когда кристалл совершенно почернел, инквизитор услышал бесцветный, мертвый голос.
- Чего ты хочешь?
- Я хочу знать, долго ли мне еще ждать, - сказал Гариан.
- Шестой воин еще не занял место в строю.
- Почему? Сын Маларда…
- Сын Маларда неподвластен нам. Мы пробовали призвать его, но у него есть могучий защитник.
- Но ведь пророчества…
- Пророчество связывает нашу силу с числом «Шесть», ибо шесть великих царств было на земле в тот год, когда впервые пришел Спаситель. Если бы все шесть царей приняли его как своего владыку, пришло бы вечное Царствие Того, кто на небесах. Если бы все шесть отвергли его – Спаситель прожил бы свой путь как простой смертный и умер бы безвестным, и колесо судьбы не повернулось бы. Но мир разделился – три на три, трое против троих. Три царя приняли Спасителя, а три нет. Чтобы одолеть Спасителя и его защитников, мне и двум моим собратьям нужны еще три воина царской крови. Шесть царей, отвергших пришельца, символизирующие единство мира, не принявшего Спасителя. В этом наша слабость, но пророчества не называют имен. Сыновьям Маларда было предназначено встать от меня по правую и левую руку, но один из них ушел от Предопределения. Однако на его месте может быть любой, в чьих жилах течет королевская кровь. Дай мне воина королевской крови.
- Постой, от Предопределения нельзя уйти! Это невозможно!
- Возможно, если телу предопределено одно, а духу – другое. Принцу Эндре было предназначено испить Эликсир Тьмы и стать одним из Всадников. Но в момент, когда жизнь оставила его, ангел-хранитель вошел в умирающее тело. Он сделал это по своей воле и воле Того, чьего имени я не могу назвать, – Голос Темного задрожал от ярости. – И теперь этот жалкий дух сопротивляется Предопределению.
- Как такое могло случиться?
- Есть люди, для которых смерть – лишь начало нового пути. Таких рождается лишь несколько десятков в тысячелетие. И они могут сражаться с нами на равных, потому что только Жизнь победившая способна противостоять Неупокоенным. Принц Эндре – один из таких людей.
- Раньше ты не говорил этого.
- В том не было нужды, смертный. Лучше поговорим о деле. Приходит наше время. Мое и моих собратьев. Нам нужен шестой воин, и мы обретем полную силу. Дай нам воина королевской крови и войско, которое сокрушит тех, кто стоит на нашем пути.
- Воина королевской крови?
- В жилах предводителей войска, пришедшего в Йор, течет кровь императоров.
- Это невозможно. Я не…
- У тебя есть эликсир Маро, - напомнил мертвый голос. – Разве ты не знаешь, что делать с ним, маг?
- Мы заключили сделку! – воскликнул Гариан. – Черный нектар нужен мне. У меня осталась только одна филактерия.
- Со смертью не бывает сделок, - прошелестел голос Темного. – Этой ночью ты сделаешь то, что надо. Не мне тебе учить, маг. Используй нектар. Остальное не твоя забота.
Кристалл на глазах утратил черноту, щупальце утратило плотность и рассеялось черным дымом, и Гариан почувствовал, как его отпускает гнетущий страх смерти. Вздохнув, инквизитор прочел заклинание, убирающее кармическую ловушку, и посмотрел на стол. На ларец, в котором лежала филактерия.
Они догадались, подумал Гариан, кусая губы, пытаясь справиться с душившим его ужасом. Темные поняли его игру. Проклятая нежить, оказывается, не глупее его самого. Безупречный план, разработанный много лет назад, оказался под угрозой. Темный требует использовать эликсир, но как тогда оживить птицу? Без зелья Маро это невозможно. Будь у него еще одна филактерия…
Нет, он не станет ничего менять. Надо успокоиться, подумать, найти верное решение. Всегда есть выбор.
Гариан нащупал на шее ключ и вновь отпер крышку ларца. Ужас прошел, наступило спокойное осознание важности момента. Шумно вздохнув, Гариан осторожно взял филактерию. Жидкость в сосуде будто вбирала в себя свет. Истинная Тьма, заключенная в маленькой стеклянной бутылочке. Филактерия скрывала в себе мощь, которую трудно вообразить. Маро, хоть и был язычником, сумел совершить невозможное – поспорил с Творцом, стал мастером жизни и смерти. Неслыханное, невероятное могущество, о котором можно лишь мечтать… Как получилось, что отравленный эликсиром сумел избежать своей участи? Невероятно, необъяснимо, невозможно. Выходит, мощь эликсира преувеличена? Или он, Эдан Гариан, ошибается, и Бог все-таки существует – и Он против него?
Этих филактерий было двадцать четыре, и никому не известно, сколько еще осталось. Их разыскивали все чернокнижники и маги, начиная с учеников самого Маро. Их разыскивали Серые братья, и за долгие годы охоты за филактериями в руки Братства попали лишь
