- Ну-у, в отделе региональных программ нет ни тех, ни других. Тоска! Ну, допустим, Фильшин Игорь Саныч собирает книги… такие, редкие, над ним все прикалываются, ну и что? – скривила полные губки девушка. – Я ж говорю, скукотища!
- А кто он, этот Игорь Саныч?
- Человек. Не пьет, не курит, что, съел? – перегнувшись, она отложила сигарету прямо на пол. На спине девушки можно было пересчитать ребра.
- А должность? – я погладил Марину по уголку плечика.
- Ну, допустим, зав. Заведующий сектором. В Отделе региональных программ есть сектор фармакологии, ясно?
- Ого! А ты говоришь, скукотища.
- Тоска. У меня от ихних названий голова пухнет, когда печатаю…
- А зидовудин такой не попадался?
- Не-а. Ну и названьице! “Зудовудин”, блин. Аж зудится в одном месте…- хихикнула девушка.
- У меня тоже.
Я загасил сигарету. Марина с готовностью подставила губы…
Чмокнул через силу. Я испытывал посткоитальное опустошение. С мужчинами это бывает.
Спустя полчаса она вернулась из ванной, уже накрашенная, и попросила застегнуть лифчик. Натягивая юбку, обронила:
- Землячок, я просекла сразу, зачем ты меня кадришь, не дура, дело не во мне.
- Ну, ты симпатичная…
- Не надо ля-ля. Еще вопросы? Давай шустрей, на работу пора.
- О’кей.
Я напрягся, припоминая точную формулировку проекта. Всплыло властное лицо главврача Бузиной.
- Ага! Через тебя список пилотных регионов... ээ… высокой… то есть, высокоактивной антиретровирусной терапии не проходил?
- ВА-АРТ? Фармобеспечение проекта? Вообще-то служебная информация… хотя плевать! Ну да, ну да, припоминаю, печатала заявки от регионов, но список десяти из пилотного проекта еще не утвержден. Все?
- И телефончик этого библиофила? Игоря Саныча?
- Сейчас не вспомню. А ты настырный, землячок. Звони.
- Лады, с меня причитается.
У двери Марина обернулась:
- А ваще-то было потрясно.
- Ты тоже не промах, милая.
- Чмоки-чмоки.
Чмоки-чпоки. Ну, наконец-то!.. Ликующий щелчок двери. Не опустошение, а отвращение. Не к Марине. К себе.
Пленка 08d. Бассаров. Мера за меру
Ага, «чпоки-чпоки». Испытывал ли я наутро угрызения совести? Как ни странно – да.
Хм-м…. все-таки я не совсем пропащий для общества индивид. Не такой уж аморальный тип. Не такой уж конченный подлец и бабник. Я с удивлением обнаружил на илистом дне своей душонки взбаламученные ошметки совести. Кувыркаться в постели в то время, когда больная женщина, - твоя женщина, мразь! - медленно умирает за тыщу верст от мятых надушенных простыней… Не много ли предательств, чувак?
Хотя... Да, да, да! Лори, отказывая в близости, сама выдала ему carte blanche – сразу после вселения в его холостяцкую квартиру. Термин скорее из сферы бизнеса. Ничего личного. Так он сепарировал в сухой остаток невнятный монолог сожительницы. Чистый бланк, на котором деловой партнер/подрядчик волен вписывать любые имена. Во имя дела. Достаточно устных договоренностей. Так принято в цивилизованном мире, вашу мать!..
Carte blanche. Бланш. Так, кажется, звали героиню пьесы. Всплыла строчка: A streetcar named Desire. Последнее слово с большой буквы. Ключевое слово. Большое желание Бланш и сгубило. Уже не чистый лист. Пьесы не читал, мне-то к чему? И так чердак забит под крышу. Просто увидел титульный лист у соседа по общаге, филолога. Сканировал на автомате. Книжка в мягкой обложке, с обтрепанными краями. Ходила по рукам накануне зачета по зарубежной литературе. Завкафедрой – зверь!
Задумавшись, порезал подбородок во время бритья. Споря сам с собою в ванной гостиничного номера после ухода… ээ …партнерши.
...В любом случае их новая двуспальная кровать по прямому назначению не понадобилась. Первое время на нем дремал кот Кеша. Потом кровать он подарил новоиспеченному жениху Алдару и купил кровать-полуторку. Мы с Лори стали спать раздельно.
Бреясь, приводил веские доводы в свою защиту. Тем не менее, облачко вины от духов Марины было стойким. Хотя Лори понимала, что тридцатилетний мужчина - в самом соку! – будучи в камере-одиночке моральной крепости рано или поздно изменит. То, до чего старина Фрейд допёр путем рутинных исследований, девушка из Захолустья дошла ценой страданий.
Прижигая место пореза перекисью водорода, взглянул в зеркало. И не узнал себя.
Испугался. Захотелось сверить свой потенциал со своими возможностями.
Если carte blanche, чистый бланк, задуман для новых дел и делишек, то непорочный лист tabula rasa - для Лори.
За окном гостиницы «Золотой колос» уже шумела столица, серая лента автомашин анакондой шевелилась у станции «ВДНХ», неумолчная столица отправлялась в будничный поход.
Пора и ему дела делать. Как говаривала в бараке Захолустья внештатный сексот бабка Еремеиха: «Каяться опосля будем».
«Не согрешив, покаяться нельзя. Мой муж покается. И станет лучше. Гораздо лучше, через грех пройдя». Это, кажется, из Шекспира. И название пьесы подходящее: «Мера за меру».
Меру вины нельзя определить на глазок. Ее надо прожить. Покаяться и изжить.
Пленка 09d. Лори. Группа взаимопомощи
Когда раздался звонок в прихожей, я сразу поняла, что это из Москвы. Слышимость на сей раз была на удивление хорошей. В трубке донеслось: «Здравствуйте. Уборка номера». Голос был женский. Боря сказал, что звонит из гостиницы. Странно, по приезде он сообщил, что вместе с Ринатом устроился в мастерской художника, и удачно, в самом центре, и бесплатно. Обычно Борис звонил к вечеру, а тут с самого утра – по ихнему времени. И голос какой-то тусклый, робкий, виноватый…
Правильно, что в Москву не поехала. Сослалась, что плохо себя чувствую.
Впрочем, я была ужасно рада звонку. После отъезда Бори я так не выходила из дома. Первое время казалось, что все смотрят только на меня. Как на прокаженную, типа того. И соседка с площадки не поздоровалась.
- Что нового? – спросил Боря.
- Чо может быть нового, блин? – выкрикнула я. – Тоска зеленая!
- Бери пример с Кеши, - раздался смешок.
Кеша после убытия хозяина продолжать дрыхать на кресле. Отчего бы и не дрыхать? Жрать, спать и трахать все, что движется. Все равно котам ВИЧ не передается. Совсем! Какая-то чудовищная несправедливость. Тришина из клинического отдела вдруг поинтересовалась, есть ли в доме домашние животные. И посоветовала беречь кожные покровы. Вероятность передачи вируса через царапины ничтожна мала, улыбнулась Лариса Алексеевна. И добавила про неуязвимость к ВИЧ усатых-хвостатых. Кеша, мурлыкнув, потянулся на кресле и зевнул. Вот же самец!
На том конце провода уловили мой раздрай в душе. Боря спросил, ходила ли я к психологу Центра. Та настоятельно советовала посетить группу взаимопомощи ЛЖВ – людей, живущих с ВИЧ. Я ответила, что уже ходила, сыта по горло.
А тут Оксана позвонила сама – с подачи психолога, сообразила я. В принципе староста группы была вменяемой девчонкой. Тоже пострадала от любви. Ее парень, наркоман, заставлял ее делать «закладки» для клиентуры. Оксана отсидела в сизо полгода. На иглу не подсела, но бойфренд заразил-таки подружку, преданную ему и преданную им же. Но Оксана не разуверилась в людях. «Я позитивная!» - смеялась староста. И создала семью. Муж, Игорь, улыбчивый парень, ходил в группу с самого начала. В загс не пошли, но в церкви обвенчались.
- В церковь не пойдем, не бойся, - читая мысли, перебила новообращенного члена группы, староста. – Есть идея, проект… Приходи, не кисни! Депрессуха убивает иммунитет, слыхала, подруга?
Состав группы был пестрым. Добрую половину составляли сексуально озабоченные типы. Как правило, они и ВИЧ-статус заполучили половым путем, в расшифровке соответствующего кода, встав на диспансерный учет в графе «БПС» - беспорядочные половые связи. В группе гетеросексуалы надеялись найти партнеров, выдвигая вперед ширинку и свои причиндалы как довод: «А чего теперь терять? Осталось хорошо повеселиться».
Оксана вынуждена была пригласить на очередное чаепитие Тришину. Заведующая клиническим отделом в свойственной ей манере объявила:
«Секс на халяву не прокатит, ребята! Вирус мутирует, мама не горюй! Реинфекция за счет новых штаммов усугубит течение болезни».
«И чо теперь, доктор, дрочить?» - вызывающе пристукнул чашкой длинноволосый. Сальные пряди закрывали поллица. Кто-то из новеньких. Антисанитарный тип. От него попахивало скисшимся пивом.
«А что, это идея», - с невозмутимым видом среагировала доктор Тришина.
И попросила «мальчиков и девочек» вести себя «по-взрослому». В конце концов, есть презервативы.
«Трахаться с презиком что мыться в пальто», - хихикнул тот же дерзкий новичок.
Оксана покраснела.
«Слышь, ты, бык в пальто, иди отмойся!» - не выдержал Игорь. Муж Оксаны встал из-за стола, коснувшись макушкой плафона, и выпятил челюсть.
Тришина успокаивающе подняла руку:
«Тихо. Его помоют в морге».
Доктор призвала к здоровому образу жизни. Привела пример. Первый в Захолустье случай ВИЧ выявлен в конце 80-х. Пациентка абсолютно не рискованного поведения, заразилась после переливания крови, будучи в длительной командировке в Африке. Мать, жена. Здоровое полноценное питание. В меру активный отдых. И вот результат: вирусная нагрузка минимальная, самочувствие нормальное. Уже есть внук. Так что желательно не злоупотреблять и «не употреблять», особенно «химию». Чтобы встретить новое чудо-лекарство во всеоружии иммунитета.
«А курить можно?» - не угомонился длинноволосый.
«Можно. Не в затяжку», - хмыкнула Тришина.
Игорь с возгласом «Достал уже!» ухватил не в меру любопытного типа за плечо, длинной рукой выволок