Захолустье

Дебил-левша торопливо всучил мне мятые сотенные и отскочил, как от прокаженного.
       - Поднимите его.
       Штырь стянул с кисти плексигласовый кастет, схватил хозяина за волосы, влепил пощечину, чтоб очухался.
       - А? Чо? – еле разлепил глаз с бельмом. Второе око успело заплыть кровавой заплатой. Из носа текла кровь.
       - Тема такая, Циклоп. Он не мент.
       Циклоп промычал, запрокинув голову.
       - Итак, о чем базар? – Танин отец затянулся папиросой, глядя на меня.
       Я поерзал в кресле.
       - Да хотел какого-то Гендоса найти… Мне дали телефон… адрес.
       - Слышали, ребята? Куда Гендоса подевали? – тихо спросил Виссарионыч, переведя взор на Циклопа.
        Циклоп опять промычал, приложив к носу полотенце. Штырь влепил по другой щеке.
        - Того самого, Виссарионыч, - очнувшись, залопотал ответчик. – Гендоса мы того… малость обработали… нагнали отсюда. Он с каким-то Центром закрутил, ментовским, не иначе… Брошюрки начал раздавать шпане, шпана в отказ пошла, а это ж бабки голимые… в общак, Виссарионыч, в общак, я ж не для себя, Виссарионыч!
        - Общак не твоя печаль, Циклоп, -  выдохнул дым авторитет. – Без тебя там обойдутся. Ты рамсы не путай… Короче, везите Гендоса обратно, накормите, подлечите, лепилу я пришлю. Все!
        Виссарионыч бросил папиросу в подставленную жестянку, резко встал. Молодой бандит подал кепку.
       - Борис Артамонович, вас подвезти? – обернулся ко мне отец Тани.
       - Спасибо, я на своей, Владимир Виссарионович, - вспомнил отчество Татьяны.     
       Голова раскалывалась и кружилась. В глазах плыли мушки.
       - Садитесь в мою, Борис Артамонович. В таком состоянии вам не следует садиться за руль. А вашу машину поведет Сережа.
       Молодой бандит сделал шаг  – я вложил в протянутую руку ключи.
        За руль джипа сел Штырь.
       - Паша, за лепилу будешь. Дай человеку лекарство.
        Штырь обернулся  с водительского места, зверски оскалился, что означало улыбку, с хрустом свернул колпачок коньяка. По салону джипа разлился ароматный дух.
        Я выпил залпом. Боль в затылке утихла – ниже диафрагмы разлилось живительное тепло.
        - Старинный товарищ  из Грузии прислал. И мне плесни, Паша.    
        - Вот козлы!.. – с чувством рыкнул Паша Штырь. – Надо было еще по печени врезать.
        - Полегче, Паша. Еще убьешь. Забыл прошлый раз, да? 
        - Не хотел, шеф, случайно вышло...  
        Выпивка сблизила. Половину пути из промзоны до центра города Владимир Виссарионович пытался выяснить, есть ли у меня проблемы в бизнесе, предлагал помощь, ежели кто наезжает не по понятиям. Видать, дочь проговорилась, что гендиректор совсем забросил фирму. Я представил, во что может вылиться предлагаемая «помощь», и отказался. Вторую половину дороги говорили о Татьяне Владимировне. Отец сетовал, что дочка у него шибко гордая, отвергает папашины деньги и связи, хочет идти своим путем. Чувствовалось, однако, что отец гордится дочерью. И любит.
       - Знаете, Борис, она того… стыдится… мм… моих занятий. Неудобствует. Прямо не говорит, но ворчит, как ее покойная матушка.
       Владимир Виссарионович отвернулся к окну, в котором тянулся тоскливый пейзаж промзоны. По разбитой дороге с заплатами асфальта змеились песчаные струи, завихряясь у обочин. Окружающие город сопки, подсвеченные, будто надели пурпурные шапки.
       Остаток пути проехали молча. Каждый думал о своем.
 
       Пленка 10с. Бассаров. Возвращение в «Белый квадрат»
 
       Джип отца Татьяны припарковался по месту работы дочери - у невзрачного четырехэтажного жилого дома. Одна из первых хрущевок города. Зато в центре. В полуподвальном помещении и располагался НОК «Белый квадрат».
       Водитель догнал на лестнице и всучил вместе с ключами от «тойоты» початую бутылку армянского коньяка.
        - Держите. Не обсуждается. Босс приказал, - хохотнул Штырь.
        За спиной раздался рев. Джип рванул с места.
        У входа меня встретила Татьяна – увидела отцовскую машину из окна. Чмокнула в шечку.
        - Фу, бриться надо, Борис Артамонович, - капризно надула губки Татьяна. – Совсем нас позабыли, хоть вы и начальство.
        - Салют, соратники! – поднял обе руки и охнул от боли в затылке.    
        За столом сидел Борис-два, моя правая рука. И сидел он за компьютером. Эту диковинку я привез из Москвы.
        - Га, начальник!... – крутанулся на стуле Борис. – Вот, осваиваем технику…
        Родные лица!..  Не хватало только Алдара, водителя и мастера на все руки. По части ломки рук-ног в том числе.
        Не успел спросить, где сын степей, как раздался грохот сливного бачка. Из закутка вылез Алдар, подтягивая спортивные штаны.
        - Ше-еф! – заорал он, кинулся ко мне, будто намеревался провести борцовский прием.
        - Алдар, руки!.. -  ледяным тоном Татьяна Владимировна остудила порыв сослуживца.
        Алдар виновато юркнул обратно в санузел. Раздался шум воды. Борис-два включил чайник. Через минуту появился Алдар и показал помытые руки Татьяне. В начальных классах мы точно так же у входа в класс предъявляли ладошки учительнице.
        По части дрессировки персонала моя секретарша, пожалуй, могла бы дать фору нынешним офис-менеджерам. Я пожал помытую руку. Алдар не удержался и панибратски хлопнул  по плечу. Я поморщился – заныл затылок.
        - Ше-еф!..- водитель раздвинул щеки. Круглолицое его лицо излучало неподдельную радость.
        Я снял куртку и присел на край рабочего стола.
        - Как дела? – спросил больше из вежливости.
        - А что, налоги платим, - вздохнул мой тезка. – В целом нормально.
        Судя по протяжному вздоху, не все было нормально. За месяц моего отсутствия уровень зарплат, конечно, не упал, однако моего заместителя тревожило развитие бизнеса на перспективу. Например, практически исчезли заказы.
        Все это, помедлив, выложил главный инженер.
        - Борис, а, Борис, мальчишки отняли копе-е-чку! – пропел я арию юродивого из оперы Мусоргского про царя Бориса Годунова.
        И выставил на стол початую бутылку коньяка.
        Не царское это дело – раздавать взятки. Всем был хорош мой зам, технарь до мозга костей, но не понимал простой инженерной истины: в рыночную пору важны не технические характеристики подвижного состава, а смазка рельсов для этого состава. Не подмажешь – не поедешь.
       Заказы на оценочные работы оформлял некий функционер из мэрии. Его привлекало словосочетание «независимая оценка», закодированное в наименовании НОК «Белый квадрат». Что, по мысли спятивших на ниве рыночных реформ чиновников, исключало коррупцию. Вот почему после соответствующей «смазки» заказы стабильно пополняли банк развития компании «Белый квадрат» (тендеры на подряды тогда были не столь изощренными).
       Не сходя с места, позвонил в мэрию. Знакомый функционер выразил радость по поводу звонка и озабоченность по части пересохшего русла вливаний. Мы соблюдали конспирацию - по телефону изъяснялись еще мудреней. Что-то о бабушкиной пенсии. Встречались мы в обеденный перерыв на третьих путях тупика подвижного состава. После акта передачи конверта с «бабушкиной пенсией» Татьяна воротила нос, жалуясь,  что он меня опять пахнет, как от слесаря. А пахло креозотом.
       - Расслабься, тезка, будут тебе заказы, - положил я трубку и разлил коньяк по рюмкам.
       - Алдару не наливай, он сегодня за рулем, - поднял рюмку главный инженер, отсекая претендентов на качественный напиток.
        Алдар взглянул на Бориса-два исподлобья. Глаза его стали уже некуда.
        Татьяна опять наморщила носик:
        - Вот скажу папке, чтобы впредь не дарил алкоголь в рабочее время, - она подала на тарелке разрезанное яблоко.
        - Таня, коньяк я купил в «Трех китах», - хрустнул яблоком.
        - Не надо делать из меня дурочку, - посмотрелась в круглое зеркальце Таня, –армянский коньяк присылает папе его товарищ. Здесь такого не продают, Борис Артамонович.
        - Ага, не продают, - чмокнул губами Борис-два. – Нектар! Цимес!..
        - А то ж, - усмехнулась секретарша, - воры в законе плохого не пришлют.
        И послала воздушный поцелуй кому-то в зеркальце.
 
        Пленка  11с. Бассаров. Не основной инстинкт
 
        Шум ветра в сосновых кронах куда восхитительней, чем судорожное выпрашивание у природы пятиминутки сомнительного кайфа.
        Разменяв четвертый десяток, я стал чаще приходить к этой мысли (не рано ли?). Однажды забыл записную книжку со списком любовниц на пассажирском сиденье служебного авто.
        - Алле, шеф! – с сарказмом вопросил по мобильному телефону Алдар. Мобильник я выдал водителю - единственному в конторе. – Я тут любопытную вещицу нашел в машине. Не ты забыл, а? Сплошь женские имена с телефонами, хэх...
        - Выброси ее куда подальше, - после минутного размышления среагировал я.
        - Жалко, шеф, однако! Бляди все ж таки …- не сразу озадаченно проскрипел водитель «Белого квадрата». – А дающих женщин надо уважать. Они ж бескорыстно это самое…
        - Вот и забирай их себе. Дарю! – выплюнул я семечко от яблока.
        - Ты даешь, начальник. Обноски с барского плеча? Не-е, чужого нам не надо…Че-т ты совсем, шеф, опосля нарколожки с катушек съехал… Под лопатками не чешется? – проорал в трубку Алдар.
        - Чего?
        - Крылышки, грю, за спиной не проклюнулись, не?
        - Суета все это, Алдар. И тебе как ламаисту это известно.
        - А учение Будды ты не трожь, хоть и начальник! – тон водителя стал серьезным. – Ну, куды ты прешь, козел! – в трубке послышался звук клаксона. Алдар был за рулем. – Ладно, книжечку я приберу пока в бардачок. Авось, пригодится, хэх.
        Я прожевал яблоко.
        - М-м… вряд ли.
        Тут из кухни донесся Лорин голосок. Моей Бабочки.
        - А-а, слышу, слышу, шеф! – хмыкнул в трубку Алдар. - Старая любовь не ржавеет, однако.
        -  А вот этого ты не трожь.
        - Лады, шеф.
        Конец связи.
        И конец прошлым связям. Между тем, два раза, нет, три раза, звонила Люся – та самая, которая любила гулять по моей квартире нагишом, демонстрируя великолепную фигуру. Иногда позванивали другие девушки – из той, прошлой жизни. Как-то, неосознанно, исподволь это стало прошлым. Почему такое? Ведь он мужчина в самом соку, что говорится. Со