Хоть что-то.
Скинув сапоги, я постаралась поудобней разместиться на плоской подушке и жёстком матрасе, покрытом белоснежной больничной простыней, сильно надеясь на то, что она не из морга. Если уж приходится оставлять здесь на время моё несчастное тело без присмотра, то нужно хотя бы создать ему максимум комфорта. Поёрзав так с минуту, я выжидающе уставилась на своего проводника.
- Постарайся расслабиться и думать о приятном, - дал совет тот, как будто мы собирались совершить увлекательное путешествие на комфортабельном авиалайнере.
Его тело разместилось рядом, только в вертикальном положении. Присев сбоку, Зайн взял мою левую руку в свою и на секунду легонько сжал её, приободряя. Дальше последовали наставления:
- Смотри только на иглу. До тех пор, пока не почувствуешь головокружение. Но не давай страху увязаться за собой, оставь его здесь. Сосредоточься на ощущениях. Запомни их – это и будет ниточкой, за которую ты будешь держаться в будущем. Приятного полета!
Приятного? Я смотрела на приближающуюся иглу и пыталась справиться с нарастающей паникой.
«Он не собирается меня насаживать на острие, как муху! Это всего лишь обычная медицинская игла! Маленькая, маленькая игла!» - топила я страх в доводах разума, которые, несмотря на все мои усилия, всё же начинали проигрывать битву фобии. Предчувствие разрывающихся под действием металла тканей не давало дышать, и настал момент, когда недостаток кислорода в крови вызвал неизбежное головокружение, и я почувствовала, как начинаю проваливаться в бездну.
Падение было недолгим, но не из приятных. Меня стремительно засасывало, как спагетти в рот, тянуло вниз, как через пищевод, и не было никакой возможности противостоять мощи внешней силы. Пространство съёжилось до размеров хлюпающего туннеля, и только свет моей сущности разгонял непроглядный мрак, высвечивая неровности и шероховатости энергетической субстанции, в которой я двигалась. Сама не знаю как, но только в следующий момент я вдруг увидела себя блаженно парящей в воздухе под потолком, по которому пробегали серые всполохи, словно структурно он представлял собой натянутый тент.
Повисев так какое-то время, наслаждаясь ощущением невесомой свободы, я, наконец, решила посмотреть, как обстоят дела внизу. Но когда мой взгляд сфокусировался на неподвижно лежащем теле спящей красавицы, брови недовольно сошлись на переносице. Зайна рядом не было. Я была, а он нет.
Он же обещал!
Сделав изящный переворот, я плавно, без напряжения опустилась на пол и стала оглядываться по сторонам. Неужели ушёл? Что же мне теперь делать? Как вернуться назад? Оставленный где-то вовне страх напомнил о себе прямым уколом в сердце. Стук, ещё стук. С каждым таким ударом страх проталкивался глубже, освобождая место для новых порций.
И тут я почувствовала лёгкое тёплое прикосновение к руке. Словно пёрышко прошло по моей ладони, и меня накрыло ощущение дружеского плеча рядом.
Значит, он всё же не бросил меня! Осознание этого невероятно успокаивало, хотя самого Зайна я, по-прежнему, видеть не могла. Причём ни в одном из миров!
Что за чертовщина?
Словно в ответ на мой мысленный вопрос в единственном здесь открытом дверном проёме появилось зеленоватое свечение, которое привлекло моё внимание. Подталкиваемая в спину любопытством, я подошла и выглянула наружу.
Сумрачный коридор плавал в отблесках странной, зеленоватой зари. Когда же я приблизилась к затянутому прозрачной пленкой вместо стекла окну, то ахнула.
Над белёсыми, как кость, кладбищенскими крестами стоял неоновый болотный туман, в котором под сенью двух лун двигались призрачные фигуры. Они беспрестанно то пропадали, сливаясь с матовой пеленой, то вдруг выныривали из неё вновь, но уже совершенно в другом месте. Размытые силуэты мёртвых душ фосфорицировали сквозь уродливо скрюченные стволы и ветви деревьев, которые в действительности, как я помнила, представляли собой гордых в своей почтенной старости гигантов.
Зрелище было поистине фантастическим, захватывающим, и я не могла отвести взгляд от причудливой игры света и теней! Вспышки, томное бурление, таинственное мерцание, переливы и снопы искр! Казалось, что ты попал на гала-представление фееричного лазерного шоу. Общее впечатление портил только один довольно-таки плотный темный силуэт монаха в свободной рясе и глубоким капюшоном, полностью скрывающим лицо (если, конечно, таковое, вообще, у него имелось). Он уверенно, целенаправленно плыл между крестов, одним только своим видом распугивая неспешно прогуливающихся фантомов, и те в страхе брызгали от него в разные стороны, как от чумного. А кто не успевал вовремя убраться с его дороги - рассыпался затухающей пылью, стоило только чёрной мантии коснуться их зеленоватого свечения.
И хоть от его вида по спине ползли мурашки, открывшийся мне мир мёртвых за окном всё равно потрясал своим чарующим волшебством.
Наверно, я долго ещё могла так простоять, наблюдая за просыпающейся ночной жизнью, сокрытой от нас за пологом ограниченного восприятия, но краешек глаза внезапно вдруг зацепило молниеносное движение сбоку.
Мой разум включил воображение, и мне почудилось, что довольно крупная тень скользнула по стене за мою спину и затаилась там, собираясь напасть.
Я резко обернулась, но коридор был совершенно пуст, и только неестественный свет из окна создавал игру бликов и полутеней на полу, стенах и потолке. И всё. Но, несмотря на все доводы разума, тревожной состояние уже коварно успело овладеть моей душой и не хотело оттуда уходить, как бы я ни умасливала её визуальными доказательствами единственности моей персоны в этом месте. Мало того, она только нарастала, предчувствуя недоброе.
Снова это острое чувство опасности, как тогда, в поликлинике!
«Зайн!» - позвала я, и мой голос потерялся в толще пробковых стен. – «Это ты?» Слышит ли он меня?
В ответ я почти мгновенно получила новое прикосновение ладони к ладони, и кто-то невидимый стал мягко, но настойчиво подталкивать меня в сторону комнаты, где лежало моё бренное тело. Мне даже почудился знакомый смешок, который разом разогнал мутный осадок беспокойства на сердце и вернул этому запредельному миру его необычную серо-зелёную красоту.
Да, я и сама, если честно, вдруг почувствовала такое острое желание вернуться назад, чтобы не ментально, а так сказать, лицом к лицу встретиться с обладателем тёплых, сильных рук и насмешливой улыбки, что и не думала противиться. Даже испытывала лёгкое нетерпение, направляясь к четвёртой двери справа по коридору.
Только вот как мне вернуться в свой мир? Об этом я как-то не подумала.
Но мучилась вопросом я недолго. Стоило только мне взглянуть на саму себя, как сумерки тут же заклубились, сменились пустотой, и, открыв глаза, я потонула в тёплом взгляде.
- Ну как? – с ласковой улыбкой поинтересовался Зайн.
- Супер! – выдохнула я, расползаясь в блаженной улыбке. - Там так… - подбор точного слова никак мне не давался, - красиво, интересно. Я видела души умерших. Там, на кладбище.
- Страшно?
- Нет. Ни капли.
- А зря, - малость отрезвил меня он. – Пока, конечно, опасности они не представляют, но с наступлением темноты они все активизируются. Ну, а в полночь обретут полную силу. Поэтому несведущему человеку лучше не соваться сюда в это время. Могут случиться неприятности, – его глаза благожелательно блеснули. - Ну, что ж, с почином! Теперь если захочешь прогуляться в сумеречной зоне самостоятельно, просто представь себя посреди серой иллюзии – и ты уже там. Только не забывай о теле. А то грохнешься головой об пол, и некуда будет потом возвращаться.
Меня переполняла щемящая благодарность.
- Спасибо, - прикоснулась я к его руке.
- Не за что, - откликнулся он и неожиданно щёлкнул меня по носу, передавая искру беззаботного веселья. – Ну, что, подъём? - протянув руку, Зайн помог мне сесть, поддерживая за спину. – Голова не кружится?
- Нет. Всё в порядке.
Мы сидели так близко друг к другу, сама сцена двоих на постели нос к носу, чуть ли не в обнимку была настолько интимной, что я почувствовала волнующее теснение в груди и неуклюжее смущение. Девичья робость накрыла меня с головой, и, чтобы прогнать её, я с замиранием сердца вскинула глаза на Зайна, пытаясь определить по его лицу, какие чувства обуревали в данный момент его самого.
Испытывал ли он то же самое, что и я?
Но к своему замешательству я натолкнулась на совершенную серьезность в прямом взгляде, от которой вопреки здравому смыслу моему телу стало только ещё жарче. И уже в следующую секунду, словно противореча суровому выражению лица, рука Зайна неожиданно поднялась, и костяшки пальцев ласково прошлись по моей щеке...
- Чем это вы здесь занимаетесь? – разрушил чары глубокий голос Всеволода Мстиславовича.
- Ходили в сумеречную зону, - пояснил мой рыцарь, опуская руку, и я позавидовала его выдержке. Ни один мускул на лице не дрогнул!
- Извините, что отрываю, но… Зайн, там наши старые знакомые подошли. Нужно бы проследить… - многозначительный взгляд передал объёмный пакет информации ночному сторожу.
- Да, конечно, – незамедлительно откликнулся тот, кивнув в ответ.
Не дожидаясь, когда Зайн встанет, глава «Легиврата» исчез из поля зрения.
- Ты надолго? – поинтересовалась я, свешивая ноги.
- Как получится. Ничего обещать не могу. Свита Харона с очередным камикадзе пожаловала. Не знаю, на сколько это затянется, но обычно процедура длится не больше часа.
- Посвящение? – оживилась я, напрочь забыв о недавней пикантной ситуации. – А можно мне посмотреть?
- Не наелась? Только не выходи на улицу, - разрешил Зайн, направляясь к выходу. – Не нужно, чтобы они тебя здесь видели. Можешь понаблюдать за процессом из окна архива, оттуда лучше всего видно. Кстати! – притормозил вдруг он, ухватившись рукой за дверной косяк. – Это может даже оказаться весьма и весьма поучительным для тебя. Посмотри, потом обсудим.
И его фигура исчезла за стеной.
А я, поспешно натянув сапоги, рванула в архив.
***
Обряд уже шёл полным ходом, и с высоты второго этажа действительно хорошо просматривался расчищенный от снега пятачок земли перед мавзолеем, белые колонны которого так надежно врезались в мою память. То же самое место, то же самое количество людей, один в один, что и в моём случае, но только состав участников наполовину другой. Вместо меня в начертанных на мраморе геометрических фигурах стоял какой-то парнишка, и чашу ему с наркотической отравой подавал не Харон, а Халис. На ней красовался просторный, спадающий до самой земли плащ, подбитый кроваво-бархатной подкладкой. Чёрт с альбиносом стояли, как и полагается, в сторонке, дожидаясь своего выхода, но по их постным рожам и отсутствующим взглядам можно было предположить, что их непосредственное участие в данной пьесе было уже завершено, и мальчики откровенно скучали. Не обращая внимания на свою товарку, размахивающую руками рядом с претендентом в рекруты, один считал ворон на соседней липе, а другой рассматривал редкие снежинки на своей ладони.
Я же, включив второе зрение, стала с интересом наблюдать за разворачивающейся трёхмерной проекцией геометрически плоского рисунка, выполненного мелом на плитах. А он сильно отличался от
