месте – в пабе Георг. Там он показал мне паспорт с моей фотографией, сделано было вполне качественно. Деньги были при мне, и я купил это. Обменявшись, мы там посидели ещё какое-то время в том же пабе. Пили пиво и разговаривали. После этого я больше не встречался с ним.
- О чём вы разговаривали в ту встречу? – поинтересовался полицейский.
- Том уверял меня, что это действительный документ, выданный гражданину Нидерландов, в нём лишь заменена фотография. Что теперь я могу трудоустраиваться и путешествовать в пределах ЕС. Советовал мне обзавестись Национальным Номером Страхования и прочими документами на это имя.
- Сколько банковских счетов ты открыл на этот паспорт? – продолжал полицейский.
- Лишь один.
- Получал ли ты, или пытался получить банковские кредиты по этому паспорту.
- Нет.
- Подумай. Мы будем проверять, - призвал меня полицейский.
- Я не нуждался в кредитах. И паспорт приобрёл лишь в целях трудоустройства и путешествий.
- У кого-нибудь ещё есть вопросы? – обратился к присутствующим полицейский.
Миграционная мадам подала знак.
- Вы семейный? – спросила она.
- Холост, - коротко отрезал я.
- Вы гэй? – удивила она меня неожиданным вопросом.
- Нет, я натурал. А к чему это? – с дерзким тоном отреагировал я на её гнусный вопрос.
- Нам надо это знать, - строго и неохотно ответила она.
Больше никто не изъявил желания задавать мне вопросы. Полицейский выключил магнитофон.
- Я бы хотел поговорить с мистером Ивановым, - обратился адвокат к полицейскому.
- Пожалуйста. Ожидайте в комнате для свиданий. Его сейчас доставят, - ответил полицейский, и пригласил адвоката подписать какие-то бумаги.
- Нам необходимо сфотографировать задержанного, - возник чиновник миграционной службы.
- Пожалуйста, - кивнул в мою сторону полицейский.
Чиновник со строгой гримасой попросил меня встать у стены. Достал из сумки Полароид и ослепил меня вспышкой. Затем, попросил повернуться и сфотографировал мой профиль.
- Спасибо, - буркнул он, и уложил фотоаппарат обратно в сумку.
- Пожалуйста, - ответил я.
Благодаря таким как я, ты имеешь непыльную работу, - подумал я, наблюдая за ним. Его старшая коллега и фотограф, с кислыми физиономиями, поспешили покинуть помещение. Им явно пришлась не по душе служебная встреча с иностранцем, цинично злоупотреблявшим английским гостеприимством.
Меня провели в другую комнату, где сидел за столом, ожидавший меня адвокат. Он жестом указал мне на стул. Я присел.
- Нашей фирме поручили представлять твои интересы, - начал он, и вручил мне карточку.
Goodall Barnett James Solicitors
30 Grand Parade,
Brighton, E. Sussex,
BN2 9QA.
Tel: 01273 684 666
Fax: 01273 686 644
Я, молча, принял, взглянул и положил карточку в карман рубашки.
- На что я могу рассчитывать? – поинтересовался я.
- Думаю, какое-то, не очень продолжительное время, тебе придётся посидеть, - ответил он.
- Как долго?
- Им понадобится время, чтобы установить твою личность. У тебя оказалось много документов на разные имена. Их также интересует, не натворил ли ты чего, применяя эти документы. Сам понимаешь, пока всё будет выясняться, они будут держать тебя под арестом.
- После всего, депортируют?
- Скорее всего. Поэтому, лучше предоставить им настоящий паспорт, тем скорее они отправят тебя домой. Если паспорта нет, или не желаешь предъявлять таковой, сообщи свои паспортные данные. Они сделают запрос в ваше посольство в целях выдачи тебе временного удостоверения личности. Я думаю, в твоём положении лучше всего посодействовать им в установлении твоей личности и согласиться на добровольную депортацию. Твой попутчик заявил, что он гэй, и не желает возвращаться в Украину. Но мы советовали ему отказаться от такого плана. Очевидно, что он - не гэй. И они легко это определят. Как следствие, ему откажут в предоставлении убежища и депортируют. А до этого продержат закрытым. Пустая трата времени.
- А я советовал ему срочно связаться с сэром Элтоном Джоном и просить его быть поручителем.
- Сергей, не шути так. Возможно, твой приятель принял твой «мудрый совет» совершенно серьёзно, - не оценил мою шутку адвокат.
- Интересно, как они смогут определить, что он не гэй, если он таки заявит о таковом? – поинтересовался я.
- Они пригласят настоящего гомика, который посмотрит на него, обнюхает, и легко разоблачит самозванца, - уверенно заявил адвокат.
- У вашего эксперта-голубка, оказавшегося в одной клетке с Владимиром, могут возникнуть нежные чувства. Они поворкуют, снюхаются, вступят в интимный сговор, и эксперт выдаст субъективное заключение. Сердцу не прикажешь!
- Вернёмся к твоему делу, - снова не восприняли мой юмор.
- Итак, депортации мне не избежать, и лучшее, что можно сделать – это ускорить процедуру депортации, чтобы не задерживаться в заключении, - подвёл я итог, тяжело вздохнув.
- Совершенно верно, Сергей! Проверки и подготовка временного удостоверения личности могут занять месяц или два. Поэтому, чтобы иметь законное основание содержать тебя всё это время под стражей, они, вероятно, подадут твоё дело о поддельном паспорте в суд, чтобы тебя осудили к лишению свободы.
- Какие у вас наказания за применение поддельных документов? – обеспокоился я.
- До девяти месяцев лишения свободы в тюрьмах общего режима. При положительном поведении, в заключении содержат лишь половину назначенного срока, а затем, условно освобождают. Но тебя не выпустят, а депортируют.
- Всё ясно. Начинаю понимать, как чувствовал себя Нельсон Мандела, - комментировал я.
И про себя подумал; в Украине за это - до трёх с половиной лет лишения свободы. И туберкулёз гарантирован!
- Если ты выдашь им свой действительный паспорт, я думаю, они не станут тебя задерживать здесь, а поскорей депортируют. Тюрьмы переполнены!
- Всё понял. Спасибо. Я подумаю о паспорте.
- Тогда, на сегодня всё. Завтра тебе предъявят обвинение. Без этого они не могут долго держать тебя под арестом. Завтра я не смогу участвовать, вместо меня будет кто-нибудь из моих коллег. Кажется, всё. Если желаешь о чём-то заявить…
- Пока, ничего не желаю. Я здесь кое-что объяснил письменно, - достал я из кармана исписанные листы и передал ему, - возможно, это поможет вам понять, какую потерю понесёт Англия, депортировав меня.
- Хорошо. Я потом прочитаю, - вложил он мои записи в папку с прочими бумагами, и стал собираться.
За мной пришёл полицейский.
- Пойдём, приятель, - буркнул он.
Мы шли обратно к моей камере. Предполагалось, что до завтрашнего дня меня больше не будут беспокоить. Хотелось бы как-то отвлечься от текущих мыслей. Я знал, что не смогу уснуть. Радио осталось среди всех вещей. Попросить какое-то чтиво? Едва ли я смогу сосредоточиться.
- Здесь кормят? – спросил я сопровождавшего.
- Обязательно! Сейчас принесут, - чётко ответил тот.
Перед входом в камеру, он напомнил мне о моих туфлях.
- Ты забыл снять туфли, - тихо сказал он.
Я не сразу понял, о чём это он, и вопросительно взглянул на него.
- Обувь, - вяло указал он на мои туфли.
- Я не собираюсь стучать в дверь, - ответил я и прошёл в открытую камеру.
- *Hope so, - буркнул тот, и захлопнул за мной дверь. *Надеюсь, что так.
Чтобы собраться и привести себя в норму, я снова упёрся руками в пол и отжался.
- Ограниченное пространство компенсируется избытком времени, - бодро подумал я.
Не успел я отдышаться и решить, чем себя занять, как окошко двери открылось, и появилась женщина в форме.
- Еда, - с вопросительной интонацией сообщила она.
- Да. Пожалуйста, - ответил я, и подошёл к двери.
Мне подали небольшой горячий запечатанный контейнер из фольги. Я принял.
- Чай или кофе?
- Чай.
Подали пластиковый стакан с горячей водой и пакетики чая и сахара. Окошко захлопнулось.
Я осторожно попробовал горячее содержимое контейнера. Это оказалось нечто, заготовленное на какой-то местной фабрике пищевых полуфабрикатов, сделанное из продуктов длительного хранения. Вероятно, какое-то время, пробывшее в замороженном ожидании. Часть этого я как-то съел, и признал, что принял немалую дозу консервантов. Запивая, съеденное чаем, я решил, что больше пользы будет, если я здесь поголодаю.
Спустя полчаса, дежурная снова заглянула в моё окошко, чтобы забрать останки обеда, и я попросил её принести мне побольше воды.
Вечером движение за дверью поутихло. Вероятно, все разошлись по домам, остались лишь пару дежурных. Всё та же женщина в форме, время от времени заглядывала в окошко и предлагала чай и кофе. Я заказывал чай.
Ночью всё стихло. Мне не спалось на новом месте. Одолевали назойливые мысли о предстоящем заключении на неопределённый срок и о перспективах, связанных с возвращением на родину. И то и другое казалось мне сложно прогнозируемым, и не обещало ничего хорошего. Картина моего ближайшего будущего получалась мрачноватая. Я утешал себя мыслью, что период вынужденной изоляции и ограничений я смогу использовать для трезвой самооценки и анализа накопившихся человеческих отношений и связей. Мне давно следовало провести инвентаризацию и чистку. Моя суть была перегружена бесполезными мыслями и эмоциями, связанными с людьми и ценностями, которые давно стали для меня чуждыми. Следовало честно признать многие неприятные факты, сделать честную оценку самому себе и тем, на кого я ещё продолжал глупо надеяться.
Попивая воду и сбрасывая неспокойную энергию, периодически отжимаясь от пола, я всё более осознавал, как много я накопил в себе различных шлаков, потребляя мусорную консервированную пищу массового потребления. То же самое можно было сказать и о ненужных человеческих отношениях, которыми я безвольно оброс.
Я убеждал себя, что случившийся провал – в немалой степени, - благо для меня. Всё, что случается – к лучшему. Это мне урок и подсказка: цель и направление были выбраны неверно. Срочно требуется аварийная остановка, чистка и восстановление собственной сути.
* I've spent too many years at war with myself
The doctor has told me it's no good for my health
To search for perfection is all very well
But to look for heaven is to live here in hell… Sting.
* Я потратил много лет на войну с самим собой
Доктор сказал мне, что это вредно для моего здоровья
Искать совершенства – это очень хорошо,
Вот только поиск рая означает жить здесь в аду.
Ближе к утру мне удавалось проваливаться в чуткий сон. Вскоре, послышались звуки нового рабочего дня. Я мысленно приготовился к продолжению испытаний. С удовольствием, пользуясь предоставленным мне умывальником с неограниченной водой, я умыл небритую физиономию и ополоснулся по пояс. Обтираясь казённым полотенцем-салфеткой, я предположил, что от меня уже попахивает, как от БОМЖа. Вид и несвежий запах моей измятой рубашки подтверждал мои подозрения о собственном санитарном состоянии.
Из предложенного мне завтрака, я потребил лишь чай.
Наконец, ближе к середине дня, меня провели в небольшой зал судебных заседаний при полицейском участке. Сопровождающий меня полицейский указал мне на скамью, огороженную невысоким деревянным барьером. Я присел и оглядел присутствующих. Полицейский остался стоять у входа в мой сектор, подобно телохранителю. За длинным столом на возвышении восседали двое пожилых мужчин, и чуть в сторонке от них, - молодая, чёрная как ночь, несуразно выряженная девица. Впереди меня расположилась
