Корней взял блокнот и ручку, напряг извилины и почесался: «Я сижу, чешу ногу, начесаться не могу». Вот, так и начнём: «Ты неотразима, я дышу к тебе неровно – я весь чешусь, и руки у меня дрожат: бессильны слова к выраженью сокровенных желаний.
Твои прелести натолкнули меня на интересную мысль. Я тебе пишу и думаю – ты красивая, что страшно на тебя смотреть. Ты мне дорога и тобой болею я. Как я жил тебя не зная, сам теперь не понимаю». Кажется, получается вполне убедительно и в современном стиле. «Л» — это логика. Нормальная здоровая девушка, имеющая голову на плечах, от таких намёков должна сразу же прибежать ко мне в фургон на свидание с целью физической близости. Скорлупа свободна, кроме меня в фургон никто не ходит, оттопыримся по-взрослому на спальном месте: узковата, конечно, коечка, но, что имеем. Да-с, как сказал Ницше: «…хотеть не вредно, вредно не хотеть, мечтать не вредно, вредно не мечтать…»
Продолжаем сочинять; как из нот — симфония, так из слов складывается красивый текст: «Без тебя не прожить мне и дня, рядом с тобой забываю себя». И ещё один штришок: вставлю фразу из Цицерона: «… я твой эбеновый гобой - ты мною будь, я сделаюсь тобой, будь ложкой мне, а я тебе губой…» Чувствую, от таких нежных признаний Вероника описается кипятком. Но, это ещё не всё, надо добить Веронику окончательно, чтобы она отвергла гордое сомненье: «Медовых губ твоих хочу коснуться, за сиськи взять и нежно улыбнуться. Моя любовь к тебе неизмерима, она как космос – без конца. Тебе открыл я в душу дверцу, и ты свою, прошу, открой». Вот теперь совсем хорошо получилось, полный фарш, целый букет, фактически икебана – всё разложено по полочкам, всё понятно, без обиняков и без всяких недомыслий. Не какая-то фигня в стиле любовь – морковь и розовые сопли, а конкретика без токсичности. Получилось всё чётко и по-мужски, а наш мужской мир — это не ваше вышивание крестиком. Мы мужики живём по колено в грязи, в гнили, в гное и в кровище: убитая муха не даст соврать. Наша действительность — девка суровая, с ней, как и с вертлявой судьбой не поспоришь.
Умею я, с присущим мне изяществом, конструктивно уговаривать девушек, талант не отнять. На бумаге излагать любовное послание не комильфо, потому как почерк у нас, как у пьяной курицы. Наберём текст на клавиатуре и пошлём на Вероникину электронную почту. Фу, муторное это дело – обхаживать барышень. Вот зачем всё так усложнять: ведь гораздо лучше, если просто подойти к барышне и предложить ей встретится там-то и там-то с семнадцати часов до девятнадцати тридцати! Так нет – надо, сначала, повибрировать, словно камертон.
Несколько обескураженная невниманием супруга к своим потребностям, Вероника оставила в покое сладкую парочку – кота Проху и Добрыню, и отправилась к компьютеру, поинтересоваться новостями из всемирной паутины. Слегка морща красивый ровный лобик, прочитала любовное послание от Корнея, прилетевшее на её почту. Несколько мгновений думала над прочитанным текстом. Сначала, в её глазах мелькало сомнение, но, затем, слегонцухи прийдя в себя, во взоре девушки зародились игривые огоньки. Да, и то так – кого оставят равнодушным формулировки послания, выступающие с чёткой синтаксической позиции; присутствует даже интимизация. Вероника осознала, что, вероятно, читая это любовное послание, ей следует восторженно визжать, а не миленько улыбаться. Корней молодец! Мужик! Красавец, как новенький болт с токарного станка. Конечно, он немного одичал, сидючи в своём фургоне, но на своих спинномозговых рефлексах всё же сообразил, что надо делать, и поскакал отжигать. Наверное, это полнолуние повлияло так, что он начал страдать томлением духа. Забылся, болезный, перестал принимать лекарства, отчего дошёл до всяческого непотребства: вышел из себя и не может войти обратно. Надо спасать красавчика Корнея, а Добыня пусть идёт в афедрон вместе со своим облезлым кошаком, имя которому не Проха, а Чертохвост Сатанинский, к тому же блохастый, а я не горю желанием знакомиться с толпой паразитов, которые на нём обитают.
Вероника отстучала ответ почитателю её неземной красоты. Писала чётко, не рассусоливая: «…ну, конечно же приду к тебе в фургончик, об чём базар, намёк твой поняла. Свободна с 17 до 19-30. Надеюсь, успеем. Я-то, всегда готова открыть, как ты пишешь, «дверцу». Вот только меня смущают некоторые обстоятельства, касающиеся твоих возможностей. Моя «дверца» готова открыться, но как быть с твоими словами, что у тебя там всё «без конца», ведь для моей дверки работающий конец прямо-таки жизненно необходим. Как ты собираешься завинчивать болтик в гаечку? Кроме того, ты пишешь, что постоянно забываешь себя, что болеешь – руки дрожат, весь чешешься, дышишь неровно… Это меня печалит. Так что, зайчик мой ненасытный, жди меня в 17 ноль-ноль, попытаюсь вылечить твой организм народными средствами».
На встречу с Корнеем Вероника приоделась в новую маечку, под которой не наблюдалось лифчика. На маечке имелся принт в виде мордочки львёнка: щёчки царя зверей при каждом движении худощавой особы женского пола красиво надувались, а глазки подмигивали. Красота, кто понимает.
Конечно, Вероника, просто так не собиралась открывать свои «дверки», даже, если ей в этом начинании станет помогать старинный друг Корней, с которым по молодости лет Вероника немного грешила. Вот использовать Корнея в своих корыстных целях, то надо обязательно. Кто ещё поможет слабой женщине в войне с котом Прохой, полностью поглотившим сознание супруга? Вот Корней и поможет, если его правильно простимулировать. А то скоро мой Добрынюшка, немного бестолковенький, начнёт в одной кроватке спать с котом, а не с привлекательной женщиной. Так что погодим пока свои «дверки» открывать с помощью Корнея, а вот озадачить господина Верещагина сживанием со света кота, то прямо горит синим пламенем. Гнусную заразу – кота Проху, просто так не победить: не изобрели пока ещё убойный мелок «Машенька», истребляющий котов. Стимулом Корнею станет возможность когда-нибудь проникнуть в эти самые сокровенные «дверки», но не сразу, а после изгнания позорного кошака, этого цветочка из подворотни, на самую грязную помойку, где ему и место. Осталось только поймать каналью, связать, бросить в мешок и утопить … нет, отнести к ветеринару на кастрацию, а потом утопить. Пусть тогда осознает, падлюка этакая, что карма всегда настигнет некоторых нехороших хвостатых особей.
Вероника задумалась. С Добрынюшкой ей в сексуальном плане живётся неплохо. А кому бы ещё она отдалась? Не, никто из знакомых мужиков как-то её особо не прельщает, даже друг Корней. Представила, что отдаётся господину Елфимову. Увы, с этим господином трахаться страшно – как посмотрит он своими пронзительными глазами на человека, так уссаться хочется. А вот Фаддею Адашеву Вероника отдалась бы сразу и без колебаний. Что? Я подумала о связи с молодым Фаддеем? Почему-то Веронику бросило в жар. Да, вот ему бы я отдалась прямо бегом. Да, что это со мной такое творится!?
- Сука, харизма, - бурчал Фаддей. – Опять выросла, уже 18 пунктов. Так скоро на меня все женщинки бросаться станут. Я же помру от истощения. Мне и одной Аврелии достаточно… Собакина опять же, да и мадам Симона… Красавицу Собакину, брат Кобальт, нам никак забывать нельзя: слишком уж большой заряд неведомой энергии я получаю после общения с лапочкой Калерией. Надо срочно смотаться нам в Москву, типа родственников проведать, ну, и Собакину опять же. Госпожу Симону надо сюда перевозить. Что ей делать в Москве? Пусть здесь «помогает» мне в моих тайных делах. О, брат, Симона умеет «помогать»! Да и шизанутого Кешу Пугачёва надо сюда тащить. Кто-то же должен помогать демону Кобальту из клана «Кровавая пентаграмма». Тэээкс, брат Кобальт – с нашими дамами, давай считать, мы разобрались. Хотя нет. Проблему с любимой Аврелией надо решать. Вон господин Шелехов, наш связной с Кремлём, уже пространно намекает, что пора бы начинать нам продавать артефакты, как договаривались. Кремль свои обязательства выполнил: банк в Уфалее открыл. Теперь всё готово к обмену: я им артефакты, они мне деньги. А мы с тобой, брат Кобальт, ни мур-мур. А как мур-мур, если Аврелия нас от себя не отпускает ни на шаг? Ты тоже это заметил? Решено: сейчас же иду на встречу с господином Шелеховым и ставлю ему задачу. Какую задачу? Чтобы он озаботился решить вопрос с Аврелией. Пусть извернётся и придумает что-нибудь такое, чтобы моя любимая девушка четыре-пять дней в неделю отсутствовала дома. Пусть катается в командировки по делам своего холдинга, а дома не торчит. Иначе я совсем сил лишусь, хоть их у меня и больше, чем у обычного человека. Плюс невосполнимые нервы истощаются. Когда я нервничаю, то ошибки совершаю, а оно нам Кобальт надо. Вон недавно я выперся во двор усадьбы после посещения ЛВП или, проще говоря, из нулевого мира. Не подумал, что во дворе стоит фургон, напичканный специальной аппаратурой; а в фургоне сидит оператор Корней Верещагин. Слишком он парень внимательный и прошаренный. Вдруг Корней заметил, что на мне вместо дорогой одежды, напялена ветхая одежонка, какую впору на огородное пугало надевать. Вот так и прокалываются контрабандисты, считающие себя самыми умными и красивыми.
- Олигофрен, - сквозь зубы шипел бывший штабс-ротмистр Елфимов, рассматривая грязного и окровавленного Корнея. – Последней степени дебильности олигофрен, глупое, примитивное белковое образование, наспех слепленное из бракованных клеток, существо тупее морской черепашки.
[justify] Не только Корней Верещагин выглядел предосудительно, но крайне непрезентабельно выглядела и его подруга по несчастью Вероника, это которая верная жена Добрыни Юзовского, который коллега Корнея. Вот скажите на милость, с какого медного канделябра эти два организма вдруг начали гоняться за котом Прохой по всем колдоёбинам захолустного посёлка Иткуль? В Москве с подачи вот этого Верещагина
