Отпетые мошенники галактики (фант. юмор, роман)

не волей, в конце концов, мой взгляд остановился на насекомом. Обыкновенном таракашке, собственно.

- Ты это имеешь в виду? Его? - ткнул я пальцем в многолапую жертву краткого инцидента. Межгалактического инцидента, заметьте. - Он - эльмопеец? - удивился я. - Откуда ж мне знать, что иногалактиане такие мелкие, - попытался оправдаться я, испытывая угрызения совести от совершенного мной кровавого злодеяния.

- Они мелкие, зато разумные, - назидательно заметила Астрайка.
И я ещё больше впал в панику. От этой унылости я вскочил на ноги, обхватил голову руками и забегал по отсеку корабля.

- О, горе мне, горе! - запричитал я безутешно.- Я убил эльмопейца, брата по разуму.

Каюсь, в тот момент меня раздирали противоречивые чувства.

С одной стороны обуревала жажда мщения. Я желал отомстить чужакам за их акцию безвизового вторжения в пределы нашей галактики. Акцию проведенную ими, скорее всего, с целью изуверски хитрого шпионажа в свою пользу, а не в нашу и возможно дальнейшего нашего ими покорения.

С другой стороны эти злобные и неуживчивые существа, как я уже убедился на поле боя, как-никак, а являлись разумными, о чём недвусмысленно свидетельствовал тот самый космический корабль, на котором мы теперь летели - плод их коллективной работы.

Конечно же, я - человек. И даже в некотором смысле – хомо сапиенс. И, как человеку, мне нельзя прикидываться тупым ублюдком, уничтожая эльмопейцев где ни попадя. Не должен я вводить в заблуждение и себя и других, что поступаю правильно без суда и следствия, раздавив одного из них и считая при этом, что раздавил всего лишь козявку.

В противном случае все грани дозволенного окажутся стёртыми и кто тогда поручится, что в следующий раз я не прихлопну какого-нибудь Homo Sapiens, сгоряча приняв его за макаку?

-Я не хотел. Я нечаянно, - отчаянно сказал я, пытаясь оправдаться в первую очередь перед самим собой.

И возможно, обладая определенной сноровкой в таком деле, мне бы и удалось, начихав на совесть, выгородить себя. Но тут, вмешался его величество случай воспетый в мифах и легендах - произошло чудо исцеления, случаи которого всё ещё происходят в нашем мире.

Ни с того, ни с сего таракан зашевелил лапками, чихнул, а динамики переводной системы имплатированные в его золоченое брюшко пропищали:

-Галактический бог!.. Не успеешь выползти из спальной щели родного корабля, как тебя тут же стараются размазать по отсеку.
И я облегчённо вздохнул, поняв, что эльмопеец и не собирался помирать. А всего лишь был контужен мною на краткое время.

-Ну, братец! - сказал я и тут же пояснил. - Я имею в виду братец по разуму, конечно. Ну, братец, видать, ты в своей эльмопейской галактике в рубашке родился. Твоя иногалактическая мамочка пусть ставит вашему эльмопейскому богу свечку. Не иначе ваш бог сохранил тебя. Ведь, ручка у меня ох как тяжела!

- Да уж не подарок, - потёр шею эльмопеец, поглядывая на меня с некоторой опаской. - Что за планета, - посетовал он. - Сила тяжести - всех наших сорок же будет. Птиц невпроворот. Так и норовят клюнуть в самые незащищённые места. Вы, что, их здесь не кормите, лодыри? - ткнул он гневно в меня лапкой. – Ну и хомо сапиенс!.. Что за хомо сапиенс?.. Глупее птиц. Чуть что - травят инсектицидами. Будто больше заняться нечем.

И эльмопеец, взобравшись на мой рукав, принялся бегать взад и вперёд по руке в большом волнении.

- И много ещё ваших здесь? На корабле я имею ввиду? - с опаской поинтересовался я.

И мои опасения, скажу вам, были не напрасны. Судите сами: ходить по галактолёту, когда у тебя под ногами рыскают целые стаи разумных существ и ты здорово рискуешь, отдавив лапку одному из них, вызвать межгалактический конфликт, знаете ли, занятие не из приятных.

- Сейчас пересчитаем, - с уже затихающим недовольством буркнул эльмопеец и деловито свистнул.

Тут же из всех щелей, которых я раньше и не замечал, полезли приятели эльмопейца. Все эти бравые ребята с усами, лапками, судя по их виду, были не менее разумны, чем уже знакомый мне представитель их роду-племени.

Эльмопеешки очень шумно вели себя. Спорили, галдели, доказывали друг другу кто разумнее. А в качестве неоспоримого аргумента в пользу неотразимости личного ума, каждый предлагал измерить объём его мозга. Для этой цели, как оказалось, они даже носили с собой специальные маленькие, под стать своим пропорциям, линеечки.

Но я не стал возиться с антропометрическими исследованиями, а только попросил своего знакомца, судя по всему здесь главного, чтобы маленько унял не на шутку разошедшихся козявок.

- Заставь их вести себя поприличнее, - сказал я. - Если уж на то пошло, мой мозг для вас являет собой целую гору серого вещества, - не без гордости заметил я. - Тем не менее, я не в пример вам скромен и конгруэнтен.

Эльмопеешка лишь головой качнул.

- Восемнадцать, - сказал он.

- Чего восемнадцать? - не понял я.

- Нас восемнадцать, - пояснил он.

- Пол баллончика аэрозоли, - скорее машинально, чем из чувства неприязни к иногалактическим гостям прикинул я.

И тут же устыдился своих мыслей.

- Постыдись, Сэм! - укорил себя я мысленно.- Они же доверились тебе!

- Ага, - возразил я тут же. Причём исключительно самому себе. - После того как сервоАстрая разнесла их резидента в клочья.

- А как бы ты поступил на их месте?

- Я бы не сдался.

- Вот видишь?

- Вижу. Но, если бы мы не задали этим брюхоногим чёсу, они его задали бы нам. Теперь, конечно, будут хорошими и покладистыми. Хоть в угол ставь вместо образов. Раз не сумели ни победить, ни смыться, как положено.

В общем, я только успевал в голове чесать, выслушивая непрекращающийся гомон своих внутренних я. Возразить мне всем этим «я» было нечего. Как первому из них, так и четвёртому.

Эти эльмопейцы, заядлые шпионы и диверсанты, вторглись в пределы нашей галактики без стука и приглашения. А потому по всем канонам космической этики должны понести заслуженное наказание.

Внезапно и совершенно неожиданно для меня во мне пробудился страж закона, этакий полевой агент Лиги, доселе безответственно дремавший на закорках совести.

Наверное, только потому я вытащил из кармана револьвер, сгрёб покучнее эльмопеешек и направил в самую их гущу ствол.

Другой рукой я раскрыл и бросил на пол спичечный коробок.

- А ну полезайте в тюрьму. Да проворнее! Шпионы проклятые! - приказал я дрожащим от обиды и возмущения голосом.

Предводитель эльмопейской кодлы сунул голову в ствол, а потом юркнул в этот ствол сам и через некоторое время высунулся наружу.

- 38-ой калибр. Смит-и-Вессон, - доложил он звонким голосом на удивление осведомленно. - Мы изучали марки вашего оружия, - уважительно заметил он.

Невозмутимость и наглость насекомого, с которыми оно проявило познания в святая святых - нашем оружии, просто ошеломили меня. Я с трудом сдерживался, чтобы не выйти из себя, так как знал, что зайти потом назад будет значительно труднее.

- Ах ты подлый иногалактианин, резидентурный диссидент! - взревел я. - Бунтовать вздумал в моей галактике? Вот я тебе!

И я поднял револьвер, истово вытряхивая из ствола не на шутку струхнувшего братца по разуму, который теперь и не знал, куда ему деваться.

От того, что я дёргал револьвером, эльмопеец вывалился и, надо же, упал на щеку Астраи, которая будучи мне верной боевой подругой, оказалась в эти минуты рядом.


Glava XXXlV.

Астрая взвыла, постаравшись сбить, бегущего по лицу, эльмопейца. Потом она принялась метаться по отсеку. Пока затравленно не затаилась в его дальнем уголке.

Поняв, что жизнь их в опасности и последний оплот защиты в лице их прежней спасительницы Астраи безнадёжно по их же вине утерян, эльмопейцы начали спасаться, как только могли.

А я всё больше рычал, топая ногами и размахивая револьвером.

- Раздавлю! Прихлопну ботинком вкупе с вашей долбанной галактикой! - не унимался я пока они заползали в свои щели.

И я даже попытался настигнуть одного. Но у меня ничего не вышло.

- Где мой старый, проверенный ДДТ? - риторически вопил я. - На кого вы покусились?

Долго Хитрый Лис ещё бушевал, меча громы и молнии. Пока весь запал из него не вышел. Но как только он поостыл маленько, то взял в руки карандаш, бумагу и принялся составлять план по дезактивации подлых вторженцев.

И была готова уже добрая половина так удачно начавшегося плана, когда я уловил рифму между словами план и таракан.

Каюсь, не равнодушен к рифме.

Нюхом всегда чую предверие хорошего стиха. Это у меня в крови. Хотя по гороскопу я, конечно, не поэт. Тем не менее, занимаясь сугубо военным, а значит и прагматичным делом, я незаметно как-то для себя съехал на поэзию.

О, поэзия!.. О, все эти розы-морозы-грезы!..

Может быть, вы не поверите, но я без ума от них и сопутствующих подобному антуражу загадочности и таинственности.

Да, признаю, стихосочинение не моя стезя.

Здесь я кроме своей несчастной любви к стихоплётству ничего существенного публике предложить не могу.

Но потому здесь и говорилось, что стихосложение моя слабость. Не сила, заметьте. Слабость. И выражается она, слабость, конечно же, в абсолютном, совершенном неумении писать стихи. Но судить об этом вам.

Вот, что накрапал я в те минуты, когда дух вдохновенного поэтического безумия посетил меня.

Итак, слушайте!..

Мы с Астраечкой вдвоём
Вам частушки пропоём.
Здрасте, дамы, господа!
Вы откуда и куда?
Ты куда прёшь, таракан,
Эльмопейский хулиган?
Защищает Лига нас
Без вранья и без прикрас.
Сэм - бесстрашный офицер,
Лиговцам прямой пример
Вас прикончить всех готов.
Ваш навеки, граф Орлов.
Как нарушите закон,
Будет вам большой урон...

И всё в таком же духе аж на 64-х листах.

Короче, не успела моя суженая обновить свой макияж, как в небе заоблачного Парнаса зажглась новая ослепительная звезда. А поэма была написана в рекордно короткий срок.

И я, конечно, тут же зачитал её вслух, не без гордости за содеянное и не без тайного трепета и ощущения, столь присущего всем начинающим графоманам, предверия славы.

- Думаю, настала пора твоему муженьку переквалифицироваться в писатели, - заявил я довольно, я бы сказал, самоуверенно жёнушке. - Поэзия, в конце концов, тоже ремесло. Буду зарабатывать на жизнь, рифмуя весло, унесло и число. Тройная польза: заработаю денег, потешу самолюбие и выпущу пар из истомившейся невысказываемым и невысказанном трепетной души.

И я прочитал ей всё.

- Про Уорхола мало, - заметила Астрая, густо намазывая рот губной помадой. - Старик может запросто обидеться.

- Да хрен с ним. С этим Уорхолом, - сказал я, может быть, несколько грубовато в отношении своего начальства. - Главное про нас не забыл. Пусть мы войдём в историю и антологии. А он - нет.

Астрая продолжала всё так же скептически красить губы.

- И про нас, - запищали ни с того, ни с сего из щелей эльмопейцы, - очень уж мрачновато. Через чур мы бы сказали суровато. Немного б самую малость юмора. Изящного, лёгкого, непринуждённого. Например, так...гм...гм...гм... эльмопейцы прилетели, трёх землян с горчицей съели... вот потеха! Хе-хе!

- В чем же здесь юмор? – вполне сдержанно поинтересовался я.

- В том, что пострадал кто-то другой, а не мы, - ответили эльмопейцы. - Ведь мы, эльмопейцы всегда веселимся, если страдает кто-то другой.

- Мда-а, - только и протянул я с горькой укоризной.

Хотя в глубине души, видит Бог,