обычными людьми, и высокомерно рассмеялся. Я сильнее и выносливее, я любого из них растерзаю на части. Что же, может в этом есть благо для них — они не вкусят безобразной старости. И зачем все они стремятся продлить свою убогую и уродливую жизнь в сморщенном разваливающимся теле?
13
Как радовался я, получив такого мощного красавца-оборотня! Вот это щедрая Фортуна одарила меня на славу! Что проку от алхимии, гораздо интереснее изучать строение вот такой вот твари! Сколько лет я перечитывал книги, которые касались этой темы! Я пытался понять, как тело человека способно превращаться в тело волка? Если оно имеет такую способность у некоторых людей, то почему бы человеку не научиться обращаться в других зверей, насекомых или даже в птиц! А если человек сможет превратиться в птицу, оставляя на птичьем теле свою первоначальную голову? Я всегда говорил, что человеку нужны крылья.
Все эти обращения не давали мне покоя. Я мог бы сделать невероятное открытие для всего человечества! И только оборотни могут помочь, только они могут обращаться. Конечно, если я найду способ обращать людей в животных и птиц, меня сочтут колдуном. Ограниченные умы! Сколько пользы принесло бы людям это открытие! Как легко можно было бы перемещаться с места на место, обратившись в птицу! И я не теряю надежду, что это вполне возможно, если люди уже умеют обращаться в волков.
Я раздел своего оборотня, оставив его без одежды. Оборотень все еще спал. Тот малый был хитер и смекалист, как он помог науке! Я начал разглядывать тело моего оборотня, вплоть до интимных мест. Какое мощное, мускулистое тело было у него, каков был красавец! Какие густые пышные волосы, какие правильные черты лица! И намека нет на то, что перед тобой оборотень, ни малейшего следа. Я оттянул ему губу — ровные белые зубы, никаких клыков. Наверняка мальчуган обманул меня, прохвост, забрав последнего, хоть и мелкого, оборотня, и подсунул обыкновенного мужика. Я проклинал его. И вдруг исследуемое тело открыло глаза. И глаза такие жуткие, что я вмиг понял, что мальчишка не соврал, передо мной адское создание. Я отошел подальше и отвел взгляд, чтобы он не наслал на меня чары. Оборотень дернулся и понял, что скован цепями с острыми серебряными шипами. Он зарычал.
— Кто ты? Какого черта держишь меня здесь?!
— Успокойтесь, господин оборотень, — доверительно сказал я, отойдя еще дальше, — я всего лишь ученый, который исследует человеческое тело, способное принимать облик волка...
— Что?! Немедленно отпусти меня! — взревел оборотень так, что у меня едва не заложило оба уха.
— Я никак не могу этого сделать, господин оборотень, — заискивающе сказал я. — Вы должны послужить во благо человечества... Возможно, в дальнейшем, благодаря моим опытам, люди начнут превращаться не только в волков, но и в птиц...
— Жалкий идиот! — заорал оборотень. — Ты дорого заплатишь за свои нелепые шутки!
От него исходила такая чудовищная темная сила, что меня едва не отбросило к стене. Что-то потустороннее, наводящее ужас.
— Я хочу посмотреть, как тело человека обращается в тело волка, — пролепетал я. Честно говоря, мне было очень страшно находиться вместе с адской тварью. Зря я отпустил мальчишку, тот был хотя бы не так агрессивен.
Оборотень захохотал.
— Хочешь посмотреть? Сейчас посмотришь! — он зыркнул глазищами, и цепи, сковывавшие его, упали. Я прирос к полу. Я остался один на один со зверем, выпущенным из клетки.
— Так смотри! — заревел он.
Я увидел, как кости его ломаются, как изо рта показались клыки, а из ногтей — когти, как тело покрывается густой волчьей шерстью, а глаза загораются зеленым пламенем...
Назаниль куда-то пропал, мое сознание прояснилось. Никто больше не повелевал моим мозгом. Я почувствовала свободу, будто аркан сняли с шеи.
— Мэлорм, Мэлорм...
— Ты звала меня? — он был за моей спиной.
— Где ты был? — спросила я.
— В церкви.
— В церкви?!
— Да. Распугал всех и неплохо позабавился.
— Грешно...
— Ты МНЕ говоришь о грехе?! Моя душа продана аду и этого уже никак не изменить. Твоя, думаю, если не станешь проклятой, попадет в чистилище. Хотя, если нас не убьют, наши души останутся при нас. Зачем звала меня?
— Мэлорм, я соскучилась...
— Да неужели? Проводя ночи в постели Назаниля?!
Я закрыла глаза. Бесполезно было что-то доказывать ему.
— Как мать, — уточнила я.
— Вот оно что! Волчицы бросают своих детей, когда те достигают самостоятельного возраста. А еще... им все равно в период течки.
Он схватил меня и начал целовать. На этой ноте появился Назаниль. Он был абсолютно голый. Я вскрикнула. Волчата притихли.
— Почему бы и нет, когда мужчине есть, что показать? — с вызовом посмеявшись, сказала Мелисса. Назаниль гневно посмотрел на Нолана:
— Зря ты это сделал, звереныш!
Он занес над мальчиком кулак, но я заслонила его собой. Мои глаза случайно упали на вставшую плоть Назаниля. Я покраснела и отвернулась. Он отбросил волосы с моего лица, довольно нежно, и поцеловал в губы.
— Стасия всегда защищает детей, она привыкла спать с детьми! — ляпнула Мелисса. Назаниль прошел мимо нее, бросив недовольный взгляд. Мелисса пожирала его глазами, особенно причинное место.
— Можешь отправляться вслед за ним, я не ревнива, — сказала я Мелиссе, в первый раз в жизни решив дать отпор. — Да, я люблю спать с детьми, я им хотя бы нужна.
Я взяла Мэлорма за руку и увела с собой...
"Наверное, нет такой силы, которая бы одолела Назаниля", — печально думали мы с Ноланом. Назаниль понял, что против него созрел заговор и мы хотим его извести, по крайней мере, Нолан так точно. Теперь он будет зорко следить за нами.
Мне снился дурной сон. Будто мать входит в дом с корзиной и вываливает передо мной человеческие внутренности:
— На вот, жри, теперь тебя только так можно будет накормить!
Я проснулся, думая, к чему бы это. Рядом молча сидел мой двойник с грустными глазами. Я понял — ни к чему хорошему.
14
— К нам идет черный смерч, что вы об этом скажете? — спросил меня лекарь.
— Черный смерч, вы о чем? — спросил я.
— О том, от чего вымирают города и деревни. О той семейке оборотней, о которой ходят слухи. Там, где появляется она, города и селенья становятся мертвыми.
— Вот как? — спросил я. — А как выглядит эта семейка, вам не говорили?
— Вроде бы два мужчины, один постарше, другой помладше, также две женщины и вроде бы двое детей, — ответил лекарь.
— Вы оказали мне неоценимую услугу, — ответил я. — Огромное вам спасибо. Нужно устроить проверку для всех, кто въезжает в город. С божьей помощью, мы изловим этих тварей и избавим мир от скверны, которая губит род людской.
— Ваши бы слова до Бога! — сказал лекарь. — Сколько народу гибнет! От бубонной чумы столько не умирало.
Я должен был как следует подготовиться ко встрече с этими тварями. В том, что я поймаю их, в этом у меня не было ни малейшего сомнения. Я всегда полагался и рассчитывал на помощь Господа Бога своего — Иисуса Христа. Он никогда не оставлял меня без помощи. Я посвятил жизнь служению ему и борьбе с нечистью.
Я не желал сразу убивать тварей. Я хотел поймать их, допросить, заставить сознаться во всех грехах. Все-таки раньше они были людьми. Каждый имеет право покаяться перед своей смертью.
Я собрал людей. Вооружил их оружием против этих тварей. Всех въезжающих тщательно проверяли. Попалась одна похожая семья. Я подверг этих людей пыткам, но выяснилось, что это были вовсе не они. Что поделать, значит Господу было угодно провести их через эти строгие испытания. Кто я такой, чтобы спорить с волей Господа? Доставили еще две семьи, которых я также подверг пыткам. Но и они оказались не теми людьми.
— Но вот, Господь все-таки не оставил меня и привел ко мне тварей. Попалась семья, где все ее члены были красивы нечеловеческой красотой. Демоницы были с такими лицами и волосами, что глаз невозможно отвести. Вот оно, изобретение Дьявола! Я заставил всех присутствующих креститься и читать молитвы к Господу нашему Иисусу Христу. Мужчины тоже были прекрасны потусторонней красотой, такими же были и их дети. Глаза у всех горели адским огнем, такая страшная темная сила исходила от них, что душа впадала в настоящий ужас. Но на меня это не действовало — меня вела длань Господа, и поиски Дьявола были мне не страшны. Всех шестерых заковали в кандалы для пыток и отправили в темницу.
Пытали демоницу с каштановыми, вьющимися, как змеи, волосами. Она скакала, как одержимая, рвалась, звенела цепями. Ее пытали каленым железом, сажали на дыбу, но она лишь хохотала и осыпала проклятиями. Наверное, Дьявол затмил ее чувства и она не ощущала боли. Я вспомнил, что читал однажды, как этим тварям может нанести вред только серебро. Я приказал заменить каленое железо на серебро. Тварь стала орать и извиваться, а кожа ее шипела, как выводок змей.
— Сознаешься ли ты, что умеешь обращаться в волка? — спросил я.
— Да! — закричала она, довольно нагло для своего положения. — Я умею обращаться в волка! — и добавила оскорбления в мой адрес.
— Признаешься ли ты, что убивала людей? — снова спросил я.
— Да, убивала! — орала она. — Многих убивала!
— Раскаиваешься ли ты перед Господом в содеянном? — задал я вопрос.
— Нет, не раскаиваюсь! — сказала она, и плюнула мне в лицо. Я немедленно обмыл это место святой водой, чтобы демоница не заразила меня всякой скверной. Я приказал приложить к ее плечу раскаленное серебро. Демоница завизжала. Я повторил тот же вопрос. Она снова ответила отрицательно и сказала богохульные слова. Видимо, с ней придется долго работать. В конце концов, в ней еще должна оставаться хоть капля человеческого, и она должна раскаяться в содеянном душегубстве перед Господом нашим.
Вторая демоница была робкой, кроткой. Сразу же призналась. Сказала, что стала демоницей не по своей воле, что ею овладели темные силы. Что не вкушала человеческой плоти, а питалась трупами животных. Созналась в кровосмешении с собственным сыном! Такое святотатство заставило меня перекреститься и прочесть очистительную молитву. Она много плакала, просила прощения у Бога, раскаивалась, молила пощадить сына и детей. Я обещал ей это в том случае, если они сознаются. Ей же, за кротость и раскаяние, обещал даровать легкую смерть без пыток и мучений.
Детей также пришлось пытать, ведь это были не дети, а дьяволята. Я, как и в первом случае, применил каленое серебро. Дьяволята плакали и говорили, что сознаются во всем. Один из них сказал, что получил дьявольскую силу не по своей воле, другой — по своей, чтобы отомстить за смерть отца. Они клялись, что не вкушали человеческого мяса и не успели сделать ничего дурного. За честность я обещал даровать им легкую смерть.
Сын кроткой дьяволицы оказался нагл и дерзок. Он терпел боль и отвечал оскорблениями в мой адрес и в адрес Бога. Он не только не раскаялся в своих чудовищных злодеяниях, но сказал, что гордится ими. Говорил, что презирает весь род людской, хулил Господа, выказывал спесь и гордыню. Хвастался, что Дьявол наделил его вечной молодостью и бессмертием. Насчет бессмертия я засомневался. Мне известно, как погибают подобные твари. Его
