доставить учёного к нашим. Но, сначала, боец Юсупов, расскажи, как ты до такой жизни дошёл, что в плен попал? Жив ли старшина и ефрейтор, как поживают Кошкин и Нефёдов, живы ли они. Я ещё не очень хорошо ориентируюсь в местных реалиях, так как нахожусь только один час в этой локации.
Странные слова изрекает ангел, но смысл понятен.
Короткий рассказ Юсупова дал большую пищу к размышлениям. Оказалось, что Расих уже не рядовой боец, а целый младший сержант. Кошкин и Нефёдов, а также Дубинин с Цаком месяц назад числились живыми. Что с ними сейчас, то неизвестно. В плен Расих попал по причине контузии, полученной при ведении разведки. Очнулся в плену, и гоняют его по лагерям уже почти целый месяц. Но, кажется, сегодня его последний день на этой земле, ибо он высказал своим мучителям всё, что думает. Венгры очень долго добивались от него, откуда татарин знает их язык.
- И что ты им сказал? – поинтересовался Димка.
- Послал всех гадов по их венгерской матери, - признался Расих. – Мень о фоссбо шуни гозембер…Потом они меня долго били…Я сам не знаю, откуда их язык знаю.
Рассказ давался солдату тяжеловато: химия химией, то пока ещё процесс заживления травм не закончился. Мучила Расиха жажда, о чём он и пожаловался ангелу. Не удивился, когда увидел, что ангел из воздуха достал большую фляжку с водой. Юсупов с жадностью поглощал вкусную воду, выпив, наверное, литра два. Ага, когда ещё ему доведётся испить божественной воды.
Напившись и переведя дух, Расих поведал об особенностях этого концлагеря. Здесь проводилась усиленная агитация среди пленных о вступлении в ваффен-СС, то есть прямо предлагали стать карателями. Вот почему здесь находится сейчас так мало пленных: тех, кто отказывался идти в каратели, сразу же убивали.
- Расстреливали и бросали в ров? – сказал Димка.
- Нет, - замотал головой Расих. – Всё гораздо хуже. Отказников и гражданских не расстреливали, а умерщвляли любыми способами. Экзамены они устраивали кандидатам в каратели.
- Это как?
- Согласиться на измену Родине – это ещё не всё. Теперь следовало доказать, что ты мудак конченный: надо на глазах начальства и сослуживцев убить пять отказников-красноармейцев или гражданских. Режь их, души, забивай камнями или палками, хоть грызи зубами. Давали убивать детей, стариков, баб, раненых. Если не убьёшь, то самого скинут в ров…ещё живого.
- И находились твари, что шли на измену, - спросил Димка, хотя уже знал ответ.
- Здесь недалеко сарай стоит. Там сейчас поселили пятерых наших…кто согласился стать карателем. И среди основного состава пленных уже есть гады, кто склоняется к измене. Причём, все не рядовые бойцы. У многих кишка оказывается тонка, когда его подводят ко рву. А в этот сарай кидают тех, кого завтра потащат на экзамен в качестве жертв. Нас троих и двух гражданских забьют – вот и появится очередной каратель. Гитлеру благо.
Димка с помощью Карты заглянул на ферму, где находились пленные. Большинство пока подсвечивались зелёным ореолом, но пять человек, среди «зелёных» светились красным кровавым цветом. Это враги. Понятно, что это или провокаторы, или те, кто уже для себя решил выжить за чужой счёт. Сейчас они на «экзамене» пять человек убьют, а потом сотни душ загубят. Как Тонька-пулемётчица, которая убила шесть сотен человек, а то и больше.
Так – решил Димка. Кроме мадьяр, по ком давно петля плакала, надо уничтожать ещё и наших: и тех, кто сидит в отдельном сарае, и провокаторов. А что делать с пленными красноармейцами? Ведь только Юсупов проявил стойкость. Даже если освободить пленных, то веры им пока нет. Хреновый из меня ангел – мысли людей не могу читать.
Зашевелился Аспид: от него пришёл посыл, что он мысли тоже не читает, но прекрасно реагирует на эмоции, следовательно, может отличать правду от неправды. Решено – согласился с Аспидом Игрок – проверим наших на вшивость. Кто не пройдёт проверку – тех я уничтожу.
Уточнив время, Димка начал действовать. Сначала он приказал Аспиду прогрызть выход на тыльной стороне сарая. Затем Аспиду поступило задание уничтожить часовых на вышках, не трогая часового возле сарая. Как разберётся Аспид с часовыми, то может ползти к палаткам и убивать сонных гонведов. Тех, кто спит в хозпостройках, тоже надлежало уничтожать. Те, кто сейчас не спит, а службу несёт, тех будем уничтожать во вторую очередь. План простой, как коровье мычание. От неожиданностей, конечно, никто не застрахован, но надо действовать максимально тихо.
Довольный Аспид усвистал на задание: теперь выход Игрока. Часовой гонвед топчется почти на расстоянии метра от сарая: бдит, зараза. Стоит в тени и прислушивается. Опытный вояка. Знает, сволочь, что здесь водятся партизаны, но надеется, что на шестьдесят солдат партизаны не нападут. Ага, на эту часть партизаны точно не нападут, потому как не на кого скоро будет нападать.
Дедушка и Юсупов сидели тихо, ожидая команд от Димки, а тот распрямлял трофейную проволоку в одну линию. Враги сами подарили Димке материал для бесшумного оружия. Часового он уничтожит тем же методом, каким уничтожал немецких танкистов, да и танк им хорошо продырявил. Пусть они гадают, что это с танком случилось.
Проволока вытянулась на четыре метра в длину и отправилась в инвентарь. Димка прекрасно знал, где стоит часовой, поэтому через несколько секунд вражеский солдат, проткнутый в нескольких местах, замертво упал на брянскую землю. Он-то упал тихо, вот только его винтовка создала шум, но ничего страшного не произошло.
Игрок, через прогрызенный Аспидом выход, выбрался наружу и метнулся к часовому. Через минуту труп часового вместе с винтовкой он затащил обратно в сарай.
- Младший сержант Юсупов, - выдал команду Димка. – Снимай с трупа форму и переодевайся в неё. С винтовкой 35М разберёшься?
Юсупов бурча, что бойцу Красной армии впадлу одеваться во вражескую форму, всё же стал раздевать убитого венгра. С ангелом не надо спорить. Будем считать, что этот грех ангел берёт на себя. Ангел прислушивался к чему-то, что-то вычислял, кивал и улыбался, а потом, велев Юсупову охранять гражданского деда, выбрался наружу. А чего Димке не улыбаться: Аспид уже покончил с часовыми и теперь уничтожал спящих врагов. Игроку предстоит тихо убивать бодрствовавших вражеских солдат, впрочем, спящих он тоже убьёт. Для этого у него есть молчаливое Малое благословение тени и зловещий Обскурант. Что хорошо в этом оружие – оно молчит и не капает на мозги, как Внутренний Голосок. Тот только херню предложить может, а системное оружие убивает молча без всяких капризов. Пока Раю не время привлекать, но и Раечке скоро придётся поработать, отстреливая солдат, сидящих в секрете недалеко от лагеря. Всему своё время.
Димка тихо крался к дому, где палачи устроили пыточную и комнату для «развлечений». Они ещё одну женщину убили, а четырёх оставшихся в живых женщин, загнали в чулан и посадили под замок. Надо понимать для завтрашних развлечений с ними. Трупы двух женщин так и валялись в комнате. В доме находилось восемь мадьяр, перепившихся шнапсом до изумления. Без шнапса калечить красноармейцев трудно, да и мучить русских баб со шнапсом и перветином интересней. Они бы, может быть, развлекались так до утра, но организм уже не выдерживал таких нагрузок, даже с перветином. Поэтому, палачи, закрыв русских баб под замок, решили, что пора спать, ведь через несколько часов опять надо утилизировать местное население и «работать» с красноармейцами.
Димка проник в это дом, находясь под «скрытом», но зря он немного волновался. Двери не запирались – заходи, кто хочет, но даже многие венгерские солдаты не очень стремились в этот дом. Здесь обитали самые отпетые головорезы и конченые наркоманы. С такими кадрами лишний раз даже коллеги не хотели пересекаться.
Керосиновые лампы почти все потухли, погрузив дом в сумрак, осталась гореть только лампа, где валялись трупы двух голых баб. Оказались бабы несговорчивыми – вот и сдохли, а были бы посговорчивей, то…сдохли бы завтра. Морока с этими русскими: надоедает дубиной махать, избивая их. Вымажешься в славянской кровище, наслушаешься их воплей так, что сон не идёт. Завтра опять работать надо: русские сами в ров не идут, их туда загонять надо. Но сон не идёт. И тревожно что-то. Начальство постоянно пугает партизанами, которые здесь под каждым кустом сидят. В сорок втором мы здесь более четырёх тысяч партизан уничтожили. Правда, оружия при этом добыли всего триста единиц. Хотя, если честно, не для базара, то какие это к курвам партизаны? Просто местные мужики и бабы. Но по отчётам они все матёрые партизаны.
Нет, не идёт сегодня сон к штаб-сержанту Йожефу Такацсу. Меньше надо перветина жрать, а то уже зависимость появилась. Но как его не жрать, если работа нервная, да ещё штаб-сержанта в череп долбят мысли о проклятом Воронеже, откуда он чудом убрался живым, но не совсем здоровым. Только глаза закроешь, как вспоминаешь то, что лучше бы забыть. Из своей роты Йожеф только один остался в живых, остальные полегли в этом проклятом городе, сделавшимся большой могилой для гонведов. Йожефа, раненого в руку и ногу, но с помутившемся разумом присоединили к новой части, заточенной на уничтожение партизан. Типа гонведы должны охранять железную дорогу, а немцы воевать. Немцы нас за людей не считают, несмотря на то, что мы выказываем рвение в служении их фюреру. Мы тысячами уничтожаем партизан…и партизанок. Да, они тут все партизаны с двух лет и до ста. Только сегодня Йожеф сам лично убил одну партизанку и ломал кости русскому солдату. Партизанка не хотела, чтобы её изнасиловали доблестные гонведы, за что и поплатилась. Русский солдат тоже тварь ещё та. Вместо того, чтобы подчиниться мощи европейской солидарности, он матерно послал всех венгров. Пришлось ему выбить глаз и зубы. Теперь большевицкого фанатика завтра отправят в ров, если не сдохнет этой ночью. Хотя и в этом случае он попадёт в ров. Завтра опять надо проводить «экзамены»: три жертвы уже есть…добавим к ним ещё пару партизанок. Или даже всех партизанок, что сидят в чулане, отправим в ров, а себе новых найдём. Хотя они все на одно лицо…особенно после шнапса. Курва, приходится пить это немецкое говно, а не приличный венгерский алкоголь.
Йожеф, лёжа на тюфяке, погладил раненую руку: из-за этого русского солдата теперь рука сильно болит, потому что Йожеф увлёкся и больной рукой бил солдата. Теперь рука болит, сон не идёт, мысли скачут. Спрашивается, почему бы не доверить уродовать солдата капралу Тиборку Торёку по прозвищу Лесоруб. Вот он Лесоруб валяется рядом и храпит, как последняя сволочь. Ещё и пердит. Ниальд ки а шеггем…Почему Тиборка прозвали Лесорубом? Совершенно не потому, что он умеет рубить деревья, а потому, что он предпочитает пилить партизан и партизанок обыкновенной пилой. Видишь ли, нравится ему слушать вопли распиливаемых «деревьев». Сначала ступни пилит, потом ноги…потом шнапс глушит. Вокруг Йожефа одни уроды. Взять хоть лейтенанта Паппа – их начальника. Папп полностью поощряет капрала, но сам любит
