Исходя из этого, можно было бы даже сказать, что Бытие – это явление такой новизны, которую невозможно ни оценить, ни измерить в какой бы момент времени она ни появилась. Оценить можно только ту выгоду, которую она может принести, но не саму новизну. И даже идея, не нашедшая пока что какого-либо материального или духовного применения, самоценна. Как самоценной была идея атома Демокрита-Левкиппа в течение многих веков до открытия атомного строения материи.
И все же: если мы отождествили красоту с новизной и Истиной, то, фигурально выражаясь, можно сказать: сколько новизны несет в себе идея, столько в ней и красоты. Но новизна, скорее всего, характеризуется не «количеством» смысла и даже не его «качеством», а самим фактом присутствия – либо он есть, либо его нет совсем. Однако, чем отдаленнее объекты, объединенные идеей, чем они более друг на друга не «похожи» и чем экзотичнее выглядят их свойства и взаимосвязи, тем труднее создать (обнаружить, «понять») последние, тем большее удивление и удовольствие вызывает в нас эта идея, и тем большей ценностью и красотой она обладает в наших глазах.
Так что красота напрямую связана и с новизной, и с идеей, и с Истиной, и с Бытием, и с удовольствием-удивлением, и с пользой, и с целью.
И вряд ли можно согласиться с Кантом, полагавшим:
«Прекрасное есть формальная целесообразность без цели как предмет незаинтересованного удовольствия»98.
Или:
«… единственно лишь удовольствие от прекрасного есть незаинтересованное и свободное удовольствие, так как здесь никакой интерес – ни интерес (внешних) чувств, ни интерес разума – не вынуждает (у нас) одобрения»99.
Прекрасного как целесообразного без какой-либо цели просто не может быть в природе, а тем более в психической природе человека. Удовольствие, будь оно физиологического, душевного или интеллектуального свойства, не может быть бесцельным, как не может быть бесцельным любой процесс, происходящий в организме человека: чувствование, мышление, потребность в сне и пище и т. д. А тем более разве можно говорить о «формальной целесообразности» прекрасного «без цели», когда наше психическое восприятие прекрасного буквально вынуждает нас к общению с произведением искусства. Интерес наш к искусству таков, что неудовлетворение его, скорее всего, было бы связано с нарушением, по крайней мере, душевного здоровья. И еще неизвестно, к каким негативным последствиям приводит неудовлетворение интереса к искусству. Эта область – еще неизведанная земля. Так что только печальным заблуждением можно признать тот факт, что некоторые мыслители, вслед за Кантом, стали характеризовать эстетическое удовольствие как удовольствие, не связанное ни с какой-либо целью, ни с каким-либо даже интересом. Искусства для искусства просто не может быть, как не может быть поглощения пищи ради процесса поглощения. Наша беда не в том, что мы замечаем лишь внешнюю сторону процесса восприятия произведения искусства, а в том, что, зачастую, не замечаем глубинных процессов, сопровождающих это восприятие.
А теперь, после небольшого экскурса к Канту, снова возвратимся к Бытию и сущему. Для того чтобы отделить Бытие от сущего – основной вопрос метафизики! – хотя бы в нашем представлении, надо первым делом отделить идею от мысли. Идея инициирует изменение (сотворение, обновление) сущего, она – импульс к нему. Мысль же не только организует это изменение, но и указует, что нового мы видим в искомом сущем после воздействия идеи («чистого» бытия). То есть идея, ее смысл, инициирует создание того недостающего искомого сущего, которого не хватало в комплектацию идеи. Поэтому мысль, сама являясь духовным сущим, – это посредник между «чистым» бытием, представленным объективной идеей, и теми сущими, которые фигурировали в данной мысли. И посредническая роль мысли в том, что она делает «видимым» Бытие, «проявляя» его невидимую «чистую» форму-идею (то есть то, что было в зародыше мысли на допонятийном этапе ее существования). И если мысль это первая производная от идеи, то сущие-объекты, задействованные в мысли, это уже вторые ее производные. И в первую очередь таким производным является искомое сущее, которое создается внове, в то время как остальные сущие, комплектующие идею, то есть исходные сущие, используются в своем готовом виде, не подвергаясь каким-либо изменениям.
Причем мысль не только проявляет новые взаимосвязи, но и акцентирует наше внимание на тех свойствах и взаимосвязях, посредством которых данные объекты-сущие соединены именно в этой идее. В других идеях могут быть созданы другие взаимосвязи и использованы другие свойства данного объекта. И, как показывает практика, главный импульс к продуктивному мышлению дает нам обнаружение какого-либо нового свойства того или иного объекта. Вспомним хотя бы то обилие новых преобразований в нашей жизни, которое стало возможным с обнаружением магнитных свойств проводника, по которому движется ток, или свойство рентгеновского излучения некоторых радиоактивных материалов и т. д. и т. п. Это примеры из области науки и техники. В психологии таким вновь обнаруженным свойством можно назвать открытие бессознательного, то есть способности психики к бессознательному функционированию, что привело к развитию психоанализа, аналитической и гуманистической психологии. А открытое в глубокой древности свойство тяготения человека к справедливости: не оно ли, хотя бы отчасти, привело человечество к идеям нравственности, гуманности и государственности.
И если мы проиллюстрируем факт важности новых свойств на примере самой природы и эволюции живых существ, то увидим, что, согласно теории эволюции, появление какого-либо даже «случайного», но тем не менее нового и благоприятствующего жизни признака (свойства), приводит к постепенному образованию нового вида. И признак этот есть не что иное, как новое свойство организма, новая его особенность, используя которую сама природа вписывает данный живой организм в окружающую природную среду. Тем самым она осуществляет очередную свою «идею». И новый вид – это уже воплощенная «идея» природы, приумножившая многообразие последней. А возьмем «идею» опыления цветка растения или дерева насекомыми или птицами за счет привлечения последних нектаром цветка. Разве это не изобретение природы, в котором соединены самые разные объекты, взаимосвязанные вполне определенными своими свойствам, каковыми являются и питательные свойства нектара, и форма (цвет, пыльца и т. д.) цветка, и соответственная длина хоботка насекомого или клювика птицы, и свойство последнего удерживать и переносить пыльцу во время перелета от одного цветка к другому.
А наделение самой Природой человеческого рода способностью-свойством продуктивно мыслить, то есть генерировать новые идеи. Не это ли свойство в какие-то несколько десятков тысяч лет коренным образом преобразовало человеческую жизнь в материально-духовном плане. Способность иррационально мыслить – это то главное сущностное свойство (сущность), посредством которого сама Природа подвигла человека не только к тому, чтобы обнаруживать новые свойства и взаимосвязи объектов, но и создавать новые взаимосвязи между разного рода объектами.
И таких примеров можно привести великое множество. По сути дела, любое известное нам свойство объекта к тому только и призвано, чтобы стать участником в акте сотворения (обнаружения, «понимания») какой-либо идеи. Не зная свойств, естественно, невозможно ни создать, ни обнаружить, ни «понять» взаимосвязи между объектами, а, следовательно, и идеи, которые могли бы соединить эти объекты, И если мы, положим, эмпирическим или аналитическим путем вышли к тому, что могло бы претендовать на статус объективной идеи, то первое что мы должны искать так это то свойство или ту взаимосвязь, которые могли бы привести к этой идее. Обнаружение этого свойства или создание взаимосвязи, как правило, служит одним из недостающих элементов образования идеи. Так определенная направленность (сходность свойств) химического взаимодействия в пределах отдельных групп химических элементов (обусловленная одинаковостью конфигураций внешних электронных оболочек их атомов), скорее всего, послужила открытию периодической системы элементов.
9.6. Метафизика без понятий бытия и сущего
Как в предыдущем разделе, так и в Разделе 6.4. «Взаимоотношения в триаде...» мы уже обратили внимание на то, что основные метафизические понятия тем или иным образом имеют непосредственное отношение к интеллектуальной новизне в виде объективной идеи. А попросту они производны от нее (Бытие, Истина, становление, сущее) и от самого факта внезапности проникновения идеи в наше сознание и понимания ее последним (красота). В связи с этим перед нами встает вопрос: а не возможна ли метафизика без понятий Бытия, Истины, сущего и красоты? А почему бы и не дать на этот вопрос утвердительный ответ. Тем более что вполне развитое и достаточно определенное понятие объективной идеи,
- которая обладает новизной, ценностью и свойством спонтанности своего явления в наше сознание;
- развертывание которой в мысль обнаруживает вполне конкретное число составляющих ее и между собою определенным образом взаимосвязанных объектов-сущих;
- понимание которой сопровождается возникновением интеллектуального чувства удовольствия-удивления,
дает нам основание к тому, чтобы, во-первых, лучше себе представить классические понятия бытия, истины, сущего и красоты (вместе с их достоинствами и недостатками), а, во-вторых, избавиться от той недоговоренности и путаницы между этими понятиями, которые сопровождали весь ход исторического развития метафизики.
Правда, автору сразу же можно возразить: вместо понятий бытия, истины, сущего и красоты вы выдвинули, соответственно, понятия:
- процесса возникновения, раскрытия и оформления в нашем творческом воображении-представлении нового смысла (идеи);
- мысленной конструкции, полученной из развернутой идеи и оформленной мысли;
- объектов материальной или духовной действительности в «обвязке» свойств и взаимосвязей, обретенных ими в процессе взаимосочетания с другими объектами, с которыми они были участниками каких-либо идей;
- возникновения интеллектуального чувства удовольствия от понимания нами созданной, обнаруженной или воспринятой через произведение искусства объективной идеи.
Спрашивается, чем именно эти понятия лучше прежних? Да именно тем, что,
