слова Мелиссы о том, что для зверей ничего не значит кровное родство. Я стала отвратительна сама себе.
— Мэлорм, тебе лучше уйти! — сказала я. Он встал. Остановился возле двери, посмотрел на меня с желанием и двусмысленно улыбнулся. За окном послышался волчий вой.
— Стасия! — позвал Назаниль.
— Будь ты проклят! — с ненавистью воскликнула я. — Добился, чего хотел, отравил нашу жизнь!
— Ч уже и так проклят, — проговорил Назаниль и засмеялся, показав клыки. — Милая, я всегда любил тебя. Мы же теперь одна семья. У нас прекрасный сын!
— Пошел к черту, убирайся! — закричала я в исступлении.
— Пора на охоту! — подмигнул Назаниль. Я спрыгнула вниз, обернувшись, не помня себя, мне хотелось разорвать его на куски.
Назаниль засмеялся:
— Ну-ну, давай! То, что надо. Ты прольешь мою кровь в облике человека и станешь проклятой.
Он смеялся надо мной. Я выпрыгнула в окно, чтобы не наделать глупостей.
Я не выходила из своей комнаты несколько дней. Мне не хотелось никого видеть. Ночью охотилась на диких зверей, днем спала. Мэлорм вошел ко мне почти неслышно.
— Теперь мы остались вдвоем, — сказал он.
— Вдвоем? — усмехнулась я. — Ты же обрел отца! Ты с ними.
— Я ненавижу их! — сказал Мэлорм вполне серьезно. — Они отравили нам жизнь, заставив плясать под свою дудку. Кто такая Мелисса? Кем она тебе приходится? Почему ты живешь в ее замке? Я имею право знать...
Я отвернулась в сторону. Меньше всего сейчас мне хотелось вспоминать о знакомстве с Назанилем, который превратил нашу жизнь в адский кошмар.
Кто для меня Мелисса? Я была игрушкой Мелиссы, ее вещью, ее куклой...
?!
— Я никто для Мелиссы. Она купила меня у моей нищей матери для забавы. Так я и жила у нее. Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы мы не поехали на эту проклятую охоту... Назаниль заморочил нас, он обратил Мелиссу, они начали преследовать меня, и я пустилась в бега. Все эти годы я провела на колесах, в суеверном страхе. Мне повсюду мерещились оборотни, до сумасшествия. Назаниль все-таки напал на мой след... Потом появился ты... Смыслом моей жизни было уберечь тебя от них, не позволить им вторгнуться в твой мир, обратить тебя...
Мэлорм стал грустным, задумчивым. Он взял меня за руку.
— Прости, — сказал он.
Я посмотрела на сына. Какой он был красивый! Он был еще красивее, чем сам Назаниль, что-то в нем было и от меня. Мэлорм погладил меня по руке. Мурашки пробежали по коже. Как ужасно осознавать, что мне хотелось собственного сына... Умом я понимала, насколько это гадко и кощунственно, но тело говорило другое... Теперь Мэлорму всегда будет семнадцать. Он посмотрел на меня долгим волнующим взглядом:
— Мама...
Я потрепала его по щеке.
— Теперь ничего уже не поделаешь, — ответила я.
— Так а что терять? — он положил руку мне на талию. Его губы очутились на моем плече.
— Нет, Мэлорм, уходи, — прошептала я, но вышло это как-то неуверенно.
— Люблю тебя... — прошептал он, прижимаясь ко мне. Его губы коснулись моей груди. Какой прекрасный, какой очаровательный юноша...
Я обхватила его за шею, но потом резко оттолкнула:
— Уходи! Нам нельзя, ты — мой сын!
Звери не признают родства. Я не уйду, пока не добьюсь тебя.
— Ты не добьешься меня! — сказала я, решительно вставая с постели. Разум возобладал над всем остальным. В комнату вошла Мелисса. Она хохотала.
Милая семейная картина! Сын добивается интима от своей матери! Стасия, святоша, ты же почти поддалась. Не отказывай себе в удовольствии, что уже терять. Нужно было принять обращение вместе со мной, тогда тебе было бы двадцать, а не тридцать восемь!
— Уходи отсюда! — почти прорычал Мэлорм. — Подстилка для оборотня!
Мелисса снова рассмеялась.
— Милый, подстилкой для оборотня был у меня в прошлый раз ты!
— Все! Хватит! — закричала я. — Уходите оба! Убирайтесь, я хочу побыть одна! — я захлопнула дверь.
5
Как-то раз меня отправили в одно графство, расследовать ряд преступлений. С недавнего времени там начали происходить чудовищные вещи. Находили людей со вспоротыми животами или наполовину обглоданные трупы. Трупы людей различного пола, возраста и сословия. Крестьяне жаловались, что кто-то постоянно потрошит птиц и животных, хотя никто никогда не наблюдал в округе диких зверей. Это все действительно было странно. Я отправился в это графство и остановиться мне порекомендовали в замке одной знатной семьи.
— Доброго дня, — сказал я, снимая шляпу. — Мое имя Ленард, меня прислали к вам, чтобы расследовать ряд убийств. Порекомендовали остановиться у вас.
— О, конечно же, с величайшим удовольствием примем вас! — добродушно улыбнулся хозяин замка. — Меня зовут Назаниль. Это — моя жена Стасия, сестра Мелисса и сын Мэлорм. Сочтем за честь оказать вам радушный прием.
Я смотрел на этих людей, как на картину. Каждый из них был настолько красив, что я не находила слов. Особенно обворожила меня Стасия. Ее черные прекрасные волосы, уложенные в пышную прическу, ее белая кожа, ее печальные глаза. Возглас восхищения едва не сорвался с моих уст. Было во всех этих людях нечто неземное, нечто не от мира сего.
— Скажите, что вы слышали обо всех этих убийствах? — спросил я, с трудом приходя в себя. Назаниль пожал плечами.
— То, что говорили вам остальные, не больше других. Каждую ночь появляются выпотрошенные, как курица, трупы. Вот и все.
— А вы как считаете? Что это может быть? Возможно, где-то неподалеку живет душевнобольной?
— Кто знает, — ответил Назаниль. — Да только думаю, вряд ли его зубы были бы настолько острыми, чтобы обглодать человеческую плоть.
При этих словах Мелисса засмеялась.
— А, быть может, человек этот травит людей собаками? — снова спросил я.
— Кто ж его знает! — снова ответил Назаниль. — В конце концов, это ваша работа, заниматься расследованием, а не моя. Так что, желаю удачи! Горничная покажет вам вашу комнату.
Я сидел в своей комнате. Мне не спалось. Из головы не выходил печальный облик Стасии. Все это семейство. Разодранные трупы. Где искать нить? В окно светила полная луна и неестественная жутковатая тишина окутала замок. Где-то будто бы кто-то выл. Мне стало не по себе. Я решил незаметно пройтись по замку. Атмосфера замка, тишина и вдруг нарушивший ее вой, нагнетали, оставляя неприятный осадок. Я бесшумно вышел из своей комнаты, взяв с собою свечи. На полу валялись клочки серой шерсти. Это было еще более странно, т. к. в замке не было собак или каких-либо других животных, которые бы могли ее оставить. Проходя мимо спальни Назаниля, я услышал смех Мелиссы, разговор двух милующихся любовников. Каков подлец! Хороша же сестра! Разумеется, она ему никакая не сестра. Они даже не похожи. Бедная Стасия! Теперь мне ясно, отчего она ходит такая грустная. Негодяй посмел поселить в доме молодую любовницу, прямо у жены на глазах! Какое униженье! Если бы на мою долю выпало счастье обладать таким сокровищем, как Стасия! Я бы сделал ее по-настоящему счастливой. Но, увы, видимо удача улыбается только отъявленным подлецам и мерзавцам. Сердце мое сжалось, когда я подумал, какие душевные мучения переживает бедная Стасия в этих стенах. Какой раздавленной, униженной чувствует себя она, живя под одной крышей с любовницей своего мужа, которая младше ее лет на десять. Я совсем поник от этих мыслей.
— Уезжайте отсюда, немедленно! — прошептал кто-то сзади. Я испуганно обернулся. Стасия стояла передо мной, надвинув капюшон на лицо. Моя богиня! Моя муза! Святая! Несчастнейшее существо...
— Послушайте меня, уезжайте, — повторила она серьезным, решительным тоном.
— Почему я должен уехать? — запинаясь, проговорил я. — Я не могу...
— Это в ваших же интересах. Здесь очень опасно. Спасайте свою душу, пока не поздно.
— Вы что-то знаете? — спросил я. — Насчет этих убийств?
— Нет... — она смутилась. — Просто... Каждый день здесь происходят зверские убийства... Это опасно...
— Это моя работа.
— Послушайте меня и уезжайте отсюда немедленно. И никогда не возвращайтесь!
— Стасия! — послышался насмешливый голос Мелиссы. — Что-то ты слишком заболталась.
Бесстыдница! Вышла прямо в исподнем, даже не стесняясь постороннего человека! Как Господь терпит такие исчадия ада!
Стасия быстро удалилась.
— Шпионите за нами? — все с той же насмешкой спросила Мелисса, спускаясь с лестницы.
— Это моя работа, — ответил я.
Шли бы вы лучше к себе! — уже без улыбки, с вызовом бросила Мелисса, и ее хорошенькое личико исказила гримаса жестокости. — А эту женщину не слушайте. Она немного не в себе, и у нее иногда случаются приступы сумасшествия.
Я еле сдержался, чтобы не нагрубить, настолько нагло вела себя эта девица. Мерзкая тварь! Я остановил себя на том, что личная жизнь этой семьи — не мое дело, и я не имею никакого права вмешиваться в нее. Я прошел к себе, едва скрывая неприязнь к этой девице. Спать я не мог. В моей душе начинала пылать страсть к Стасии и ненависть к низким нравам этой семьи.
6
— Еще и этот приехал, черт бы его побрал! Хотя, что он сможет сделать против нас? Ничего! Такие, как он, в тень собственную не верят, не то, что в оборотня. А мы существуем. Ищи ветра в поле! Вот, что он наверняка сможет отыскать здесь, так это собственную смерть. Назаниль сказал, что нужно держать язык за зубами.
— Да мне плевать, что он сказал, — ответила Стасия. — Хватит уже жертв!
— А когда однажды ты не сдержишь себя и растерзаешь человека? — спросил я. — Не можешь же ты всю жизнь питаться трупами кур, которых ты уже передавила во всей округе?
— Лучше я сдохну с голоду! — ответила Стасия.
— Правда же, иногда очень трудно себя сдержать? — прошептал я уже ей на ухо. Стасия осталась безмолвной. Я обхватил ее за талию. Ее дыхание участилось.
— Прекрати, ты мой сын, это же грех!
— С этим ничего не поделаешь.
Я перебирал ее волосы, слегка касаясь плеча. Она умоляюще смотрела на меня. Еще немного, и я уверен, что она отдалась бы мне, если бы в комнату не постучал этот проклятый сыщик.
— Прошу прощения, я просто обязан у вас спросить — не слышали ли вы этой ночью чего-либо подозрительного? Не так далеко отсюда найдены новые трупы.
Я натянуто улыбнулся, делая вид, что обнимаю мать, как заботливый и прилежный сын.
— Нет, сегодня ночью я крепко спал.
— Вот еще, — сказало это бельмо в глазу. — У вас по всему дому была разбросана серая шерсть, кому бы она могла принадлежать? Насколько я знаю, в замке нет собак.
— Какая шерсть? — спросил я, строя из себя дурачка. — Пойдемте, покажете.
Естественно, затея этого ученого идиота была обречена на провал — никакой шерсти давным-давно не было.
— Где вы видели шерсть? — спросил я.
— Вот тут и тут ночью лежала шерсть, — показал он.
— Вам могло показаться в полумраке.
— Но я отчетливо видел.
— Возможно, что одна из служанок несла рукоделие и обронила клочки шерсти.
Это объяснение вполне устроило нашего незваного гостя, и он удалился.
В первый раз я видел такое зверство. Тело человека было разодрано как будто зубами диких зверей. Внутренности выпотрошены. Здесь не было ни малейших следов кинжала. Ужас обуял меня. Что за дикий зверь пробирается сюда, словно из ниоткуда?
Один крестьянин сказал, что в курятнике передушили его последних кур. И ещё
