Оно и понятно! Ведь в СССР десятки таких самолетов уже дежурили с ядерными боеприпасами на борту в ином, в военном исполнении. По приказу они могли доставить ядерный ответ на территорию США, если они рискнуть начать войну. Как будто для усиления впечатления от лайнера Ту-114 в США привезли с собой и его конструктора Туполева.
А всё остальное на выставке, хотя и было старательно подслащено и надраено, американцев если и удивляло, то лишь тем, насколько в советском быту всё примитивно, однообразно и неинтересно.
Судите сами. Советские автомобили на выставке интерес американцев, конечно же, вызывали, но, ничуть не восхищали, ведь почти у каждого местного жителя был свой автомобиль – и больше размером, и роскошнее. А Советский Союз демонстрировал лишь «Волгу» ГАЗ-21, правда, уже получившую ряд наград на брюссельском международном автосалоне, и «Москвич-407», уже столь популярный в Западной Европе, что в Швеции и в Норвегии очередь на него составляла не менее полгода. Охотно покупали этот «Москвич» и в Англии. Но американцам такие машины казались маленькими, смешными, примитивными и вызывали одну лишь иронию, вот только не убеждали в индустриальном могуществе СССР.
Зачем-то на выставку притащили и большущий ЗИС-110, сделанный когда-то для Сталина и членов политбюро по американскому прототипу фирмы «Паккард». Чем собирались удивить Америку? Неужели хорошей подделкой ее старинной довоенной продукции?
Зачем-то выставили даже современную «Чайку» ГАЗ-13, которая в свободную продажу никогда не поступала. Она выделялась только министрам и равным им по должности в качестве служебной машины. Машина, конечно, хорошая, большая, надёжная, имеющая массу технических достоинств и новшеств, но разве избалованных автомобилями американцев ею можно было удивить?
Себе во вред, что устроители выставки не сразу поняли, показали макет советской двухкомнатной квартиры для семьи из четырёх человек. Клетушка, да и только! Даже несмотря на ее отличное оснащение, разве она могла вызвать зависть обеспеченных американцев, традиционно привыкших к пусть и к фанерным квартирам, но большим раза в четыре. Богатое оснащение крохотной квартирки и, особенно, ее кухни, наверняка удивило бы лишь советских людей! Они-то подобного в своей жизни нигде не встречали, а на выставке в Нью-Йорке, тем более!
Надо признать вполне логичным, что и руководство США, и советское руководство стремились своей выставкой за рубежом пустить пыль в глаза, зато на собственной территории максимально приглушить эффект от демонстрации выставки другой стороны. Может, потому простые посетители-американцы, специально подготовленные или случайные, но выставкой впечатлены не были! Многие их письменные отзывы оказались саркастическими. Мол, "какие же это успехи? Как же вам до нас далеко!"
А, в общем-то – напрасно американцы ту выставку не оценили! Напрасно! Но ведь не оценили! Прежде всего потому, что из-за заведомой предвзятости и необъективности оценивать ее высоко и не собирались! Ведь тем пишущим отзывы американцам для начала следовало вспомнить, что совсем недавно Советский Союз был немощной аграрной страной, неспособной вообще всё показанное производить. А теперь – ему многое стало по плечу! Промышленное производство возросло в десятки и даже в сотни раз! И космос подчинился, и АЭС заработала! И это притом, что совсем недавно Советский Союз отразил чудовищное четырёхлетнее нападение со стороны Германии, а в действительности, всей Европы, находившейся под Гитлером! И вот теперь – всю эту замечательную продукцию можно увидеть не во сне, а наяву! Это же невероятно! Это просто реализовавшаяся сказка! Это и должно было восхищать посетителей.
Но они не восхитились! И такой результат, конечно же, был запланированной частью американской политики в отношении СССР.
По тому же принципу формировалась направленность и американской выставки в Москве. На ней хозяева сделали упор на демонстрацию американского образа жизни, а по сути, на демонстрацию качества, разнообразия и дешевизны своих товаров для населения. Подтекст выставки проглядывался легко и просто: «В Америке людям живется несравненно лучше, нежели в СССР».
Будто кто-то на этот счёт спорил? После такой войны-то!
Но советская принимающая сторона изо всех сил старалась снизить возможное отрицательное влияние американских успехов на советское население. В частности, попасть на выставку советским людям, купив где-то билет, было просто невозможно. Все билеты распространялись лишь по заведомо лояльным организациям и предприятиям. А в них расределялись между лояльными или отчаянно заинструктированными москвичами. Журналистам рассказывать о выставке разрешалось лишь в ироничной манере, не делая акцента на положительных моментах, но усиливая любые отрицательные. В итоге общее количество посетителей оказалось даже менее трех миллионов, о которых была достигнута предварительная договорённость с американскими устроителями, но американцам объяснили, будто выставка среди советского населения спросом не пользуется, потому до трех миллионов добрать не смогли, как ни старались!
Это было, конечно же, совсем не так. В Москве выставка произвела подлинный фурор, а выводы большей части посетителей были сделаны, пусть и тайно, но никак не в пользу советского образа жизни.
Вот тут-то собака и зарыта! Если бы ареной идеологического сражения оказалась не Москва с ее гнилым душком в душах москвичей, то даже сильное воздействие на советских посетителей от американской демонстрации оказалось бы иным - более сдержанным, более патриотичным, исходящим от правильного понимания фантастических трудностей своей родины. Но оказалась-то Москва!
Потому-то пока лишь в своей столице, но всё же СССР потерпел поражение в войне за умы населения!
В любых прочих городах и весях Советского Союза реакция населения была бы, в основном, иной, поскольку население там не было столь избалованным, как в Москве. Если упростить и обобщить, люди бы сдержанно сказали: «Жаль, что у нас пока не так хорошо! Жаль, что пока нет того или сего!» Но не было бы прожигающей душу московской зависти, восхищения успехами врагов, открыто ставящих задачу уничтожения СССР, и, как следствие, преклонения перед этими врагами! Не было бы московских проклятий по поводу загубленной и проходящей впустую молодости! Не было бы активного стремления любой ценой, пусть и ценой предательства, заполучить всё это – блестящее и вкусненькое… О высоком, великом и героическом многим москвичам с тех пор уже как-то не думалось! Их захлестнуло мещанство, стяжательство, вещизм и, самое опасное для страны, американизм, то есть, заведомое восхищение всем американским.
Американцы тогда действительно поступили очень умно, что с ними редко случается. Они целились не в стойкий к трудностям советский народ, гордящийся тем, чего он достиг своим собственным трудом, а в московское мещанство, в его стремление свести все сложности жизни к своему крохотному, заботливо организованному и обеспеченному мирку. На американской выставке всё было, как и должно быть у мещан: «Моя хата с краю! Один раз живём! Я не трогаю вас, а вам не может быть дела до меня!»
Но, так или иначе, а выставка удивила всех. Советские люди, запуская спутники и гидростанции, даже не представляли, что где-то существуют незаменимые в хозяйстве холодильники, микроволновые печи, какие-то электрические кофемолки, многопрограммные автоматические стиральные машины, разнообразные пылесосы, даже тестомесилки и миксеры… А цветное телевидение, которым эффектно была оборудована вся американская выставка, вызвало общее восхищение, но оно быстро сменялось безысходностью… «У нас-то такого не будет никогда!» Никто из посетителей тогда и не знал, что это телевидение было сделано в США под руководством русского эмигранта Зварыкина. Но если бы он работал над ним в СССР…
А какие шикарные на выставке проводились демонстрации одежды! Особенно, женской! Какие ткани, какая посуда, какие автомобили, полноразмерные макеты богато обставленных частных домов… Посетителям предлагали попробовать американскую кока-колу, пепси-колу, жевательную резинку, растворимый кофе, мороженное, разные консервированные продукты питания, а не только известную с войны американскую тушёнку…
На одном из стендов москвичи могли прочитать следующую информацию: средняя ставка квалифицированного рабочего в Америке в предыдущем году составила 2,11 долл. в час, а продолжительность рабочей недели – 40 часов. Следовательно, за неделю рабочий зарабатывал 675 долларов. При этом мужской или женский костюм можно купить в среднем за 47, а рабочие брюки (джинсы) всего за два с половиной доллара. Таким образом, за неделю тот рабочий мог купить четырнадцать костюмов и у него остались бы деньги на семь штанов!
Затем москвичи могли уже самостоятельно подсчитать, что такой же советский рабочий не мог купить себе даже одного костюма не то чтобы за неделю, но и за весь месяц. И москвичи, особенно, молодые, еще не знавшие реальных трудностей, начинали думать… Все их размышления сводились к одному: «Почему мы до сих пор не в Америке?»
Далее вступал в действие пророческий афоризм: «Сначала было слово…»
Чем дальше и шире молодежь глядела по сторонам, тем меньше ей нравилась страна, в которой они родились, которой они раньше гордились. Но раньше они гордились ее достижениями, а теперь те достижения в их глазах померкли. Теперь на первое место выступило недовольство тем, что им приходится много работать, но мало иметь. И не столь уж важно, что большинство из них еще ни дня не работали, а сидели, как говорится, на шее у своих родителей. А те действительно изо всех сил напрягались, дабы поддержать жизнь семьи и, как же без этого, ублажить непомерно растущие потребности подрастающих чад: «У нас-то самих из-за войны детства не было, так хоть детки пусть поживут…»
Никто не мешал молодым людям своим трудом наращивать богатства страны, благосостояние народа и своё собственное. Если бы они включились в этот процесс, то скоро тоже гордились бы своим трудом, а не мечтали заполучить то, что за морями сделано чужими руками.
[justify]Но американская выставка своей цели достигла! В СССР конвейер выращивания потребителей-антисоветчиков набирал обороты… Сначала, главным образом, в московских семьях, потом захватывал всё больше пространства по всей стране. Лидировали, разумеется, большие и портовые города, а также столицы союзных республик. По сложившейся гнилой традиции они также оказались в привилегированном положении относительно жителей прочих населённых пунктов. Везде укреплялось непатриотическое миропонимание неудовлетворенных