напомнил о постыдном инциденте, словно не я в тот вечер в насмешку над ним сама напросилась на танец с его кузеном. [/b]
- Ты изменилась, - сквозь слезы произнесла гувернантка, - Где наша беспечная и веселая девица. Даже не знаю, хочу ли вернуть прежнюю Полин? Все же да! Мне горько думать о том, что ты познаешь боль от утраты, страх войны, вынуждена делить с другими еду и конца этому не видно.
- Тебе я нравилась больше, когда была избалованной и сумасбродной?
- Нет. Ты к себе слишком критична. Раньше ты была очень жизнерадостной и славной, а не сумасбродной. С некоторыми своеволием и озорством временами.
- Даже в проступке с капитаном, ты меня не винишь?
- А в чем твоя вина? Это был просчет твоего отца и невнимание к твоим чувствам самого Роала Дерина.
- А мне почему-то стыдно с того самого дня. Я помню, как тогда у лестницы его восхищенный взгляд на меня сменился на холодный и презрительный. Я словно увидела себя со стороны. Если и отказывать, то стоило сразу во время помолвки и прямо ему самому.
- С чего ты заговорила про капитана?
- Он мне снится. Часто. Стоит и смотрит с укором, потом разворачивается и уходит. А я во сне бегу за ним и никак не могу догнать, – нерешительно призналась девушка.
- Думаю, капитан про те события давно забыл. Ты сама себе простить не можешь. Вот закончится война, вернется он в город, и объяснитесь, попросишь прощения, если сочтешь нужным. А сейчас не стоит еще и прошедшими проблемами заморачивать свою головку.
- Вернется ли, Анни? На воде сражения не менее ожесточенные, чем на суше. Пусть только останется жив. Я даже молиться за него стану.
Заботливая женщина только пожала плечами. Пусть так. Ее подопечной надо на что-то переключиться. Мысли о капитане - не самый плохой вариант. Почему, однако, не об Эливе?
Но спустя несколько дней запоздалое чувство вины перед отцом и Роалом Дериным только усилилось. Вынужденная бесцельно проводить время, Полин многое переосмыслила. В груди нестерпимо давил тяжелый камень. Ранним холодным утром Полин незаметно вышла из особняка. Улицы города были пустынны. В тусклом свете разбитых фонарей редкий прохожий или караульный попадались на ее пути. Девушка шла в храм. Она редко обращалась к Богу: последний раз, когда мать покинула их с отцом. А сейчас ее словно неведомой силой тянуло туда. В мрачное время захотелось чуточку света. Немного поплутав, Полин все же сумела вспомнить дорогу. Территория монастыря, где находился храм, была еще закрыта. Вывешенный на воротах потрепанный листок бумаги с расписанием служб дал замерзшей девушке надежу, что если она немного подождет, то сможет войти внутрь. Через решетки ворот виднелись грандиозные старинные постройки с потемневшими башнями. Кругом царила чистота и порядок. Несколько монашек в черных одеяниях стояли в отдалении, переговариваясь между собой. Значит монастырь не забросили. Вскоре раздался звук отпираемой щеколды, и тяжелые двери приоткрылись. Тепло окутало единственную вошедшую посетительницу. Она словно окунулась в прошлое. Оккупанты, видимо, не решились разграбить монастырь. Все редкое и ценное убранство сохранилось на прежних местах. Полин подняла голову вверх, любуясь старинными орнаментами, кажущимися такими красочными от отблесков свечей в полумраке. Откуда-то из глубины этого великолепного храма доносились тихие религиозные песнопения. Окружающее тепло медленно проникало в душу, освобождая от сковавших душу оков. Полин закрыла глаза и некоторое время наслаждалась ощущениями. Как хорошо. Я обязательно еще вернусь.
Глава 10
Нахождение региона в оккупации больше года привели к потере почти половины его населения. Город опустел. Кто смогли, уехали подальше. Многие из тех, кто не смогли, уже никогда не выйдут на улицы, не порадуются свободе, не поприветствуют союзную армию и королевские войска.
Обитателям некогда ухоженного особняка удалось пережить тяжелые времена. Но во время ожесточенных боев за каждый закоулок город сильно пострадал. От сильного взрыва неподалеку пострадала часть заднего фасада и фундамент. Началось постепенное разрушение конструкций строения, которое в военных условиях невозможно было ни предотвратить, ни остановить. Тем не менее величественный особняк все еще продолжал служить пристанищем для лишившихся крова над головой знакомых и друзей Ольев. Несколько семей разместились в наскоро переоборудованных под жилые комнаты гостиных. Одиноким были предоставлены комнаты прислуги. Три девушки делили бывшие покои графа. Среди них и прежняя соперница Полин – Кэти. Старые разногласия и обиды были оставлены в прошлом. Произошедшие с каждой из них беды и общее горе свели на нет какие-то прошлые недопонимания, стремление превзойти в чем-то и одержать мнимое превосходство. Кэти похудела и стала намного привлекательнее, прежде излишняя полнота скрывала такие красивые черты лица, отчетливее выделились темные, почти черные глаза. Если бы не происходящие бедствия вокруг, девушка легко бы смогла увлечь любого молодого человека. Ее неуемная энергия и обаяние заряжали позитивом весь дом, выводя из уныния веселыми напевами, начиная с раннего утра.
Осознание собственной значимости и важности для других зависящих от нее людей выводило молодую хозяйку особняка из состояния подавленности и утраты интереса к жизни. Ее тайну и истинную причину довольно глубоких переживаний не знала даже ставшая в последнее время почти родной гувернантка Анни. Состояние девушки объясняли недавним тяжелым ранением и затянувшимся выздоровлением, которые еще усугубились известиями о гибели капитана Роала Дерина. Такой вариант объяснений очень устраивал Полин. Правду она не смогла бы открыть ни одному человеку, настолько чудовищной, по ее мнению, она была. Девушка с трудом сама воспринимала пережитое не как сон. Она сравнивала себя с тем самым цветком, который по ошибке распускается позднее положенного срока и оказывается припорошенным внезапно выпавшим снегом, стараясь продержаться до полуденной оттепели и выжить вопреки времени года. Если бы она знала, что произошедшее повлияет на всю ее оставшуюся жизнь.
- Хватит тебе нежится в постели. Доктор велел больше находится на воздухе, - забежавшая проведать подругу Алекс возбужденно кружила возле постели Полин, свет, отливавший в ее рыжих волосах, создавал ощущение тепла и счастья.
- Ты сегодня разве не дежуришь в госпитале? – удивилась гувернантка.
- Нет, у меня сегодня снова выходной. Доктор Павел говорит, что штат уже почти укомплектован, и в моей помощи скоро совсем не будут нуждаться.
- Это хорошо, а то ты слишком много времени проводишь с ранеными. Твоя мама очень переживала по этому поводу, когда навещала меня в прошлый раз, - подключилась к беседе Полин.
- Мама всегда найдет, из-за чего переживать. Давай сегодня попробуем прогуляться по вашему саду?
- От него мало что осталось.
- Но все же есть две скамейки и деревья. Ты сможешь насладиться теплым воздухом и запахом травы.
- А она поведает тебе тайну, про которую знают уже все, - уточнила Анни, с доброй завистью наблюдая за молодыми девушками. У себя гувернантка все чаще стала замечать новые седые волоски в прическе и мелкие морщинки, которые залегали возле уголков глаз и у рта. Вся радость ее жизни оказалась заключенной в одной единственной воспитаннице. Много это или мало, поздно что-то менять.
- О чем вы? – заинтересовалась Полин.
- Пойдешь гулять, узнаешь, - подруга была непреклонна.
- Хорошо. Но сначала позавтракаем.
Превозмогая тянущую боль, в конец осунувшаяся девушка медленно поднялась с постели.
- Ты похожа на хрустальную статуэтку. Такая же красивая и хрупкая, - по-своему подбодрила Алекс.
- Скажешь тоже. По ощущениям скорее расколотая старая ваза, - оценив поддержку, ответила Полин.
Спустя время девушки продолжили беседу под чудом сохранившимся развесистым кленом. Возле старой кормушки кружила стайка серых воробушков, ловко, почти на лету, захватывающих кем-то заботливо накрошенный хлеб. При приближении людей птички насторожились, уселись подальше, повертели серенькими головками, понаблюдали и как только один пернатый комочек осмелился подлететь к кормушке, остальные по очереди последовали его примеру.
- Рассказывай, что за тайна, про которую знают все.
- Так и не тайна вовсе, - улыбнулась Алекс, радуясь, что удалось вызвать интерес у подруги, - Три дня назад в город вернулась часть лейтенанта Элива Стора. А сам он уже и не лейтенант вовсе, получил повышение до старшего.
- Это хорошие известия, - как-то тускло отреагировала на новость бывшая его воздыхательница.
- Так вот. Он сразу же рванулся было к тебе, но генерал Раен не пустил. Знаешь же своего строгого деда. Все должно быть по чести и по правилам. Беседовал он с Эливом наедине. О чем подробно не знаю. Но договорились на воскресенье утроить танцы тут в особняке. Ты даже не представляешь, в каком девушки восторге. Да и военным не плохо развеяться и окунуться в мирную жизнь.
- А мне почему сразу не сказали?
- Этот вопрос не ко мне. Деда своего спроси. Он наверняка что-то проверял и сомневался: стоит или не стоит молодых военных в ваш дом пускать. Над всеми девчонками вон как трясется, словно родной им.
- Да, дедушка мне совсем другим в детстве казался: жестким и непреклонным. А на проверку оказался очень мягким и понимающим.
- А почему ты меня ни о чем про Элива не спрашиваешь?
- А что спросить. Я, если честно, даже представляю его смутно. Глаза вот какого цвета совсем не помню, - удивилась самой себе Полин.
- Да что с тобой? Карие они.
- Карие? Наверно.
- Так что с танцами? Без твоего согласия генерал Раен отменит все в один миг.
- Ну почему я должна быть против. Пусть будут конечно. И я с вами повеселюсь.
[b]- А Кети? – с нажимом уточнила
