Легендарный атаман, граф Матвей Платов: «Я всегда любил сочинителей, потому, что все они пьяницы»

Атаман войска Донского граф Матвей Иванович Платов заметно выделяется даже в ряду тех, кого можно назвать «самыми уникальными персонажами в истории Российской империи».

Человек, родившийся в 1753 году в столице донского казачества, городе Черкасске, в семье войскового старшины (что соответствовало чину майора или подполковника в Табели о рангах, учреждённом императором Петром Великим), а, по сути, в обычной, мало чем примечательной семье, Матвей Платов, как сказали бы в наше время, используя современные неологизмы, был тем самым self-made man, который в жизни всего добился сам.

Участник буквально всех войн и вооружённых конфликтов, которые Российская империя вела во второй половине XVIII века и начале XIX века (включая и вооружённые восстания крестьян и национальных меньшинств, которые, надо отдать Платову «должное», он безжалостно подавлял «стандартными» методами, действуя против них также, как действовал против неприятеля на поле боя), Матвей Платов прежде всего остался в народной памяти героем Отечественной войны 1812 года и едва ли не самым обожаемым русским фольклором персонажем народных сказаний.

Ещё при его жизни имя Матвея Платова было овеяло легендами и «мифами» в стиле знаменитого барона Мюнхгаузена. И, как ни странно, многие из тех «мифов» имели под собой реальную основу…

Например, весной 1774 года два небольших казацких отряда общим составом чуть больше тысячи человек, одним из которых командовал Матвей Платов, разбили, а затем обратили в бегство 20-ти тысячное крымскотатарское войско хана Девлет Гирея…

Либо как ещё один пример можно привести уже другую историю, связанную с моральными установками и преференциями знаменитого атамана. Когда в 1807 году между Наполеоном Бонапартом и российским императором Александром I был подписан тильзитский мирный договор, Матвей Платов находился в составе российской делегации непосредственно в Тильзите. Император Франции, зная о невероятной храбрости русского казака, лично подарил Матвею Платову драгоценную табакерку и хотел наградить его орденом Почётного легиона (тем самым орденом, учреждённым Наполеоном Бонапартом… орденом, который и до сей поры считается едва ли не самым престижным орденом во всём мире и которым французское правительство вне зависимости от национальности и гражданства награждает только выдающихся личностей и только за исключительные заслуги в науке, культуре, искусстве, военном деле и т. д.). Как гласят легенды, табакерку в виде подарка Матвей Платов принял, а от ордена напрочь отказался, аргументировав это тем, что французскому императору он никогда не служил и служить не может…

Увы, помимо ратных подвигов, граф Платов был печально известен и типично русским пороком – сильной невоздержанностью и пристрастием к алкогольным напиткам. И именно о данной «душевной» склонности знаменитого атамана, в основном, и повествует этот очерк.

Атаман Платов пил много и с большим удовольствием (хотя, как водится у любителей выпить, сам он к запойным и горьким пьяницам относился отрицательно).

Как гласит одна из легенд, окружавших Матвея Платова (рассказанная едва ли не самым выдающимся русским поэтом допушкинской эпохи, а по «совместительству» генералом, героем Отечественной войны 1812 года и знаменитым гусаром, Денисом Давыдовым), на одном из приёмов в Москве граф Фёдор Васильевич Ростопчин представил атаману Платову писателя и официального российского историографа Николая Михайловича Карамзина.

В тот момент Матвей Иванович Платов как раз наливал себе то ли в бокал, то ли просто в чашку изрядную порцию английского рома. Вежливо кивнув новому знакомству, Платов уважительно произнёс: «Очень рад познакомиться, милостивый государь. Я всегда любил сочинителей, потому, что все они пьяницы».