с чего ты взяла, что это именно Ледяной Демон?»
«Видела иней на коже мальчика?»
Так это был иней?!
«Я думала, что это порошок. Почему же он тогда не растаял?»
«Потому что этот иней – продукт иного мира. Имеет другую структуру. Хорошо ещё, что ты с этим демоном не столкнулась. Они чрезвычайно опасны в своём ледяном спокойствии, граничащем с абсолютной смертью. Их действия невозможно предугадать. У них мышление иное».
Вообще-то, мы с ним не то чтобы просто столкнулись, но ещё и крепко сцепились! Но сообщать об этом Безмолвной Тени я, естественно, не стала. А то пришлось бы объяснять и то, каким образом я спаслась из его лап.
И откуда это она всё знает? Только диву даёшься.
«Что, мурашки по коже?» - выскочил вопрос на экране, как чёртик из табакерки, в связи с моим затянувшимся молчанием.
«Что-то сквозняком потянуло», - попыталась отшутиться я.
«Вот об этом я тебе и толкую! А ты отмахиваешься от моих предостережений. Могу только сказать, что чем глубже ты увязаешь во всём этом дерьме - тем короче твоя жизнь».
«А твоя?» - не осталась в долгу я.
«А с чего ты взяла, что я – жива?»
Я зависла с открытым ртом. Я, что же это, с призраком разговариваю?
«Кто ты?» - с замиранием сердца задала я единственно важный сейчас вопрос.
«Тот, кто пытается удержать тебя на безопасном расстоянии от пропасти».
По спине пополз ледяной холодок.
«Всё так хреново?»
«Даже хуже. Поскольку ты тащишь туда за собой и тех, кто тебя любит».
Ну, ничего себе заявленице! Да, кто она, на фиг, такая?!
«А, ну, обоснуй!» - потребовала я.
Но ответом мне было молчание. Безмолвная Тень испарилась, оставив меня, как муху, биться в паутине сбивчивых мыслей.
***
В эту мозговыносную ночь мне снилась погоня. Я бежала, не разбирая дороги, на пределе своих возможностей, пытаясь хоть на шаг увеличить расстояние между мной и преследователями. Они бесформенными тенями бесшумно скользили во мраке, и я чувствовала их смрадное дыхание за спиной и жуткий, до одури голод. Он был наполнен отчаянной решимостью и подпитывался шлейфом моего страха.
Я всё ещё двигалась, потому что знала - стоит им только меня схватить - мне конец! Компромисса или отсрочки не последует. Нетерпение, перемешенное с предвкушением. Когти, слюни, зубы и угасающее сознание - вот что я получу напоследок перед тем, как потерять себя навсегда. Истошное желание жить гнало меня вперёд, но ужас путался у меня под ногами, а паника сдавливала лёгкие, мешая сердцу работать в полную силу. Отчаяние и слёзы рвали душу.
В какой-то момент я оступилась, запнулась, на миг замерла, повисла в пустоте, а потом глыбой вмороженного ужаса начала проваливаться в бездну. Падение было стремительным, оглушающим и убивающим все человеческие чувства. Словно душа моя умирала вдали, оторванная и отчаявшаяся, не в силах угнаться за безумным полётом угасающего духа.
Наверное, впереди меня ждало забытьё, и это было бы избавлением от безумного холода, который поднимался из самых сокровенных глубин моего естества, но тут я ткнулась в мягкую мембрану, сотканную из звёздных скоплений. Она сомкнулась на мне запахом дома, ощущением мудрой доброты, силы, точки опоры и твёрдой веры в прикрытую спину. Огромные нежные крылья бережно подхватили меня, подтолкнули к свету, соединили с душой и в два широких взмаха вынесли на поверхность моего человеческого мира. Закутав в покров успокоения, они баюкали меня песней любви до тех пор, пока моё сознание целиком не потонуло в реке забвения.
Наполненная негой, засыпая в пуховых объятиях, я думала о том, что могла бы провести так вечность. Но мой невидимый покровитель с нежной улыбкой мягко, но настойчиво вытолкнул меня в реальность. И уже на границе сна и яви, название которой дремота, самым краешком своего сознания я успела уловить тяжёлый вздох его сожаления…
***
Проснулась я утром в своей постели с необычайно комфортным чувством чужого любящего присутствия. Им была наполнена каждая частичка в этой комнате, и некоторое время я всё ещё могла удерживать мыслью шелест тёплых крыльев возле себя, но суровая реальность безжалостно вытеснила перья ласковой дымки, оставив мне лишь приятные воспоминания.
Что это было? Откуда ощущение близкой, родной души, безграничной любви и надёжной опоры? Отчего так сладостно бьётся сердце? И отчего эта самая сладость перемешена с тоской? Мне снился Зайн? Это его я видела? Это он пришёл мне на помощь в момент, когда я особо в этом нуждалась? Это его крылья помогли мне вернуться? Это его руки обнимали меня всю ночь?
Боже, неужели это он…?
Я томно потянулась, распределяя негу по всему организму. Она ненавязчивой волной прошлась по телу, достигла каждой клеточки, насытила, и вдруг к глубокому моему разочарованию начала таять, словно бархатная изморозь под теплом просыпающегося солнца. Я только и могла, что судорожно цепляться за знакомые образы, желая продлить чудесные мгновения.
Когда же блаженство окончательно покинуло меня, и осталось лишь печальное сожаление, показалось, что всё это был только сон. Удивительно волшебный сон, навеянный грёзами об ангелах и идеальном мужчине. Сон, в котором хотелось затеряться навсегда. Грубая, царапающая действительность в форме воспоминаний о демастре слишком быстро сумела затереть глянцевую поверхность видения, превращая его в далёкое и несуществующее «где-то там».
На сияние утреннего солнца наползли тучи, и, натянув на себя домашние лосины, я убито поплелась на кухню.
Папы там уже не было. Его бренное тело благополучно перекочевало с табуретки на диван, где давило храпуна, гоняясь за ним в лабиринтах пьяного угара. Рот его порой изрыгал грозные нечленораздельные звуки, а конечности периодически подёргивались, как у минингитика. Демастра возле него не было, и я мысленно перекрестилась.
С этой пиявкой нужно было разобраться. И если уж у меня не хватало силёнок, то, может быть, мне помог бы профессионал в золотых доспехах?
После сытного завтрака (я ведь так толком и не поела накануне), который прошёл в полном одиночестве, поскольку мама всё ещё была у Верки, я решила навестить своих друзей на кладбище с тем, чтобы получить от них последние новости, а заодно и прозондировать почву на предмет папиного демастра.
Что такое непруха и как с этим бороться – стало острейшей темой сегодняшнего дня.
***
Зайна я нашла в кабинете Вячеслава Мстиславовича, восседающего в хозяйском кресле. Самого шефа видно не было, зато компанию ангелу составляли женщина в интеллигентной такой шляпке и девчушка лет шести-семи.
- Извините, я… - мои ноги сами собой сделали пару шагов назад.
Зайн глянул на меня и приглашающе кивнул в сторону свободного стула у стены, чем я с радостью, конечно, воспользовалась.
Взяв продавленное наследство прошлого века, я бесшумно просочилась к столу, где тут же попала в зону локации четырёх женских глаз. Одна пара смотрела на меня настороженно, другая открыто и с интересом.
- Так как давно это уже длится? – продолжил прерванный разговор Зайн, давая понять своим гостям, что я здесь – свой человек.
- Знаете, о странностях в поведении Лизы мне начали говорить ещё воспитатели в яслях, – печальным голосом отвечала ему женщина, нервно теребя кушак от пальто. - Она всегда была очень спокойным и неконфликтным ребенком, никогда не проявляла агрессии, а тут вдруг взяла и ни с того ни с сего начала кусать других малышей. Не могу сказать, что это происходило часто, но случалось. Детский психолог тогда списал всё на стресс и трудности адаптации к новой обстановке. Говорил, что нужно терпение, время, и всё наладится. Прописал таблетки. Мы пили. На какое-то время это помогло, но в садике началось то же самое. И даже хуже.
Мать достала из сумочки носовой платок и промокнула краешек глаза. Девчушка же, сидящая рядом с ней, виноватыми глазами смотрела то на неё, то на Зайна, то на свои лежащие на коленях ручки.
- У Лизы стали случаться такие сильные приступы, - продолжила после минутной заминки рассказчица, - что после них она даже порой теряла сознание. А однажды, - женщина запнулась, собираясь с мужеством, - она так сильно исполосовала одного мальчика ногтями, что того даже пришлось везти в больницу. После этого меня попросили забрать документы из садика, поскольку родители остальных детей написали коллективную жалобу. А я даже ругать её не могла! - жалобно всхлипнула она. – Лизонька ничегошеньки не помнила после этого. Совсем ничего. Но ведь она – хороший ребёнок! – горячо защищала своё дитя мать. – Кроме таких моментов она тихая, как ангел! Да, вы и сами можете это видеть…
- Хорошо, я понял, - хмурил брови Зайн. - А Вы обращались к врачам?
- Ой, где только я ни была! – с отчаянием махнула носовым платочком та. - Если б Вы только знали! Сколько порогов истоптала, сколько взяток надавала! Сколько диагнозов, сколько лекарств, сколько санаториев! Осталось только на хирургический стол её, под скальпель положить! Или же в психиатрическую лечебницу поместить. Мне уже предлагали, - шмыгнула носом она. – Но разве ж так можно? Это ж моя кровиночка! Разве могу я отказаться от неё? Или сдать… Да, лучше я сама…
Платок отправился собирать щедрую дань с обоих глаз.
- Ну, а почему Вы ко мне-то пришли?
- Мне знакомая про Вас рассказала, - оживилась несчастная. – Вы ей с больной матерью как-то помогли. Та тоже на старости лет того… - немного смутилась она, - умом тронулась. Ну, та, что ругаться вдруг не по-нашенски стала. Помните?
- Помню.
- Я тогда в полном отчаянии была. Оставила тут как-то Лизоньку с няней – девчонка, правда, молодая - а сама в муниципалитет за справками побежала. А когда вернулась… Комната в полном разгроме, на полу щепки, а Лизонька в угол забилась и трясётся. Даже старый бабушкин платяной шкаф, который четверо мужиков на этаж еле тащили, на полу дверцами вниз валялся. Девушку, что в нянях сидела, потом у себя в квартире нашли. Она говорить не могла, только мычала.
- И вы считаете, что это ваша дочь?
- Да. Я уверена. Дело в том, что я и сама… видела её пару раз в таком состоянии. В неё словно дьявол вселялся. Она совсем не могла себя контролировать. Словно не дочь, а чужак в её обличии. Да, такой злобный! Даже лицо менялось.
- И что Вы делали?
- А что я могла сделать? Стискивала её руками и держала крепко-крепко, пока она не приходила в себя. Обычно это не длилось долго. Но в последний раз… Я её еле у санитаров с полицией отбила!
Лизонька во время этого разговора сидела с опущенными глазами, прижавшись к маминому плечу, и теребила пальчиками бахрому на шапочке.
- Так Вы можете мне помочь? – умоляющий взгляд матери не сходил с лица Зайна. – Вы – последняя моя надежда. Идти больше некуда. Сами видите, что её ждёт в будущем.
- Можно я задам Лизе пару вопросов? – осторожничал он, не говоря ни «да», ни «нет».
- Да, конечно, - растерянно моргнула глазами женщина и с нежностью отстранила от себя дочь. – Лизонька, милая…
- Лиза, ты слышала, что говорила здесь твоя мама?
Девочка подняла робкие глаза на Зайна и кивнула.
- Ты можешь сказать нам, почему ты это делаешь?
Последовала пауза, и я уже думала, что мы так и не дождемся от неё ответа, но Лиза вдруг, глядя прямо в серьёзные глаза Зайна, через силу произнесла:
- ОН меня заставляет.
Женщина была шокирована! Её
